— Варсоня! — закричал Отто. — Варсоня!
Целителя нигде не было. Адреналин в крови полугнома закончился, его раны стали нестерпимо болеть, и, постанывая, он побрел домой.
В гостиной ярко горел свет. Ола, раздетая и уже отмытая от крови, лежала на столе. Барон занимался печью, подкладывая и подкладывая дрова. Варсоня, закусив от напряжения губу, колдовал над девушкой, разложив рядом инструменты из большого саквояжа. Отто молча прошел мимо, вошел в свою комнату и нашел припрятанную там бутыль самогона. Вернулся обратно. В гостиной почти ничего не изменилось. Ола все так же недвижимо лежала на столе, Варсоня смахивал с лица пот, а барон наполнял большой чан, стоящий на печке, водой. Чувствуя, как внутри все превратилось в лед и даже боль от руки отступила куда- то в глубину сознания, Отто вышел во двор, сел на лавку, зубами откупорил бутыль и принялся пить.
— Отто! Отто! Что с тобой?
Полугном открыл глаза, увидел перед собой Иргу и пробормотал:
— Ола погибла, — и снова закрыл глаза. Время для него остановилось.
— …Вставай, — раздался где-то рядом голос Варсони. — Только твоего трупа мне для полного счастья не хватало.
Отто осоловело посмотрел на целителя.
— Я уже перевязал твои раны, — сказал толстяк, настойчиво пытаясь поднять полугнома с лавки.
— Что ты здесь делаешь? — всполошился Отто. — А как же Ола?
— Все так же не дышит, — ответил Варсоня и с обидой добавил: — Меня выгнали оттуда. Сказали — иди занимайся горожанами. Ирга с собой другого целителя привез.
— Понятно, — пробормотал Отто, попытался встать и покачнулся.
— Потеря крови и алкогольное опьянение, — вздохнул Варсоня, помогая Отто дойти до двери.
Отто, шатаясь, ввалился в гостиную и упал на лавку.
В доме было нестерпимо жарко. Привезенный целитель — крупный мужчина средних лет — сосредоточенно занимался телом Олы, а Ирга, стоя на коленях перед большой черной свечой, не переставая, звал:
— Ола, Ола, милая, вернись, вернись, милая, я так люблю тебя, вернись, Ола, любимая…
Внезапно воздух над свечой сгустился и появилась фигура Олы — такая, какой помнил ее Отто: с волосами, небрежно скрученными в узел, в просторной рубашке и длинной широкой юбке яркой расцветки.
— Кто меня звал?
— Я, Ирга. Милая, вернись, любимая моя.
— Конечно, — сказал дух Олы. — Ты думаешь, я очень хотела умирать? Я тебе еще не всю жизнь испортила!
Дух исчез, и тело на столе зашлось криком, а потом обмякло.
— Нет, — сказал дух Олы, снова сгущаясь над свечой. — Я передумала возвращаться. Там больно.
— Милая! — взмолился Ирга.
— Еще немного, — процедил сквозь зубы целитель. — Задержи ее, иначе вся работа насмарку.
Фигура Олы начала таять.
— Милая, пожалуйста, не уходи, я прошу тебя, милая, разве я часто тебя о чем-то прошу? Милая, я люблю тебя, останься со мной, как я буду жить без тебя? Весь мой мир — это ты! — взвыл Ирга.
— Врешь, — сказал дух, передумав таять.
— Я не вру, клянусь тебе. Ну хочешь, я тебе сделаю постель из роз? Каждое утро буду готовить тебе завтрак.
— Нет, — сказал дух. — Я не хочу, мне там больно.
— Ну хочешь, я на нашу свадьбу надену белый костюм? — выкрикнул Ирга.
Дух замер в нерешительности.
— Не хочу, — капризно сказал он. — Ты в белом костюме, я в белом платье — будем сливаться.
— Хорошо, — сказал Ирга, развивая успех. — Тогда я куплю тебе белое платье у эльфов, хочешь? Настоящее эльфийское, без гномьих подделок.
— Ты разоришься, — сказал дух задумчиво. — И потом нам нечего будет кушать.
— Не разорюсь, — поклялся некромант. — У меня есть фонд, специально на свадьбу откладывал. Денег мне хватит.
— Все, — сказал целитель, устало опираясь о стол.
— Милая, возвращайся.
— Ладно, только смотри: ты обещал. У эльфов! — сказал дух и исчез.
Тело Олы на столе застонало.
— Тихо, тихо, — сказал целитель, проводя над ней руками. — Спи, спи…
У Отто закрылись глаза, и он сам заснул…
— Вот так все и было, — закончил полугном. Ты неделю лежала тут, как кабачок. Спеленатая и молчаливая.
Ребята с тревогой смотрели на меня, ожидая моей реакции.
— А зомби хотят есть? — спросила я.
— Хотят, — сказал Ирга, удивленно глядя на меня.
— Я что, теперь зомби? — воскликнула я с ужасом.
— Зомби хотят мяса, — успокаивающе сказал Ирга, положив на мой лоб свою прохладную руку.
— Я тоже хочу мяса! — в панике закричала я.
Ирга и Отто переглянулись.
— Успокойся, Ола, — прогудел целитель. — Зомби шоколада не едят. Ты хочешь сырого мяса?
— Нет, — сказала я, прислушиваясь к себе. — Котлет.
— Вот и славненько! — обрадовался целитель. — Хороший аппетит — это значит, что выздоравливаешь.
— А что с моим телом? — спросила я.
— Заживает потихоньку, — ответил Варсоня. — Я тебе котлетки паровые сделаю, жареные тебе еще нельзя.
— А почему вы сразу мне ничего не рассказали? — спросила я.
— Боялись, — ответил Отто, — твоя душа в теле не держалась. Ты как будто жила, но и не жила одновременно. Мы очень за тебя боялись.
— Как это душа в теле не держалась?
— Пойми, милая, — сказал Ирга. — Я бы мог поднять твое тело даже без помощи целителя, но без души ты бы была обычным, хоть и очень качественным, зомби. А мне нужна была именно ты, моя любимая. Но твоя душа не хотела пребывать в теле, в котором жизнь поддерживалась только жизнеобеспечивающей магией.
— А, понятно, — сказала я и похвасталась: — Я у Ёшкиного кота была в гостях. Нет, это не бред, он мне дал себя погладить.
— Ладно, — проворчал Отто. — Я спать пошел, кажется, ты тоже уже того… переутомилась.
Некромант молча сел в кресло-качалку, держа мою руку в своей.
— Ирга, — спросила я напряженным тоном, — ты меня видел после всего этого?
Он кивнул.
— А ты меня захочешь? Я же теперь, наверное, страшная. — Я всхлипнула.
Возлюбленный в немом изумлении смотрел на меня.
— Ну что ты так смотришь? — испугалась я.
— Ола, — сказал он медленно, — неделю назад ты была мертва. То есть совсем мертва. И только благодаря искусству целителей, вмешательству божественных сил и тому, что мне удалось вызвать твою душу, ты сейчас жива. И тебя интересует, захочу ли я тебя?
— Ну да, — сказала я удивленно. — Я ведь теперь живу. И буду жить. И мне кажется, это нормально, что я думаю о будущем.
