И она наколдовала Алариху смокинг, а себе и Эстрелье роскошные платья.
— Главное, не перестараться, — сказала она, — Надо, чтобы нас не заметили в среде гостей.
Она подколдовала еще маски, мы вышли из сада и влились в море танцующих пар. Вечеринка была в самом разгаре. Вряд ли кто-то заметил наше 'убытие' и 'прибытие' тоже.
Юля протанцевала тур вальса с мороком Леканта и вернулась к нашей компании.
— Не нравится мне тут, — констатировала она. — Нездоровая атмосфера.
— Привет! — К нам подошел Павел. — Ну что, подменили мою жену?
— Да, полюбуйся… — Лже-Елена повела плечами.
— Ну просто вылитая. Кстати, а вы знаете что?
— Что?
— Губернатор с шестью крепкими парнями отбыл из резиденции, взвалив все заботы по развлечению гостей на жену и слуг.
— Все любопытственнее и любопытственнее, как сказала бы Алиса из Страны чудес, — усмехнулась Юля. — Что ж, попробуем повеселиться без губернатора. Что, если нам осмотреть его дом? Ненавязчиво.
И мы принялись за ненавязчивый осмотр. Дом был огромен, но то и дело мы натыкались на группки веселящихся гостей.
Наконец мы поднялись на третий этаж. Он был пуст и не освещен.
— А вот это уже интересно, — сказала Юля. Щелкнула пальцами, и над плечами у нас повисли голубоватые плазмоиды, дающие приличный свет. — Посмотрим, что тут за тайны.
Но это были не тайны. Стены длинного коридора третьего этажа были увешаны картинами Саввы Кулебякина. Я и не знала, что губер тоже увлекается этим художником!
— Не люблю Кулебякина! — Юля была категорична, — Эстет пузатых баб и скопидомных мужланов.
Я решила промолчать.
Мы прошлись по третьему этажу, подсвечивая себе плазмоидами, и тут послышался тихий плач.
— Внимание! — подняла палец Юля. — Кому-то не по себе в этом раю.
Плакали за неплотно прикрытой дубовой дверью. Плакали жалобно, почти по-детски.
— Идемте, — сказала я и распахнула дверь.
Ступила за порог и чуть не вылетела обратно от бешеного визга!
Ой, мама!
Плачущая обитательница этой неосвещенной 'кельи' умела визжать так, что перепонки лопались. Хотя я ее понимаю — сидит одна, в темноте, и тут — мы, с шаровыми молниями над плечами. У кого хочешь визг прорежется, даже у мумии.
А мумией она не была. Она была женой губернатора — Ириной. Отвизжавшись, женщина хлопнула в ладоши. Зажегся свет. Юля развеяла плазмоиды.
— Извините, — сказала я. — Мы услышали, что кто-то плачет…
— Ну я плачу, — шмыгнула носом Ирина. — А вы из гостей? Ой, да что я спрашиваю! Я же вас всех знаю. Юля, Лена, Тийя и ваши друзья — присаживайтесь!
— Мы сядем, но с тем условием, что вы расскажете нам о причине вашего плача.
— Расскажу, конечно же расскажу, — вздохнула Ирина. — Может, вы мне поможете. Мой муж подлец! Он всегда, как ночь, так уезжает к себе в офис, а меня оставляет на растерзание этому дому!
— Так, — мрачно сказала Юля. — Значит, дом с привидениями.
— Хуже! — заломила руки Ирина. — Это дом со сновидениями. Он показывает мне, именно мне, и еще мужу все, что снится нашим гостям, слугам и даже собакам. Муж этого не выдержал и теперь сбегает при первой же возможности. А меня оставляет!
— Это вы уже говорили.
— Ну да, ну да… Вы поможете мне?
— Еще не знаем как, но поможем, — заверила Юля. — Знаете что? Пригласите гостей отправиться по спальням. Пусть все заснут. И тогда мы увидим, что за сновидения вас пугают.
Сказано — сделано. Ирина с моей помощью подправила макияж, вызвала дворецкого и слуг, и примерно в течение часа гостей, пьяных и очень пьяных, рассовали по спальням. А еще через час весь дом спал. Не спали только мы.
Пока было тихо.
— Не вижу сновидений, — буркнула Юля. — Ирина, а вы уверены, что эти сновидения связаны с гостями и слугами… ой!
Да, это было действительно 'ой'. Прямо в дверях комнаты стоял вполне материальный субъект в смокинге. Проблема заключалась в том, что у него было две головы, растущие из одной шеи. В 'Людях в черном' наблюдается подобный феномен.
— Вот видите? — вознамерилась зарыдать Ирина, но Юля сказала:
— Спокойствие!
И обратилась к призраку:
— Чей ты сон, убожество?
— Я сон секретаря-референта господина губернатора. Нас тут много, снов. Мы вас будем мучить.
— Это кто кого, — хмыкнула Юля. Она прошептала что-то, и сон секретаря-референта развеялся.
Мы вышли в коридор. И поразились тому, как много здесь маячило всяких уродов. Это что же, все сны? Интересно, а нормальные сновидения кому-нибудь из окружения губернатора снятся?
Юля решительно сплела пальцы и произнесла заковыристое заклятие. От этого заклятия уроды исчезли. Коридор был чист.
— Надо проверить другие этажи, — азартно произнесла ведьма.
Ирина растолкала спящего дворецкого (ему снились цветущие розы) и заставила ходить с нами по всему дому. И везде Юля приканчивала сновидения. Как вдруг…
В закутке за напольной вазой оказалось совсем не сновидение. А самое настоящее привидение! Оно выглядело как маленькая девочка с распущенными волосами и в длинной белой рубашке. Понимаю, вам сразу вспомнился фильм 'Звонок'. Но эта девочка с девочкой из фильма не имела ничего общего.
— Кто ты, кроха? — ласково обратилась к привиденьицу Юля. — Не бойся, мы тебя не тронем. Как тебя зовут?
— Лина, — ответила малышка, и тут я увидела, как по ее призрачному платьишку расползается багровое пятно.
— Тебя здесь убили? — прошептала Юля.
— Да. Лина убита, убита…
— О господи! — прижала пальцы к губам Ирина.
— Лина, отведи нас к тому месту, где покоится твое тело, — сказала Юля.
— Невозможно, невозможно, Лина не может туда пройти…
И привидение растаяло, слившись со стеной.
— Я ничего не понимаю, — пробормотала супруга губернатора. — В этом доме убили ребенка?
— И похоже, не одного, — пробормотала Юля. — Вот что. Ваш супруг поклоняется вибутянекой богине Квалу…
— Я об этом ничего не знаю…
— Лжете. Где святилище богини?
— Мне запрещено…
— Я покажу, — сказал морок Елены Нейс. — Я помню дорогу.
И мы пошли к святилищу Квалу. Ирина дрожала как осиновый лист и все повторяла слова о том, что муж ее убьет.
Наконец мы вошли в святилище. Постамент уже остыл, да и пепел от развеянной богини лежал холодным слоем.
— На самом деле муж приносит в жертву богине разных одаренных людей, — пробормотала Ирина. — Детей, взрослых. Он принес в жертву Савву Кулебякина…
— Но Кулебякин жив! — воскликнула я.
