— Какой ты торопливый, — засмеялась Мой-нян. — Ну ничего, у нас впереди еще целая ночь.
Но Друкчен все равно торопился. Это не понравилось Мой-нян, она сама стала наездницей и задала другой темп.
— Так-то будет лучше, — простонала она, целуя Друкчена.
Они резвились несколько часов, и пилюля тут не помешала. Наконец Мой-нян пресытилась и сказала:
— Дорогой, давай отдохнем, выпьем вина и съедим по кусочку засахаренных фруктов. После любви это так приятно.
— Все, что скажешь, сокровище мое, — лениво бросил Друкчен.
Мой-нян позвонила в колокольчик. Вошел мужчина. Был он статен, красив, глаза его горели, как два сапфира… Друкчен даже позавидовал статности этого мужчины.
— Раб, принеси нам вина и засахаренных фруктов!
Мужчина поклонился и вышел.
— Какой видный этот муж! — восхищенно сказал Друкчен.
Мой-нян немедленно взревновала:
— Ты хочешь попробовать с мужчиной? Метать стрелы в поганый медный таз вместо яшмовой вазы? Ах ты, неверный!
— Да нет, что ты… Мне, кроме тебя, никого не надо. Просто удивился — такой здоровяк и раб.
— Да, он странным образом попал сюда. Он уже был рабом, когда попал из внешнего мира в Шамбалу. Дай вспомнить его имя… Погоди… Да, верно. Лекант.
Стейки Влад пережарил. Это потому, что он все время оглядывался на Лизу и дарил ей очередной поцелуй.
— Прости, — покаянно сказал Влад, выкладывая стейк на тарелку Лизе. — Вообще-то я хорошо готовлю, но сейчас…
— Ерунда, — улыбнулась Лиза. — А консервированных персиков у тебя случайно нет?
— Нет, а что?
— Вот полжизни бы сейчас отдала за банку консервированных персиков! Это, наверное, секс с тобой на меня так действует.
— Возможно.
— Слушай, а который час?
— Не знаю. Вспомни Грибоедова. Ох, прости, а ты куда-то спешишь? Ты что-то говорила…
— Я должна быть у своих знакомых ведьм, но это ближе к полуночи. А пока просто неплохо было бы заехать домой и сообщить родителям, что я никуда не пропала и вообще…
— Съездим, сообщим. Заодно с родителями меня познакомишь. Все-таки я твой муж.
— Все-таки ты торопишь события.
— Я тебе не нравлюсь?
— Нравишься. Очень. Но не надо устраивать из нашей встречи суету и беготню. Не торопись.
— Не могу. Я столько времени искал тебя! Ты не понимаешь… Это вечное одиночество, бр-р!
— Хочешь сказать, у тебя не было женщин?
— Кхм, были, конечно. Но случайные и ненадолго. Ну вот, я открылся перед тобой. Колись и ты про своих поклонников.
— У меня нет поклонников.
— И ты не была замужем?
— Нет.
— И что, никто не сходил по тебе с ума? Никто не называл тебя своей единственной лапусенькой?
Лиза рассмеялась:
— Похоже, что нет. Влад, ты знаешь, тут что-то странное.
— Где тут?
— В моей памяти. Будто у меня вынули кусок воспоминаний. И я не могу вспомнить, где и когда это произошло. Представляется только яркий свет, режущий глаза до боли.
И все. При этом мне кажется, что у меня действительно кто-то был.
Влад отпил сока из бокала. Поставил бокал на стол:
— Ладно, забудем все это. Важно не кто у тебя был, а кто есть. А есть я. И я не собираюсь тебя ни с кем делить. Так что остальным ухажерам, буде таковые возникнут, даем от ворот поворот. А персики купим. Прежде чем ехать к твоим родителям, завернем в супермаркет. Да и вообще, надо купить что-то к столу, твои родители — это важно. Вдруг они скажут: ну, дочь, рехнулась, завела себе хвостатого?
— Не думаю.
— Лиза, ты очень интересно на меня смотришь. У тебя вертится на языке вопрос. Точно?
— Точно. Может, это бестактно, но хотелось бы знать, где и кем ты работаешь?
Влад усмехнулся, покачал головой:
— Боюсь, любимая, моя профессия тебе не очень понравится, хотя зарабатываю я хорошо. Давай об этом позже.
— Хорошо, — пожала плечами Лиза. — Позже так позже. Главное, что ты не киллер. Ведь не киллер же?
— Никоим образом. Насчет этого можешь быть совершенно спокойна. Доела стейк?
— Угу.
— Будешь кофе с булочками?
— Булочки пек сам?
— Нет, так далеко мои кулинарные таланты не простираются. Купил в супермаркете. Но не волнуйся, свежие.
Влад сварил кофе, разогрел в микроволновке ванильные булочки и подал все на стол.
— Мне интересно, ты всегда будешь такой заботливый?
— Всегда. Лемурийцы отличаются повышенной эмпатией и заботливостью. Особенно заботятся о подругах жизни. Ешь булочки.
Лиза взяла булочку, надкусила, разжевала…
Хрусь!
— Ой! — Брови Лизы взметнулись вверх, она позеленела от ужаса и выплюнула кусок непрожеванной булочки на тарелку.
— Что?!
— Зуб… Кажется, сломался. Ой, не кажется, а точно. Мамочка моя!
— Лизонька, успокойся, сейчас разберемся. Зуб пломбированный был?
— Да-а…
— Господи, что ты плачешь? Солнышко…
— Я стоматологов пуще смерти боюсь! А теперь надо идти! А я не могу-у-у! Я даже когда умертвием была, стоматологов за три версты обходила.
— Так, понятно, запустила зубы, вот они и ломаются. Погоди. Ты была умертвием?
— Да-а! Некоторое время.
— А как же снова стала живой?
— Произошло чудо! — Лиза вскочила, стиснула кулачки. — Блин, такой хороший день испортился! Влад!
— Да, любовь моя!
— Тебе придется отвезти меня прямо сейчас в стоматологическую клинику.
— Хорошо, милая, отвезу, только не волнуйся. Может быть, тебе немножко валерьяночки накапать, чтоб ты так не дергалась? Ну сломался зуб, обычное дело…
— Валерьянки дай, пожалуй, она не помешает. А насчет того, что это обычное дело… У-у-у! Если б ты
