видел сейчас себя со стороны, то непременно б ужаснулся. На перекошенном от ярости бледном лице горели адским пламенем глаза.
— Ну, брат, давай же, — восторженно шептала пророчица, — возрождайся. Лишь ты сможешь отмстить за всех за нас. На одного тебя надежда.
Иван ее почти не слышал. Все силы императора уходили на борьбу с проклятым Черным Эльфом, часть которого все еще сидела в глубине его души.
— А ты чего глазенки выпучил? Забыл, кто твой истинный хозяин? — Провидица тряхнула головой и сделала пасс в сторону колечка. При этом волосы ее откинулись назад, обнажая остроконечные эльфийские ушки.
Ее пасс сработал с точностью до наоборот. Дракончик ожил, спрыгнул с пальца и вцепился в горло своего двойника на амулете. К его усилиям присоединился еще один дракон, соскользнувший с рукояти торчащего из-за спины юноши меча. Вдвоем они в момент скрутили своего противника. Эльфийка придушенно захрипела, схватилась за горло и начала оседать.
— Хватит! — рявкнул мгновенно пришедший в себя Иван. — Все по местам!
Один дракончик тут же юркнул в рукоять меча, второй прыгнул на палец, а третий покорными глазами смотрел на него с амулета.
— Вот так-то лучше. Еще хоть раз такое повторится, сам лично тебе хвостик оторву. А теперь брысь на место. Бегом к своей хозяйке!
Амулет с дракончиком взмыл в воздух и повис на шее юноши, давая знать, что его место теперь здесь, а на бывшую хозяйку ему начхать.
— А ведь и верно. Ты ж подарок. Ну что ж, Бог любит троицу.
Дракончики с колечка, меча и амулета дружно закивали, а пришедшая в себя пророчица-эльфийка утробно зарычала.
— А подарок-то с подвохом. Убить меня хотела? — попытался напустить на себя грозный вид Иван.
— Ты от меня совета ждал? — бешено сверкнула на него глазами эльфийка. — Так получи: немедленно покинь этот мир и возвращайся в свой поганый Рамодановск.
— Так я ж порталы делать не умею, — с легкой иронией хмыкнул юноша.
— Тогда удавись, чтоб не срамить свой древний род, — прошипела пророчица. — Ты тряпка, как и твой отец. Достойный потомок предателя Драгона и такой же вор! Тот украл кольцо…
— Он взял его силой, — отрицательно качнул головой Иван.
— Он убил брата! Он братоубийца!
— И правильно сделал. Таких братцев надо давить, как клопов! Убивать, как бешеных собак! — зарычал император. — Им нет места на земле! Место их в аду!
— Драгон украл кольцо, а ты — мой амулет!
— Вообще-то ты его мне подарила.
— Пошел отсюда вон и больше никогда здесь не появляйся!
Ворота распахнулись, пропуская пророчицу, и захлопнулись перед носом юноши, изнутри заскрежетал засов. Иван стоял словно оплеванный. Волна бешеной злобы вновь накатила на него, но он заставил себя успокоиться. Воевать с женщинами ему было противно и как-то не с руки. На этот раз он справился с собой легко, так как это была его личная злость, а не злость Черного Эльфа. Юноша неспешно вернулся на поляну. Друзья и ведьмы смотрели на императора во все глаза. Скорее всего, они слышали финал его беседы с пророчицей, который проходил так бурно, что не услышать его просто невозможно, и теперь кто с трепетным восторгом, а кто и с благоговейным ужасом смотрели на него.
— По-моему, мадам не в духе, — невозмутимо сообщил друзьям и толпе ведьм Иван. — Я ее расстроил. Не пойму вот только чем.
— Тем, что ее брат не возродился, — вдруг сказал Марчелло.
— А ты теперь единственный владелец всех трех частей родового артефакта темных эльфов, — добавил оборотень. — Меча Драгона, кольца Генефа и амулета Мелиссы.
— Так это была… — нахмурился Иван.
