Дверцы буфета распахнулись.
— Видишь железную банку с наклейкой 'Том и Джерри'? — инструктировала меня Юля. — Достань ее и неси сюда.
Я достала и принесла. Юля отняла пальцы от раны. Выглядела рана ужасно.
— Это заговоренный клинок, — прошептала Юля. — Другими Пожиратели трупов не пользуются. От такого начинают расползаться кожа и ткани. Открой банку, пожалуйста.
Я открыла. Банка была полна остро пахнущего серого порошка.
— Это пепел висельников, — сочла нужным пояснить Юля. — Лучше всего останавливает кровь. Сыпь на рану.
Я посыпала. Кровь действительно перестала течь, а края раны начали стягиваться.
— Хорошо, — кивнула Юля. — Теперь поставь банку на место и возьми мензурку с наклейкой 'Кошачья урина'.
Я повиновалась.
— Урина — это моча? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Не береди душу, — слабо усмехнулась Юля. — Пакость, конечно, но при определенных заговорах ей просто цены нет. Смочи какую-нибудь тряпку. Да вот хоть мой носовой платок.
Я смочила уриной Юлин платок и стала, как она учила, протирать рану круговыми движениями, повторяя при этом: 'Огонь-вода, исцелите меня, кровь-руда, остановись, в тело вернись, зло-беда, ступайте прочь!' После того как я проделала это трижды по три раза, Юлина рана затянулась, словно ее никогда и не было.
— Уже хорошо, — весело сказала Юля. — Рана зажила, и за то тебе спасибо. Но надо еще восстановить силы. Там в буфете бутылка с наклейкой 'Цимлянское шампанское'. Давай-ка ее сюда.
Я протянула шампанское, некстати вспомнив, что при жизни, особенно с метамфетамином, любила злоупотребить этим славным напитком.
Юля профессионально вскрыла бутылку и надолго к ней присосалась. На ее щеки вернулся румянец, руки перестали дрожать. Наконец она отбросила пустую бутылку и встала.
— Все, — сказала она. — Я в норме. Кстати, знаешь, как зовут того, кто хотел покуситься на тебя?
— Как?
— Овидий.
— Серьезно? Надеюсь, не тот самый.
— Не тот, конечно. Но тоже очень стар. Ему лет четыреста.
— Кто он?
— Воплощенный демон. Не слыхала о таких?
— Нет.
— Ему подобные есть в этом лучшем из миров. Возникают от связи демона с человеком. Он один из адептов секты Пожирателей трупов.
— Что это за секта? Впервые о такой слышу.
— А, секта как секта. Дрянь. Доктрина — поклонение женскому началу Тьмы.
— Адепты секты действительно пожирают трупы?
— Да. Во всяком случае, точно знаю, что они пожирают отдельные части трупов, например сердце и печень. По их учению, это придает им силу, которой обладал покойник. Примитивно, как поросячий визг. Этот Овидий — мерзавец каких мало. Так что в своем теперешнем существовании ходи с оглядкой. Он так просто от тебя не отвяжется.
— А ты? — Я незаметно перешла с 'вы' на 'ты', и Юлю это не обидело. — Ты получила рану…
— А, все нормально, — отмахнулась Юля. — Со мной он больше не будет связываться, потому что понял: я знаю Слово.
— Какое?
— Заветное-заповедное. Которое его уничтожает хотя бы на время. Жаль, что ты не ведьма. Впрочем, это еще можно исправить. А Овидий и его секта — твои первые враги, милая. Повторяю, ходи с оглядкой. Они будут охотиться за тобой. Но ты не унывай. У тебя теперь есть способности, которые помогут справиться даже с Овидием, будь он не к ночи помянут.
— И что же это за способности?
— Ты что, никогда не общалась с умертвиями? Ничего, теперь познакомишься. Во-первых, конечно, тебе дана огромная физическая сила. Руку там или ногу кому оторвать сможешь играючи.
Я хихикнула. Неплохое свойство! В смысле не хихикать, а руки-ноги отрывать. Я, конечно, существо мирное, но чем черт не шутит…
— Потом… Ты можешь проходить сквозь стены. Не разрушая их при этом, конечно. Можешь понимать язык птиц и зверей. Слышать мысли других умертвий. А если поднапряжешься, то и мысли живых.
— И это все потому, что я — мертвец?
— Да. Хочешь посмотреть на себя?
Юля подвела меня к зеркальной двери одного из встроенных шкафов.
Я с некоторым страхом взглянула на свое отражение.
И…
Увидела вполне симпатичную, стройную обнаженную девушку без всяких швов в области черепа и грудины. И еще. На голове у меня росли волосы! Пока что они топорщились как у ежика, но чувствовалось, что это только начало.
— Насчет твоих волос, — откашлялась Юля. — Я запустила специальную программку, они будут расти до тех пор, пока ты не скажешь: 'Волосы, достаточно!' Не забудешь?
— Постараюсь. А почему зрачки у меня теперь вертикальные?
— Так и положено. Это отличительный знак всех умертвий. Кстати, ты еще и тени не отбрасываешь.
— Но тени не отбрасывают вампиры…
— И еще вы. Ладно, разговоры разговорами, а надо подобрать тебе какую-нибудь одежду. Не пойдешь же ты домой голой. И кстати, мне тоже нужно переодеться. Этот черт Овидий порвал мою лучшую рубашку!
— Юля, а разве я пойду домой?
— А куда же? — удивилась Юля.
— К родителям?
— Ну ты же с ними жила… Нет, я могу тебе предложить первое время пожить у меня, чтобы адаптироваться, но, по-моему, адаптация тебе не нужна.
— А как мои родители воспримут, что я теперь мертва?
— Ты забыла. Они это уже восприняли. Теперь они воспримут и то, что ты существуешь.
— Спасибо тебе, Юля.
— Не благодари. Идем-ка займемся любимым бабьим делом.
— Каким это?
— В тряпках рыться.
Мы вышли из операционной и оказались в давешнем коридоре. Юля подвела меня к одной из дверей:
— Это моя гардеробная.
Дверь открылась. Внутри комнаты зажегся свет. Я увидела крепящиеся к крашеным стенам металлические палки, на которых медленно раскачивались вешалки с самой разнообразной одеждой.
— Выбирай, — широким жестом предложила Юля.
В конце концов мы остановились на прямой черной юбке в пол, пепельного цвета блузке с черными кружевами, широком поясе, телесного цвета колготках и туфлях — лодочках на небольшом каблучке. Еще, конечно, было белье — скромное, но дорогое. От Виктории Саммер. Не знаете такую марку? Ничего, скоро узнаете. Это наш дизайнер. От нее без ума в Европе, а в России еще не распробовали, все кидаются на тряпки от Армани и Валентине.
— Выглядишь отлично, даже косметика не нужна. Кстати, волосы уже доросли до плеч.
