— Все очень просто. Вы хотели куда-то поехать, но не хотели телепортироваться. Вы упорно не желаете пользоваться личным счетом, значит, будете расплачиваться наличными и поэтому общественный транспорт отпадает. Остается такси или незаконный извоз, второе для вас предпочтительнее — таксисты не любят, когда их останавливают на дороге, а не заказывают через диспетчерскую, а потом еще расплачиваются наличными — это выглядит подозрительно и таксист обязан сообщить в милицию о странном клиенте. А извозчику на все наплевать. Поэтому меня посадили в машину, подходящую для извоза, и отправили к вам.
— А если бы остановилась другая машина?
— За поворотом стоит патруль ГИБДД. Нарушить закон через считанные секунды после того, как видел мента, психологически трудно. Другая машина не остановилась бы.
Я вспомнил слова Бормана про психологическое воздействие. Кажется, оно уже началось.
— Что вы от меня хотите? — спросил я.
— Ничего. Конечно, нам хотелось бы, чтобы вы согласились лечь на обследование в кремлевскую больницу, но на этом никто не настаивает. Если вы не готовы к этому, вы можете не сотрудничать с нами. Вы можете вести обычную жизнь, никто не имеет к вам никаких претензий.
— А к моим близким?
— Вы имеете ввиду Марину Тимофееву? К ней вообще не может быть никаких претензий, она перестала заниматься проституцией, а кроме этого ничего противозаконного она не совершала.
— А ее мать?
— Аналогично. Более того, мы больше не настаиваем на ее медицинском обследовании. Очевидно, что оно ничего не даст, обследовать-то надо вас.
— Мой отец?
— Он нарушил подписку о неразглашении, но принято решение не наказывать его за это. Он даже не узнает, что нам известно об этом нарушении.
— Стоп-стоп-стоп! Откуда вам это известно? Вы что, слушали и наш последний разговор?
Девица удивлена и смущена. Она допустила ошибку, она сказала лишнее. Она говорит:
— Ну да, слушали.
— Но я же уничтожил все жучки!
— Не обязательно ставить жучок, чтобы прослушать разговор. Есть же направленные микрофоны, лазерный интерферометр, в конце концов.
Действительно, лазерный интерферометр. Эта штука ставится на крыше соседнего дома, нацеливается на оконное стекло и его колебания, инициированные звуками в комнате, преобразуются в интерференцию лазерного луча. Остается только уловить и расшифровать эту интерференцию, но это совсем несложно. Так что, мне теперь придется блокировать работу всех интерферометров в окрестностях? А как быть с другими средствами подслушивания? Воистину в нашем мире невозможно ничего скрыть! И какого черта они ко мне привязались?! Я спросил:
— Значит, вам от меня ничего не нужно?
— Было бы очень хорошо, если бы вы согласились сотрудничать, но мы не можем вас заставить. Остается только наблюдение.
— Не боитесь, что я отдам какой-нибудь глобальный приказ, вроде того чтобы все ваши приборы автоматически ломались при попытках за мной следить?
— Пока что вы стараетесь пользоваться своими способностями по минимуму. Не думаю, что вы отдадите такой приказ. И я не уверена, что он будет исполнен. Все ваши сверхъестественные действия до настоящего времени были одномоментными. И даже если такой приказ будет выполнен, я почти уверена, что его можно будет обойти. Но… зачем вам это? Вы же должны понимать, до тех пор, пока вы не начнете сотрудничать с нами, вы постоянно будете под наблюдением. Вы слишком важны и слишком интересны, чтобы оставить вас без присмотра.
— А если я скроюсь в тихой гавани?
— Найти вас там — это вопрос времени. Заброшенных деревень вокруг Москвы очень много, но их число конечно. Если подключить разведывательные спутники, вас найдут за считанные часы.
— Так что же, мне остается только сдаться?
— Ну почему же сдаться? Начать сотрудничество. Я знаю, вы боитесь, что вас посадят в какую-то секретную тюрьму-лабораторию и будут относиться к вам, как к подопытному кролику. Могу вас заверить — этого не будет. Не только потому, что это неэтично, это попросту неэффективно. Вы помните, чем кончился фильм про воспламеняющую взглядом? Нам совсем не нужно, чтобы с одной из наших лабораторий произошло то же самое.
— Наших лабораторий? Разве у московской управы ФСБ есть свои лаборатории?
— Сейчас я представляю не только московскую управу. Вашим делом занимается Совет Безопасности.
— России или ООН? Моя собеседница вымученно улыбнулась.
— России. Иностранцы не в курсе.
— Не собираетесь их просвещать?
— Не собираемся. Да и зачем? В любой системе понятий это наше внутреннее дело.
— А если я — посланец Марса?
— Это почти исключено. Если бы генотип вашего отца был искажен на Марсе, вы бы не родились. В таких случаях делают необратимую стерилизацию.
— А если я — антихрист?
— Вы же сами в это не верите.
— Чисто гипотетически?
— Тогда нам всем пора расходиться по монастырям. Но нет никаких фактов, указывающих на то, что вы — антихрист.
Тем временем мы уже выехали на проспект Путина. До конечной цели путешествия осталось не более пяти минут. Девушка, похожая на Маринку, сказала мне:
— У меня к вам есть личная просьба. Верните Бориса. Поверьте, к вам сразу станут относиться гораздо лучше. Ведь это обвинение на самом деле не снято. Оно заморожено, но оно никогда не будет окончательно снято. Я ничего не понял.
— Какого Бориса?
— Царькова.
— Откуда вернуть?
— Оттуда, куда вы его телепортировали.
— Я не телепортировал его, я убил его. Глаза моей собеседницы расширились.
— Но…
— Я не хотел его убивать. Но он не оставил мне выбора. Вы видели запись?
— Да. И на этой записи прекрасно видно, что в обоих случаях визуальные эффекты совершенно одинаковы.
— В каких обоих случаях?
— Когда исчез Борис, и когда исчезли вы.
— Вы считаете, что это была телепортация?
— Ну да. А вы изначально давали приказ на убийство?
— Я мысленно описал это словом «ликвидация».
— Телепортация в никуда — чем не ликвидация?
— Может быть. И вы думаете, что его можно телепортировать обратно?
— Можно хотя бы попробовать. Я помолчал.
— Я не хочу пробовать.
— Почему? Я знаю, что он обошелся с вами не самым лучшим образом, но он не такой плохой человек, как вам кажется. Он вел себя отвратительно, но такая у нас работа — иногда приходится изображать мерзавца. Понимаете, Борис думал, что вы агент «Аль-Адха».
— Что это такое — «Аль-Адха»?
— Исламская террористическая организация. У них есть свои научные лаборатории, они достигли
