запеленговать угрозу до того, как угроза приблизится и хлопнет по плечу. Время от времени на периферии гангстерского «клина» мелькали красные пиджаки. Стычки были яростными, но непродолжительными. Охранники отлетали, точно мячи, отбитые бейсбольными (уже не иносказательно) битами.
Поражало не усердие, с которым охрана раз за разом предпринимала свои атаки, а тактика. Вернее, катастрофическое отсутствие оной. «Красные пиджаки» снова и снова бросались на ощетинившуюся дубинками «свинью», обнаруживая тем самым умопомрачительную некомпетентность. (Вообще-то, они могли и не беспокоиться особо: всем им, стоит только «Всадникам» просмотреть запись налета, суждено было оказаться на улице без выходного пособия.) Впрочем, отыскать действительно компетентных вышибал в Гетто очень нелегко. Курт все же полагал, что после его предыдущего визита «Всадники» усилят охрану. Закупят, к примеру, в Запретном городе боевых андроидов (отдельные модели оружейники с охотой поставляли заведениям, имевшим особую лицензию). Но, по всей вероятности, начальники «Лавины» заключили, что две бомбы в одну воронку не падают. И — просчитались…
Происходящее казалось Волку чрезвычайно подозрительным. Невнятные, заведомо провальные действия охраны; победное шествие «черепов»; отсутствие на пути серьезных препятствий. Поводов для тревоги, по разумению Курта, было хоть отбавляй.
Однако деятельный ум метаморфа без труда находил объяснения многим, если не всем, означенным нелепицам. Вышибалы не располагали форой, чтобы отразить нападение согласно базовым канонам стратегии и тактики. Охранники, находившиеся внутри, успели разбрестись по всей «Лавине» (не крохотному, как ни крути, кабачку). Потому-то и не смогли сплотиться, дабы организовать нечто грандиозное. Кроме того, в условиях акустической среды, образованной пульсацией динамиков (которые еще не догадались отключить) и истошными воплями тусовщиков, было непросто расслышать даже собственный голос, не говоря уже о чьем-то еще. Как глубоко ни засовывай наушник, распознать удавалось только отдельные слова.
Курт все это понимал и все-таки не мог избавиться от подспудных подозрений. «Всадники» (если это по-прежнему ловушка) почему-то не торопились показываться. Чего же они ждут?! Пока «черепа» разгромят здесь все и уберутся восвояси?
Ответов не прибавлялось.
«Ледокол» тем временем двигался намеченным курсом, раздвигая «льдины» острым носом. Куда они идут, для чего — Волк терялся в догадках. Но Череп был совершенно спокоен, а «черепа», казалось, четко представляли, что делают. Судя по всему, в мероприятии участвовали матерые ветераны. На их счету — разбитые сердца рестораторов, погромы и хаос. Эти громилы досконально изучили (еще) несуществующий учебник «Теория организованных: погромов» и прошли много месячную практику и с честью защитили дипломную работу…
Короче, крутые ребята.
Больше всех не повезло тем тусовщикам, что не успели убраться с дороги или оказались недопустимо тяжелы, чтобы позволить отбросить себя в сторону. По бедолагам прошлась не одна пара ног. Их бы затоптали насмерть, дай Череп «установку» на жертвы. За неимением таковой кому-то приходилось выкидывать несчастных в толпу.
Происходящее, однако, казалось небольшим завихрением в углу огромного водоема. Посетителей насчитывалось несоизмеримо больше, чем погромщиков. Это не имело принципиального значения — бригада «черепов» производила тот ошеломительный эффект, что производила во время оно когорта римских легионеров в толпе варваров. Тусовщики же представляли собой неорганизованную ватагу разобщенных индивидов, не способных к сопротивлению. Вооружение и привычка бандитов к подобному роду занятий имела, как ни странно, едва ли не меньшее значение, чем неожиданность.
Две сотни безволосых набились в клуб, чтобы, страдая от клаустрофобии, духоты, акустической нагрузки и неимоверных цен, истово пытаться получить удовольствие. Визит бритоголовых молодчиков совершенно не вмещался в этот план.
На танцплощадке все шло своим чередом. «Завихрения», создаваемые гангстерами, туда еще не добрались. Некоторое смятение наблюдалось на флангах, вспоротых неумолимым «ледоколом» Черепа. Тусовщики поднимались на ноги, потирали ушибы, блевали, толкались — после того, как «черепа» прошли мимо. Цепная реакция («Кретин, смотри, куда прешь! Осторожней! Козлы!») затухала далеко вдали.
