океанского теплохода: «Я вас б… три года собирал!» Да, сравненьице еще то…
— А ты? Ты ведь молилась, я видел.
— Это ничего не значит… Я так же грешна, как и ты. Я обманом заманила тебя сюда и, кроме того…
Алый свет тем временем словно растворил обшивку, стекло иллюминатора, кресла и превратил в неясные тени все остальное. Сергей и Мэгги оказались висящими в пустоте посреди огромной, полыхающей адским пламенем трубы.
— Молись, Сергей! — жарко зашептала девушка в ухо своему спутнику, когда они помимо воли плавно поплыли куда-то в сторону от самолета. — Настал наш последний миг в земной юдоли…
Последнее, что увидел Сергей, была раскоряченная каракатица, в которой он с огромным трудом узнал силуэт зависшего в пустоте «боинга», после чего все смешалось, и Извеков погрузился в багровую пустоту…
Отступал багровый туман медленно, будто нехотя…
Сколько времени он находился в беспамятстве, определить было невозможно: мгновение или вечность, а может быть, нечто среднее — день, скажем, или столетие…
— Доброе утро, — раздался чей-то приветливый, слегка дребезжащий голос, и Сергей испуганно распахнул глаза, которые, оказывается, до сего момента были закрыты. — Так вроде бы у вас принято приветствовать после пробуждения?
В помещении, точный размер которого или хотя бы форму определить было затруднительно по причине яркого света, бьющего со всех сторон (именно по его вине под прикрытыми веками царил красный полумрак), Извеков был не один. И не вдвоем с Мэгги. Девушка не то все еще находилась без сознания, не то просто сидела с закрытыми глазами. Рядом был третий.
Свет, не похожий ни на солнечный, ни на электрический, резал глаза, мешая рассмотреть этого третьего, обладающего таким мирным, почти домашним голосом.
«Прямо как следователь, — хмыкнул про себя Сергей, нахально (чего бояться уже умершему?) загораживая глаза незакованной рукой, хотя это вряд ли входило в планы „хозяина“. — Лампой в глаза… Устроил, понимаешь, НКВД…»
Нужно заметить, что о следователях и вообще о правоохранительных органах Извеков имел представление весьма поверхностное, базирующееся в основном на книгах и старых, еще советских, фильмах вроде «Следствие ведут Знатоки», «Петровка, 38» и «Место встречи изменить нельзя». Да и откуда пареньку из интеллигентной семьи было знать такие узкоспециализированные материи ближе? Разве что после близкого знакомства с Мэгги…
— Вам мешает освещение? — забеспокоился обладатель «домашнего» голоса, причем так натурально, что усомниться в искренности его намерений мог только самый черствый человек. — Простите, я сам не догадался…
Свет начал едва заметно меркнуть.
«Надо же, какой любезный! Интересно, ангел это или черт? Хотя… Какая, собственно, разница… Стоп! А на каком языке он разговаривает? На русском?..»
Иллюминацию, наконец, притушили настолько, что утомленные глаза (интересно, откуда у бестелесной души утомление глаз и вообще глаза?) Сергея с грехом пополам смогли различить щуплую фигурку, закутанную во что-то бесформенное, восседавшую метрах в трех от парочки. Ни рогов, хвоста и трезубца, ни, наоборот, пылающего меча, крыльев и нимба у «встречающего» («следователем» теперь, после такой любезности, его назвать как-то не поворачивался язык) не наблюдалось, равно как и прочих, набивших оскомину бесконечными «фэнтези», атрибутов потустороннего существа. Разве что одежда, донельзя архаичная или, наоборот, чересчур модерновая.
«У-у-у… — разочарованно протянул про себя Извеков, разглядывая изборожденное старческими морщинами лицо „хозяина“, его неопределенного цвета добрые глаза под набрякшими веками, совершенно лысый череп и длинную, тощую, сморщенную шею, напоминающую черепашью, высовывающуюся из „воротника“ хламиды. — Я, блин, ожидал Вельзевула какого-нибудь увидеть или архангела Гавриила, а тут… Мастера Йоду прислали какого-то!..»
