— У тебя теплая кожа, — прошептала я, робко касаясь ладонью его шеи. — И вообще, ты по сравнению со мной горячий.
— Тийя, не надо сравнивать: ты, я… Мы теперь вместе, ты вызволила меня из заточения… А сейчас скажи мне: я нормально выгляжу?
— В смысле?
Для меня Лекант выглядел сногсшибательно.
Но тут я опомнилась.
Лекант был наг, если не считать браслетов на его руках и нескольких кусков того самого полиэтилена, который исчез из кладовки. Сквозь него просвечивало тело, напоминающее цветом кофе с молоком. Я бы прикоснулась губами… О боже! О чем я только думаю!
Я тихо засмеялась и прижалась к нему:
— Лекант Азимандийский, ты выглядишь потрясающе в этой пленке.
— Я нашел ее в той комнате, больше ничего не было… Ты думаешь, это сойдет? Я никого не напугаю своим видом?
— Не напугаешь. Но удивишь, это точно. Подумают, что ты какой-нибудь поклонник нудизма.
— Я не знаю, что такое нудизм.
— Я потом объясню. А сейчас дай мне хоть немного на тебя насмотреться.
Лекант улыбнулся и приложил свои горячие ладони к моим холодным щекам:
— Смотри, Тийя…
А я и смотрела! Во все глаза!
И страшилась того, что вижу.
Не потому, что Лекант был каким-то там уродцем, — глупости. Он был прекрасен, и внешность у него была самая ангельская. Нет, он не смотрелся каким-нибудь пухляшкой с розовыми щечками и круглыми ладошками. И не дудел при этом в золотую трубу. Лекант выглядел как грозный ангел. Его бледный высокий лоб двумя резкими линиями прочерчивали густые черные брови. Стреловидными ресницами окаймлялись пронзительные глаза, сверкающие, как два сапфира. Совершенный овал лица, гордый нос, чуть поджатые губы — все это восхищало и немножко пугало своей непревзойденностью. Словно люди не могут так выглядеть.
Впрочем, разве Лекант — человек?
Но он и не сказал мне, кто он.
А нужно ли мне это знать? Любопытство сгубило не только кошку, но и тех бестолковых жен из сказок, мужья которых любили, например, отправляться каждое полнолуние в море. И оказывались морскими принцами. А потом не возвращались.
— Так что? — спросил меня Лекант.
— А?.. — Наверное, у меня было очень глупое лицо, но я совершенно забыла, о чем мы говорили, под взором этих голубых сапфиров.
— Тийя, — мягко напомнил Лекант, — я насчет своего одеяния. К сожалению, моя прежняя одежда истлела…
— О небеса! Да-да, конечно. Я вспомнила. Прости. Конечно, твоя одежда прекрасна, но в качестве костюма на бразильском карнавале. Нужно что-то более современное и простое. Джинсы, рубашка, куртка. Тебе пойдет.
— А где все это взять? — Тут я поняла, что мой Лекант совершенно наивен в плане товарно- денежных отношений.
— Купим, — сказала я. — В магазине.
Лекант потер виски.
— Столько новых слов и понятий, — пробормотал он. — Вот что значит проспать столько лет…
— Сколько? — коварной змеей высунулась я.
— Тийя, это совершенно неважно.
И я поняла, что это действительно совершенно неважно. А важно то, что мы с Лекантом сидим, обнявшись, в храмовом дворике, моя голова лежит у него на плече, а пальцы рук сплелись, как ветви деревьев.
Так, конечно, можно долго просидеть, но ведь нас все равно кто-нибудь заметит. Что это, скажут, за тип в полиэтиленовых мешках сидит, обнявшись с нашей Тийей? Слухи пойдут, сплетни. А мне этого ох как не хочется.
— Лекант, нам надо идти.
— Куда?
— В магазин. Покупать тебе одежду.
— А что значит 'покупать'?
— Увидишь. Ох, да ты еще и бос! Значит, потребуется обувь.
— Я всегда хожу босиком.
— Только не в нашем городе. У нас хоть и чистенько, но босыми даже бомжи не ходят.
— А кто такие бомжи?
— Люди без определенного места жительства. Бездомные.
— Значит, я бомж. Бездомный. Потому что у меня нет дома.
— Что-нибудь придумаем. Ладно, вставай, идем.
Лекант с готовностью поднялся, а я подумала, что такими темпами моя кредитка опустошится столь же стремительно, как вода, что уходит в сливное отверстие после применения 'Тирета'.
Я молила всех богов, чтобы нашу странную парочку никто особо не заметил, а если б и заметил, не обратил внимания. Боги оказались ко мне благосклонны. Улица, по которой мы шли, оказалась совершенно пустынной.
В конце этой улицы как раз был магазин 'Синьор Рико. Одежда и обувь для настоящих мужчин'. И цены там были приемлемые, так что за свою кредитку я не особо опасалась.
Мы вошли в магазин. Ну тут уж не заметить нас было невозможно. К нам подошел вылизанный до последнего волоска в прическе юноша.
— Здравствуйте, — сказал он. — Чем могу помочь?
— Мой друг, — указала я на Леканта, — долгое время провел, постигая пятьдесят ступеней просветления, в высокогорной обители Тянь Син Уянь Чжи Цзяо и лишь недавно вернулся к светской жизни. Подберите ему современную одежду спортивного стиля, белье, обувь. И необязательно использовать дорогие бренды — мой друг нетребователен, этому его научили пятьдесят ступеней просветления.
— Понял вас, — слегка поклонился юноша. — Идемте.
Примерно с час мы выбирали приличную, неброскую одежду. Наконец я отправила Леканта с охапкой барахла в примерочную.
— Помогите ему там, — попросила я юношу, трепеща от одной мысли, что и сама бы могла помочь. Но как на это взглянет Лекант? Вдруг он сочтет меня безумно похотливой? А разве я виновата, что во мне от одного лишь взгляда на него загорается неистовое желание?!
Я даже сама от себя такого не ожидала. При жизни я была практически равнодушна к противоположному полу. Впрочем, меня больше интересовал кокаин.
А теперь…
Я присела на бархатную банкетку у кабинки. В кабинке негромко переговаривались Лекант и продавец. Наконец шторка отодвинулась, и торжествующий продавец спросил меня:
— Ну как?
Я во все глаза смотрела 'как'.
Лекант выглядел как супергерой какого-нибудь блокбастера. Нет, я не имею в виду Брюса Уиллиса в первом 'Крепком орешке' — он там в основном одет в грязную майку, такие же грязные штанцы и с автоматом. Лекант был полной противоположностью Брюсу Уиллису — и в одежде, и во внешности.
Продавец расстарался на славу: на Леканте были черные джинсы с заниженной талией и шикарным кожаным поясом, серая рубашка в тонкую черную полоску с тугим воротничком, желтая куртка из мягкой замши, отороченная длинной бахромой по рукавам и спине, темно-синие носки и коричневые мокасины,