Вот боевая машина Ордена притормозила, затем и вовсе застопорила ход. В рядах бандитов началась перегруппировка. Остроконечный нос, развернувшись, нацелился на данспол. Танцоры продолжали веселиться, не догадываясь, что им предстоит. Гремели динамики (которые по-прежнему никто не удосужился отключить), тусовщики сотрясались в электронном ритме. На физиономиях горели отблески кислотного пожара (горел, не иначе, пункт переработки радиоактивных отходов). Чуть помедлив, Череп двинулся вперед. Его ухмылка не сулила ничего хорошего.
Курт бросился вдогонку. Расшвыривая гангстеров, он следовал шаг в шаг за главой Ордена.
Череп остановился. Впереди, во всей своей доступности и беззащитности, простиралась «Лавина» — бешенство красок, примитивных ритмов и безволосых тел.
Руки гангстера привычными движениями вынули пистолеты. Два длинноствольных ТТ, черных от смазки. Бог знает, сколько лет этим стволам. Череп, как ни странно — принимая во внимание его маниакальную предусмотрительность, — никогда не расставался с «русскими близняшками». На пистолетах отсутствовала какая-либо маркировка, не считая калибра. Для главы Ордена, по-видимому, они были чем-то важны.
Череп поднял антикварное оружие.
Волк провел воображаемый вектор от пистолетов к предполагаемой цели. Бандит целился не в толпу, а, напротив, в потолок «Лавины». Там, подвешенные к стальным балкам, находились колоссальные динамики. Для того чтобы почувствовать звук, не требовалось обладать слухом (как таковым), — мощные волны невозбранно проникали сквозь кожу, ткани и обретали звучание во внутренних полостях. Эксплуатация такой аппаратуры в закрытом пространстве означала самоубийство.
Глава Ордена развел руки. Похоже, он намеревался расстрелять динамики одновременно.
Под потолком был привешен гигантский зеркальный шар, архаичное приспособление, похожее на елочную — игрушку. Символ эпохи «диско», ушедшей безвозвратно. Вот только этот шар насчитывал в диаметре семьдесят-восемьдесят сантиметров. Самая здоровенная елочная игрушка, какую Курт видел в своей жизни. Шар беспрестанно расстреливали штук десять лазерных установок — зрелище получалось феерическое. Разноцветные лучи соприкасались с поверхностью, составленной из тысяч крохотных зеркал, и, преломившись под непредсказуемым углом, уносились куда-то в сторону. Шар непрерывно вращался, благодаря чему был целиком охвачен лазерным пламенем.
С той позиции, где стоял Курт, ему казалось, что шар болтается между колонками. На самом деле анахронизм висел аккурат над дансполом — в геометрическом центре площадки. Черепу, стоявшему с разведенными руками, наверняка виделось, будто шар (ослепительный круг разноцветного пламени) завис между черных ТТ. Словно отмечая расстояние до целей.
Невыносимо-громкая музыка не могла не раздражать бандита. Стоит лишь ее вырубить, и праздная шваль моментально сообразит, что вечеринка подошла к концу.
Улыбка Черепа стала шире — как у человека, осведомленного о чем-то, что послужит для многих скоропалительным сюрпризом. Пляшущие лазеры сверкали в черных стеклах очков. Шар, раздвоившись, стал астрономическим феноменом «содружеств светил».
Глава Ордена свел стволы вместе.
Волку не требовалось переводить взгляд, чтобы сообразить, куда целится гангстер.
Сверкающий шар затмили черные стволы. Они размножились — в каждом непроницаемом стекле, соответственно, по паре. Пистолеты поднялись к канату, вращавшему шар.
Курт затаил дыхание. Взгляд метнулся к дансполу. В «геометрическом центре» (чего, впрочем, и следовало ожидать) яблоку было негде упасть от массы безволосых тел — что уж говорить о сверкающем анахронизме диаметром без малого метр?! Вес странной штуковины колебался от пуда до сорока- пятидесяти килограммов. Пятнадцатиметровый потолок добавлял лишний центнер. Даже имей шар всего два килограмма, рухнув с такой высоты, он все равно гарантированно обеспечил бы немало жертв.
Указательные пальцы Черепа легли на спусковые крючки. Волк видел, как напряглись руки бандита. Это говорило о том, что разум уже принял решение, и финальный приказ, рассекая временные парадоксы,