Старик действительно больше всего напоминал учителя рыцарей-джедаев из «Звездных войн» Джорджа Лукаса, разве что без длинных, поросших шерстью ушей. Уши как раз были вполне человеческие — большие, хрящеватые, как и вся кожа на голове покрытые старческими пигментными пятнами — свидетельство того, что Йода очень стар, если не сказать — древен.
— Так нормально? — участливо поинтересовался старик, когда освещение стало более напоминать полумрак. — Не беспокоит?
Интонациями он очень напоминал пожилого стоматолога, только что поставившего пломбу и теперь волнующегося за самочувствие недавнего страдальца, согласного было, в качестве средства от мучений, на гильотину.
— Нет… — разлепил пересохшие губы Сергей, понявший, что отмалчиваться дальше просто-напросто неприлично. — Не беспокоит… Очень хорошо…
— Я рад, — искренне обрадовался Йода, лучась миллионом добрых морщинок.
«Прямо Владимир Ильич какой-то! — неприязненно подумал Извеков. — Оле-Лукойе, блин, андерсеновский…»
— Вы… человек или…
— Конечно, человек! — воскликнул «хозяин», подаваясь вперед всем телом. — А вы за кого меня приняли?.. А-а-а! Вероятно, из-за несколько необычных обстоятельств вашего… кхм… приглашения сюда вы посчитали меня неким потусторонним существом? Увы, увы…
«Тоже мне „приглашение“… Вытащили из самолета, как кутят, за шкирку…»
То, что самолет падал вниз едва ли не камнем, готовясь разделить грустную судьбу пресловутого топора, уже как-то не принималось во внимание.
— Чем… кхм… мы обязаны?.. — выдавил из себя Сергей. На ум приходили все больше какие-то старинные велеречивые обороты из романов Толстого и Дюма, да и сам местный обитатель задавал тон своим учтивым обхождением. — Э-э-э… Таким приемом, в общем…
Пока гость строил неуклюжую фразу, «хозяин» поощрительно, даже ласково кивал плешивым черепом, вежливо улыбаясь, будто прабабушкина китайская фарфоровая кукла, с незапамятных времен украшавшая сервант в доме Извековых — Сергей помнил ее еще с нежного ясельного возраста… Ши-и-ит! Да ведь он как две капли воды похож на того китайского болванчика, только живой! И хламида бесформенная та же самая и по покрою, и по расцветке!
— Обязаны… Обязаны… — эхом повторил за Сергеем Йода. — Очень обязаны… Вы должны нам помочь…
Голова шла кругом.
Какие-то полчаса терпеливого рассказа старика, ежесекундно перебиваемого неугомонным слушателем, перевернули все его представления о мире… Ну, не все, конечно, далеко не все, но большую, очень большую их часть.
Подумать только: Америка, могучая, незыблемая Америка, «общество равных возможностей», «мировой жандарм», «столп демократии», «империя зла» и еще бог знает что, канула в небытие, съежившись в крохотный комочек, размеры которого трудно себе представить. Континент, раскинувшийся более чем на четыре с половиной тысячи километров с запада на восток, обратился в микроскопическую… нет, даже в наноскопическую сферу меньше атома. В элементарную частицу вроде электрона или, скажем, кварка!..
Но при этом ни США, ни большая часть Канады отнюдь не погибли, а превратились в небольшую планету со своей сушей и океаном, правда, планету наоборот — со светилом в центре (что-то там рассказывал старик про искривление пространства и про то, что Америка как бы находится на своем месте и освещает ее то же солнце…). Вроде бы вывернуло ее наизнанку, и теперь светило — в центре… Даже космос у нее свой, заключенный внутри гигантского шара, и атмосфера… И не шар это, а как бы грандиозный пузырь, соединенный с остальной Землей узеньким, еще тоньше самого этого «кварка»,
