— Сейчас увидишь, — отрезал Лос. — Сам пойдешь или помочь?
— Любую помощь можно принять, — провозгласил я. — Помоги.
Лос немного растерялся, но промедлил всего лишь секунду, а затем он схватил меня за левую руку, Кофоха — за правую, и они потащили меня в коридор, из которого я пришел. Я сразу понял, что каждый из них намного сильнее меня. Боюсь, Вудсток не соврал, мне действительно подсунули не самое лучшее тело.
Я попытался упереться, но мышцы отказались повиноваться.
«Психоблок, — подтвердил мои догадки Вудсток. — Ты физически неспособен оказывать сопротивление. Периферическая нервная система не выполняет распоряжения мозга».
«Куда меня тащат?» «Понятия не имею». «Тебе еще долго осталось?» «Чуть — чуть». «Ты предупредишь, когда настанет время?» «Потом». «Не понял». «Сначала начну действовать, а потом предупрежу». К этому времени наш путь подошел к концу. Мы стояли в коридоре напротив одной из десятков внешне неразличимых дверей, и когда Лос и Кофоха остановились, я по инерции врезался в нее и обнаружил, что она заперта. А потом произошел провал в памяти. «Вот и все», — сказал Вудсток.
«Что все?»
Я сидел на жестком стуле, взгляд упирался в компьютерный терминал, вмонтированный прямо в стену. Я оглушено помотал головой, но глюк не проходил. Я находился на Блубейке, в единственной нормальной комнате нашей с Эзерлей квартиры.
«Что случилось?» — спросил я.
«Проблема успешно решена, — заявил Вудсток. — Я заблокировал нервные волокна, ведущие к имплантатам и измененным нервным узлам. Враги утратили контроль над твоим телом, и силовое решение стало возможным».
«Ты всех поубивал?» «Нет, только двоих. Лоса и Кофоху». «А Дугорс?» «Она провела нас к выходу». «Нас — это кого?» «Нас с тобой». «А Эзерлей?» «При чем тут Эзерлей?» «Как это при чем?! Ее надо спасти!» «Невозможно». «Почему?» «Без моей помощи ты не справишься, а я не буду тебе помогать». «Почему?!» «Я могу помочь только тогда, когда опасности подвергается твоя жизнь». «Если я снова приду туда, моя жизнь будет подвергаться опасности». «Если ты придешь туда по доброй воле, я не стану вмешиваться. Я защищаю тебя только от тех опасностей, которые нельзя было предотвратить. А если ты сознательно рискуешь жизнью, это твои проблемы». «Но я не могу оставить Эзерлей среди маньяков!» «Это твои проблемы». «Когда я приду туда, это станет и твоей проблемой тоже». «У меня не бывает проблем. Я не боюсь смерти». «А ты вообще живой?» «Я не могу выразить корректный ответ в твоей системе понятий». «А если попробовать?» «Скорее живой, чем нет». «Разве инстинкт самосохранения присущ не всем живым существам?» «Я не вполне живой». «Ладно, бог с тобой. Но я не могу оставить Эзерлей у этих уродов. Есть какой — нибудь способ вытащить ее оттуда, не подвергая себя опасности?» «Нет». «Что же тогда делать?» «Решай сам». «Ты мне поможешь?» «Нет». «Почему?» «Я защищаю тебя только от непосредственной опасности. Я не должен планировать твою деятельность». «Не должен или не можешь?» «Не могу — значит не должен». «Если ты мне не поможешь, моя жизнь подвергнется опасности». «Это твои проблемы. Если тебе не терпится совершить самоубийство, я не смею препятствовать». «Ты считаешь, появиться там снова — самоубийство?» «А что, есть другие мнения? Ты убил двух разумных существ». «Их убил не я, а ты». «Их друзья считают иначе. Как только ты появишься в том портале, тебя в лучшем случае убьют». «А в худшем?» «Замучат». «Но должен же я хоть что-то сделать!» Молчание. «Ты меня слышишь?!» Снова молчание. Кажется, голосу Вудстока надоело со мной разговаривать. Что ж, его можно понять. Он вытащил меня из самой большой передряги за всю мою жизнь, а я, вместо того чтобы поблагодарить, требую повторить приключение, чтобы спасти подругу. Надо полагать, в его системе понятий я выгляжу сущим идиотом, неспособным обуздать первобытные инстинкты. Что ж, придется полагаться только на самого себя. Что мы имеем? Мы имеем область пространства, 
