Я все еще его любила. Я была дурой! Надеясь, что муж не забудет о моем дне рождения и хоть поздно, но все-таки прибудет домой, я стрелой взлетела на седьмой этаж, даже не обидевшись на вечно неработающий лифт. Выудила из сумки ключ и открыла замок, а затем втащила в прихожую громоздкие продуктовые пакеты. Бутылка шампанского радостно стукнула о вытертый линолеум, имевший тот же однообразно-серый цвет, как и вся моя жизнь в целом. Сунув на полочку мокрую вязаную шапочку и стянув растоптанные сапоги, я мысленно выдала себе очередное несбыточное обещание — куплю новые со следующей получки, и шагнула в комнату…
— А, вот и наша именинница явилась не запылилась! — встретила меня насмешливая реплика.
На диване сидел Вадим…
— Ты почему так рано пришел? — с ненатуральным удивлением брякнула я, прекрасно понимая, что несу дикую чушь вместо проявления более уместных сейчас восторгов по поводу неожиданной внимательности мужа. Но вот не поверила я в его исправление, и всё тут!
Вадим, вольготно развалившийся на продавленных, обшитых дешевым репсом подушках, немного помолчал, наслаждаясь моим растерянным видом и оценивающе наблюдая, как я стаскиваю насквозь промокшую куртку — на улице пуржило…
— М-да, — вынес обвинительный приговор он, — ты ни одеваться, ни раздеваться красиво не умеешь!
Я немедленно запуталась в насквозь прохудившейся подкладке рукава…
— А пришел я потому, дорогая, что решил от тебя уйти! — непоследовательно продолжил он, в кои-то веки выдав нечто похожее на каламбур: — Чао, бамбина! Не нужна ты мне больше, Евангелина! — издевательски пропел он. — Ясно?
Я остолбенела. Все-таки это совершенно разные вещи — подать на развод с целью приструнить загулявшего супруга или вдруг с бухты-барахты попасть в число брошенных, никому не нужных женщин. Я почувствовала себя жалкой, на глаза навернулись слезы отчаяния…
— Но, Вадюнчик, — жалобно зашмыгала я, — я же на работу устроилась, я тебе денежки принесла. Хочешь, купим тебе тот замшевый пиджак, который ты в «Джей-ди» присмотрел? — Я суетливо полезла за кошельком. — У меня хватит… кажется… — Мое старое портмоне неловко раскрылось, на пол посыпалась мелочь.
— Ну а дальше? — неприязненно осведомился муж, брезгливо стряхивая купюру достоинством в сто рублей, спланировавшую на носок его лакированного ботинка. — Потом опять весь месяц одной картошкой питаться? А крахмал, между прочим, — он демонстративно провел ладонью по своим красиво уложенным блестящим темным волосам, — очень вреден для внешности. Мой диетолог прописала мне минеральную воду «Эвиан», балык, черную икру и киви!
У меня вдруг что-то оборвалось внутри, и я, задыхаясь, прислонилась к обшарпанному косяку.
— Ты это серьезно?
— Про балык? — хамовато выгнул ровную бровь Вадим.
— Про «ухожу»?..
— Конечно. — Он томно закинул ногу на ногу и рассмеялся мне в лицо. — Разве тебе не достаточно тех полгода жизни, которые ты уже у меня украла? Я истратил их попусту! А ведь я мог использовать их куда практичнее, с гораздо большей выгодой для себя…
«Украла?» — Я ощутила, как в моей душе закипает холодная волна гнева. А как же эти пресловутые полгода, проведенные за стиркой и глажкой его рубашек, готовкой легких диетических блюд и вечной погоней за подработкой, уходящей на его модные шмотки? Я мыла полы в подъездах, выгуливала чужих собак и продавала газеты — в общем, хваталась за любую возможность подхалтурить, чтобы купить моему принцу немыслимо элегантные ботинки или нежнейший кашемировый пуловер, стоящий дороже всего моего гардероба. «Украла?..»
— Но я же устроилась на хорошую постоянную работу, — извиняющимся тоном промямлила я. — Подожди немного, скоро я дорасту до помощника редактора, и тогда…
— Тогда? — Яркие губы красавца изогнулись в саркастичной ухмылке. — Да у меня раньше седые волосы появятся! И потом, тебя же вышибут из этого журнала так быстро, что я и глазом моргнуть не успею. Помнишь то рекламное агентство? Тебя уволили за новаторский слоган: «Плавайте поездами Аэрофлота!» Или за вторую нетленку — про туроператоров и гинекологов, от которой до сих пор в агентстве наверняка вздрагивают: «Мы работаем там — где другие отдыхают!» Пойми, ты дура и неудачница. Я не хочу с тобой жить!
