Лиза долго приходила в себя. Все тело ломило, боль была такая, словно ее нанизывали на тысячи иголок. Голова раскалывалась, глаза щипало, болели даже ногти и волосы.
— Вот что бывает, когда слишком сильно нюхнешь нашатыря, — услышала она насмешливый голос.
Лиза открыла глаза пошире и постаралась сфокусировать свое зрение на говорящем. Точнее, на говорящей.
Это была женщина необыкновенной красоты. Тонкое, живое, умное лицо, чувственные губы, нежный румянец. Только глаза были страшные — золотые, с вертикальным зрачком, пустые и мертвые.
— Ты не вспомнила меня? — спросила женщина. — Кто я?
— Я не знаю, — молвила Лиза и тут же поняла, что говорит на тибетском. — Где я?
— Этот вопрос я пока оставлю без ответа. И давай договоримся: сначала вопросы задаю я. А Леканта ты тоже не помнишь?
— Я не знаю, кто такой Лекант! — простонала Лиза.
— Врешь, но впрочем… Если он стер твою память. Дай-ка я проверю.
Женщина вытянула указательный палец с длинным загнутым когтем и коснулась этим когтем лба Лизы. Та закричала: голова словно взорвалась огнем.
— Да-а-а, — протянула женщина, отнимая палец. — Все стерто. Тогда позволь представиться: меня зовут Лалит, я дхиан-коган Хаоса.
— Мне это ничего не говорит.
— Ты пишешь диссертацию о Кайласе и не знаешь, кто такие дхиан-коганы? Тогда позволь небольшую лекцию. Дхианы и дхиан-коганы созданы благодатью Шамбалы и дыханием святых старцев, хранящих путь в Шамбалу. Изначально дхианы были разделены на дхианов Порядка и дхианов Хаоса. Не на плохих и хороших, злых и добрых, нет! Порядок — не всегда добро, а Хаос — не всегда зло. Если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Пить, — тихо попросила Лиза.
— Пить? Чего бы ты хотела: воды, травяного настоя, вина?
— Воды. Просто воды, если можно.
— Конечно.
Лалит подошла к столу — этот стол только сейчас заметила Лиза — и налила из стоявшего кувшина стакан воды. Подала его Лизе.
Лиза напилась. Вода была чистая, удивительно вкусная. В голове стало немного яснее. Лиза осмотрелась.
Она лежала на узкой кровати с множеством ярких подушек в весьма красивой комнате. Стены были расписаны сценами из жизни Будды, из мебели стоял только стол и небольшой сундук в углу. Потолок тоже был расписан и выглядел как павлиний хвост. Ни окон, ни дверей в комнате не было.
— Напилась?
— Да, спасибо.
— Вот видишь, я нормальное существо, а не зверь какой-нибудь, как меня расписывал Лекант. Ах да, ты не помнишь его. Что ж, пришла пора вернуть тебе память. Закрой глаза и ничего не бойся.
Лиза повиновалась. Лалит положила ей одну руку на грудь, а другую — на лоб и заговорила медленно, мерно, спокойно:
— О благороднорожденная, преследуемая кармическими демонами-мучителями, ты почувствуешь, что вынуждена, хотя и не хочешь этого, идти дальше. Демоны-мучители, губители жизни, увлекающие тебя за собой, мрак, кармические вихри, гром, снег, дождь, ужасные бури с градом, ледяной ветер и смерчи — все это вызовет у тебя желание бежать. И вот перед тобой, ищущей в страхе убежище, появятся прежние видения: огромные дворцы, пещеры в скалах, норы в земле, джунгли и цветы лотоса, которые закрываются при приближении; ты спрячешься в одном из этих мест и побоишься выйти оттуда, думая: «Выходить сейчас нельзя». Но отринь все и выйди, и ты увидишь!
Лиза закричала и забилась. Перед ее глазами вставали те куски памяти, которые забрал ранее Лекант.
…Первый поцелуй…
…Первое объятие…
…Первое признание в любви…
Лекант, такой живой и почти осязаемый, встал перед Лизой и протянул ей руки:
— Тийя, любовь моя!
— Лекант, — простонала она и открыла глаза.
Никакого Леканта, конечно, не было. А была Лалит, с любопытством наблюдавшая за мучениями девушки.
— Ну что, вспомнила? — спросила она.
— Да, — прорыдала Лиза. — Лекант, Лекант! Почему ты меня оставил? Почему ты убил мою память!
— Видишь ли, Лизочка, — сцепив пальцы, принялась расхаживать по комнате Лалит, — у Леканта изначально была другая женщина. Я. А я очень ревнива, мстительна и злопамятна. Мы как-то поссорились с ним, и я вызвала его на поединок. И победила. Конечно, он не умер, ведь дхианы бессмертны, но ослаб сильно. Я заточила его в особой гробнице, точнее, заточила тогдашнее его тело. Но тут влезла ты. Ты, конечно, не виновата — это Лекант прокапал тебе мозги своими вещими снами и просто вынудил тебя сделать все так, чтобы он получил новое тело. Отдаю должное его сообразительности! Как он это все провернул! Влюбил тебя в себя…
Лиза слушала, не веря своим ушам. Лекант — провернул?
— Я вам не верю, — сказала она Лалит. — Лекант любит меня.
— Ха-ха-ха! — Лалит была особенно прекрасна, когда смеялась. — Ты хоть понимаешь, что дхианы вообще неспособны любить? То, что было между мною и Лекантом, тоже не было любовью, скорее похотью и страстью двух богоподобных существ.
— Он любил меня.
— Нет. Он лгал. Правда, он был милосерден по отношению к тебе — стер твою память и нашел себе подходящую замену. Как зовут твоего лемурийца?
— Влад.
— Ты ведь его любишь?
— Да!
— И Леканта любишь?
— Да!
— Детка, тебе не кажется, что ты слегка запуталась в своих мужиках? Но пока ты будешь мучиться, разбираясь в том, кого ты любишь больше, а кого меньше, я расскажу тебе, куда ты попала. Все очень просто. Ты в Бардо.
— В Бардо? Мире мертвых?
— Да, можно сказать и так.
— Значит, я мертва?
— Нет, ты вполне живая, из плоти и крови. Заметь, как забавно. Раньше ты была мертвой в мире живых, а теперь живая в мире мертвых.
— Я помню, что писала о Бардо в диссертации: «Пребывание в мире Бардо может продолжаться от пятисот до тысячи лет, а в исключительных случаях — до нескольких тысячелетий. Всё то время, пока выход из Бардо закрыт, умерший лишен возможности перенестись в райские области или вновь родиться в мире людей. Но все же в конце концов он попадает в материнское чрево, и его пребывание в Бардо завершается». Значит, я тоже?
— Что?
— Буду мучиться здесь тысячу лет?
— Нет, ты ведь не умерла. Все проще. Здесь ты у меня в плену. Я буду ухаживать за тобой, как за самой благородной пленницей. В обмен на кое-что.
— На что же?