— Мелисса, — передернула плечами Транька. — Родная сестра твоего предка. Мы ее сразу узнали, но не успели тебе сказать. Она не раз бывала в нашем трактире «Три веселых тролля», до того как Драгон схлестнулся с братом в тот проклятый день.
— А Генеф, как я полагаю, Черный Эльф… — задумчиво сказал Иван.
— Да, — подтвердила Златовласка. — Наш бывший хозяин.
— С ума сойти. Выходит, эта пророчица — моя древняя родня…
— …которая ненавидит светлых эльфов, — дошло до Варгула, — за то, что те практически под корень истребили ее клан. А твой отец сошелся с…
Иван поднял руку, заставив его замолчать.
— Всем это знать совсем не обязательно. — Юноша окинул мрачным взглядом ведьм. — Вот что, красавицы, валите все отсюда. Распределение на сегодня отменяется. А я вас просто видеть не могу.
— А почему? — робко спросила мать Сильфины.
— Кукушек ненавижу. Бросать свое дитя на произвол судьбы… тьфу! Мерзость. Какая это, к черту, мать?
— Так мы ж не просто так бросаем, — загомонили ведьмы.
— Чтоб наши дети познали мир простых людей.
— Опять же только в хорошие руки отдаем…
Иван лишь безнадежно махнул рукой:
— Похоже, вы неисправимы. Ладно, Бог вам судья. Ты поясни мне только, — обратился парень к матери Сильфины, — как твоей дочке удалось Виану королю подсунуть так, что его жена об этом не узнала?
— А она узнала, — успокоила его мамаша главы ковена ведьм. — Принц, как только его Варгул спугнул, сразу, как дурак, пошел и во всех своих грехах жене признался. Окрутила, дескать, ведьма, запутала, околдовала. Врал, подлец, но искренне. Принцесса, Сексимен и сам тогда еще был принцем, разобиделась, ушла. В замке родовом с маленькой Эзрой затворилась. А через девять месяцев Сильфина принцу доченьку подкинула, он с ней к своей принцессе и явился. Девчушка маленькая, симпатичная, ну его жена и отмякла. Вернулись во дворец уже с двумя детьми. Якобы в замке родовом принцесса еще одну наследницу родила.
— Все ясно. Подойди, — поманил к себе ведьму Иван. Та, настороженно косясь на императора, приблизилась. — Выходит, ты бабушка Вианы? — прошептал ей на ухо Иван.
— Выходит, так.
— Я должен бы сказать, что очень рад, но не могу. Я расстроен. Очень сильно расстроен. Хотя и говорят, что яблоки от яблони далеко не падают, но надеюсь, что она пошла в папашу, а не в ваш проклятый род. Она своих, по крайней мере, не бросает.
— Так мы ведь тоже… — съежилась ведьма.
— Что «мы тоже»? Пристраиваете в хорошие руки? Значит, так. Передай своей… — Иван скрипнул зубами, чтоб сдержаться, — …как бы это помягче… дочке, что она — хреновая мать! Ее дочь, твоя родная внучка, уже в тюряге побывала, сейчас, как в карцере, в дворцовой башне заточенная сидит по обвинению в государственной измене, а вам на это дело наплевать!
— Она в темнице? — ахнула ведьма.
— А ты не знаешь?
— Пока ребенку не исполнится двадцать один год, мы не имеем права им интересоваться и вторгаться в его судьбу, — простонала мать Сильфины. — Так гласят законы ковена.
— Идиотские законы. И вы еще смеете в чем-то упрекать моего Варгула, героя темной Империи, виновного лишь в том, что он честно выполнял приказ своего императора и семьдесят лет в Шатовегере ждал прихода его сына! И то при первой же оказии, когда дела потребовали его присутствия в Афероне, он сразу же отправился ее искать. Все! Уходи!
Иван оттолкнул от себя ведьму и окинул грозным взглядом перепуганных девиц.
— Слушайте все и запоминайте. Потом расскажете другим. Я не знаю, откуда у вас пошел этот дикий
