кропотливую работу. Еще недавно здесь творилось нечто.
Какова бы ни оказалась разгадка, Курт не сомневался: философские камни ни при чем. Несуществующее не существует.
Изыскания Старика были скорее умозрительными, абстрактными, как и сама лаборатория, нежели практическими. Игра интеллекта, фантазии и случая. Содержимое конструкта относилось к рассвету современной науки, к периоду, о котором принято говорить: «Так, ребятки, все начиналось».
Каждый человек эпохи Возрождения вменял себе в обязанность быть отчасти творцом, отчасти изобретателем, отчасти философом и, самую малость, — алхимиком. Костры еще не погасли.
В этом свете претензии Старика становились более чем очевидны.
Эдакий Леонардо. Да Винчи.
Такой вывод привел Волка в еще большее недоумение, чем первые секунды пребывания в конструкте. Старик ставил опыты, творил, изобретал или просто валял дурака (в присущей великим неподражаемой манере). Отправляясь в Сеть, Курт не строил никаких иллюзий и догадок — что бы он ни ожидал застать, ожидания были бы бессердечно обмануты — благодаря чему не был застигнут врасплох.
Опасения внушало иное: какая необходимость вынудила заточать себя в этой тюрьме, набитой никчемной рухлядью, — главу «Всадников», одной из наиболее влиятельных группировок? Уж конечно не любовь к антиквариату. Многие из «экспонатов», причем настоящих, можно найти снаружи. Так сказать, во плоти. Старой, деревянной, с двояковыпуклыми линзами вместо глаз.
Курт поглядел на Черепа. Тот, судя по наглой ухмылке («интонации» мимики были очень тонко подмечены — киберкрысы постарались, молодцы…), не забивал себе голову отвлеченной, пыльной чепухой. Ее и без того хватало вокруг. Немногим более овеществленной, нежели обыкновенная мысль.
— Да, бардак.
Никаких бегущих строк. Голос бандита оказался также вполне натуральным. Легкий металлический привкус едва ощущался.
— Я-то думал, — продолжил Череп, — он свил здесь любовное гнездышко! Нагнал голых нимф, вырыл бассейн, отгрохал виллу или тропический остров… На худой конец — дом отдыха. Но чтоб такое… Совсем из ума выжил, бедолага…
Сам глава Ордена (если допустить безумное предположение, что его интересует кибердизайн) возвел бы жуткую фортецию с сотней пыточных камер или ограничился точной, дюйм к дюйму, копией Конторы. Оное строение являлось гордостью гангстера и, вне всяких сомнений, принадлежало к вершинам архитектурных решений… гангстерской архитектуры, естественно. Поэтому, оказавшись в ловушке Сети, Череп просто не смог бы себя переплюнуть — исторгнуть нечто, столь же величественное и функциональное. Ни за что бы не смог.
— Собрал пыльной рухляди… Совсем спятил, — проворчал гангстер.
06:17…
Счетчик остался. Секунды отсчитывались с неумолимой прытью.
Оглядевшись, глава Ордена пнул чучело совы. Мертвая птица сверкнула желтыми глазищами и увесисто упорхнула в угол.
— Попрошу не портить инвентарь.
Голос звучал из-за баррикад старой мебели — шкафы, кресла, диваны. Курт молниеносно развернулся в ту сторону. Когти распрямились десятком кривых бритв. Скорость и реакция остались на месте, вживленные в электронные волокна киберматрицы. А может, эти качества просто не могли исчезнуть, будучи заключены в первооснове — волчьем разуме.
Лишь приняв боевую позицию, Курт осознал смысл слов потенциального противника. Это сова-то — «инвентарь»? Какую ценность могло представлять древнее, пыльное (плюс ко всему виртуальное) чучело несуществующей птицы? Обладавшее, впрочем, недюжинными аэродинамическими характеристиками. —
Не важно.
— Эй! — крикнул Волк. — Покажись!