«Ну да, — презрительно подумала я, — для тебя жить — это значит жрать балык три раза в день и валяться на пляжах Мармариса…»
— Я не создан для убогого прозябания! — словно угадав мои мысли, соловьем разливался супруг. — Я хочу иметь машину. И не какую попало рухлядь, а только «Ламборджини Диабло». Я не могу одеваться в китайские подделки с Таганского ряда и питаться овсянкой. Я рожден для богемной жизни…
«Да ну! — про себя усмехнулась я. — И кто же тебя для нее родил, в этом вашем-то Верхнем Урюпинске? Похоже, как говаривала незабвенная Эмма Эдуардовна, Верхний Урюпинск представляет собой настоящий заповедник непуганых идиотов, и дворяне там водятся в немыслимых количествах!»
— Я рожден для шикарных женщин! — Пафосный тон мужа вырвал меня из сферы печальных раздумий. — А не для бесцветных белобрысых лахудр! Я тебя не любил, а просто использовал. Теперь ухожу к другой, более достойной моей внешности и интеллекта!
И тут я поняла — все, это предел, мое терпение истощилось!
То, что невозможно согнуть, можно сломать! Последние полгода жизни, проведенные с Вадимом, гнули меня по-всякому, да, видимо, я оказалась на удивление крепкой.
А сегодня он, не раздумывая, сломал мою любовь, очевидно собираясь заодно втоптать в грязь и мою непростительно сентиментальную душу. Но похоже, он просчитался, ибо из разлома ненужной привязанности внезапно проклюнулся молодой побег — шипастый зачаток тщательно скрываемого экзотического цветка, называемого гордостью и самолюбием. Прежняя, робкая и вечно угождающая ему, Евангелина умерла здесь и сейчас. Ее место заняла совсем другая женщина — спокойная, сильная, уверенная в себе…
Я небрежно прислонилась спиной к межкомнатной двери, покрытой старой, местами облупившейся краской, и скрестила руки на груди, настолько внимательно рассматривая Вадима, словно увидела его впервые в жизни. Впрочем, так оно и обстояло на самом деле. Лишь заглянув в человека поглубже, можно разглядеть, как он мелок. Розовые очки ушедшей любви разбились вдребезги, больно изрезав мое сердце, но уже на зашоривая глаза. Нынче я подмечала в нем совсем не то, что хотела видеть ранее, возводя обычного неотесанного мужика на пьедестал принца и полубога. Нет, теперь я узрела его истинную сущность, показавшуюся мне омерзительной и отталкивающей. Передо мной сидел совсем не принц, а обычный неблагодарный эгоист, бесполезный трутень, привыкший жить за счет других.
Да, Вадим был красив. И я подметила, как сильно изменился он за последние месяцы. Фирменная одежда и посещение салонов красоты сделали его иным, к сожалению затронув лишь внешность, но не душу. Внутренняя сущность красавца осталась неизменной, наоборот утратив последние крупицы совести и справедливости. Отныне я поверила в существование монстров и энергетических вампиров, скрывающихся под поддельной личиной обычных миролюбивых обывателей. И мне еще сильнее, чем прежде, захотелось спасти этот мир, пока он окончательно не погрузился в пучину фальши и меркантильности. Потому что в этом мире не существовало настоящей, полноценной жизни.
— К ней уходишь, к Софочке? — безразлично поинтересовалась я, ожидая, возможно, что он все же окажется не совсем уж безнадежным, бессердечным мерзавцем и поведает мне о душещипательной любви к той, богатой женщине.
— К ней! — самодовольно ухмыльнулся Вадим. — Вот она-то, в отличие от тебя, понимает, какое сокровище получает. Она уговорила дядюшку сделать меня замом директора и обещала познакомить с владельцем элитного модельного агентства. София считает, — мой муж артистично повел широкими плечами, — мне нужно попробовать себя на подиуме…
— Значит, все-таки к ней! — ответно усмехнулась я. — Ну ладно, жить, но как ты можешь спать со