Если обращение «эй» и не казалось уместным в отношении человека преклонных лет, занимающего к тому же высокое положение, метаморф не особенно переживал по этому поводу. Они, в конце концов, в гостях (пусть незваных, и все-таки). Нехорошо принимать гостей, таясь за предметами обстановки, раздавая глупые инструкции… Кроме того, был ли смысл миндальничать с персонажем, которого, так или иначе, предстояло ликвидировать? По истечении… 06:05… минут/секунд. Они, собственно, и прибыли сюда — чтобы убедиться. И, как Курт начинал догадываться, совершили страшную, непозволительную глупость…
Череп махнул рукой, привлекая внимание. Приложил указательный палец к губам (угловатый, абстрактный палец к абстрактным губам). Мол, помалкивай. Курт с готовностью прикусил язык.
За мебелью тихо зашуршало. Угадывалось некое движение.
Шаги. Кто-то ступал по гладкому, блестящему паркетному полу. Половицы, как ни странно, не издавали ни единого скрипа, хотя так и норовили разразиться оглушительным концертом под поступью Волка и гангстера. Да, странное место.
Шаги приближались. Курт провел взглядом по мебели и сразу же наткнулся на широкий просвет. Незнакомец вот-вот явит себя. Курт пригнулся, стараясь слиться с обстановкой (благо темные поверхности предоставляли массу возможностей). Череп, напротив, не таился. Упер руки в бока, расправил плечи. На виртуальном лице мерцала холодная улыбка. Вот-вот…
Шаги приближались. Замерли. В проеме показался силуэт. Волк остался на месте — отсутствие приказа предполагало бездействие… И ожидание. Когти сверкали неестественным блеском. «Штатный киллер» чувствовал себя сущим монстром.
Главное, чтобы за пазухой у Старика не обнаружилось пистолета с серебряной пулей. Или, на худой конец, серебряного клинка.
Старик был огромен. Выше Курта и немногим выше Черепа. Косая сажень в плечах, могучая грудная клетка. Снежно-белая безрукавка обнажала мускулистые руки. Мужественное лицо подтверждало изрядный возраст, хотя и не отличалось обилием морщин. Глаза — пронзительно синие — глядели уверенно и твердо. Этот взгляд принадлежал человеку, повидавшему в жизни немало чудес. Однако обилие чудовищ и ублюдков, представавших перед тем самым взглядом, не позволяло обмякнуть. В данный момент, судя по всему, незнакомец наблюдал именно таких чудовищ и мерзавцев. Это высветилось на лице столь же отчетливо, сколь и красный сигнал светофора.
Внешность Старика (а это, конечно, был он — собственной виртуальной персоной) впечатляла. Избранному образу соответствовало все, начиная с кожаных сандалий и заканчивая ремешком, перехватившим седую гриву поперек высокого лба.
Вместе с тем Курт не спешил поддаваться иллюзии. Это, в конечном счете, обычный обман. Бесплотная матрица, виртуальная пустышка. «Всадник апокалипсиса» мог бы явиться в образе трехметрового колосса, античного бога, в то время как его истинное тело, дряхлое и немощное, покоилось на больничной койке, подключенное к аппарату жизнеобеспечения…
Но определенного эффекта матрица достигла. Она отражала самосознание Старика в той же мере, в какой относилась к откровенному фарсу. Конфигурация не имела значения в киберспейсе.
Глава «Всадников» замер, сложил крепкие руки на еще более могучей груди. Незваные гости его не очень-то обрадовали.
Череп вонзил в противника наэлектризованный взгляд. Старик ответил тем же. Еще чуть-чуть, и в конструкте замелькают молнии. Глава Ордена хранил молчание. Плечи и спина напряглись настолько, что, казалось, их армировали сталью. Очевидно, бандит не ожидал застать конкурента таким: отнюдь не беспомощной жертвой. Тем не менее «не ожидал» исчерпывающе описывало состояние Черепа. Ни обеспокоен, ни обескуражен.
Именно он, Череп, был хозяином положения.
Ведь это его вирус трудился снаружи.
05:49…
Курт подавил желание пошевелиться.
На него не обращали никакого внимания. Отчасти даже обидно.
