дыма.
– Умерла бабушка, – сказал я и, кажется, голос мой слегка дрогнул.
– Эх, – грустно вздохнула левая голова. – Ты, стало быть, внук будешь? А мы ей откат принесли с последнего богатыря. Но тебе я его не отдам, парень, потому как – не заслужил.
– Смотри сам, – сказал я безразлично. – Я и впрямь не заслужил, но должен-то ты бабушке остался, а я – внук ее. Можешь зажилить денежку, но богатыри-то все равно на это место придут, и к Змию пойдут к тому, на которого я покажу.
Горыныч задумался.
– Экий ты хват, – сказал не без одобрения, – весь в бабулю. Ладно, давай так – денежку я себе оставлю, а тебе меч богатырский отдам. Потому как стоит он немало, а мне все равно без надобности.
Пожалуй, стоит согласиться. Змий прав – хороший меч стоит немало. Вдобавок, оружия у меня и нет вовсе, если не считать топора, а его, пока не заточишь и от ржавчины не отчистишь, можно не считать.
– Договорились, – сказал я, и мы ударили по рукам. В другой раз сначала подумаю, чуть кисть не потерял, у Змия когти-то огого какие!
– Ну, полечу я, а то вон тучи надвигаются, – сказал Змий, разбежался, тяжело пыхтя, и, не без труда отлепившись от земли, воспарил в небеса.
И слава Превеликому, что улетел, пока я не задохнулся совсем. Дыхание у него, прямо скажем, от свежего далеко. Все равно, что в горящем доме посидеть, или нет, не в горящем, а скорее, в избе с долго нечищеным дымоходом.
За недолгое свое пребывание, Змий изрядно успел загадить мою поляну. Деревья поломал, траву повытоптал… брюхом, что ли? Вздохнув, я прочел заклинание, из бабушкиных заветных. Волхвы с заморскими чародеями вкупе дорого бы дали, чтобы наши тайны разузнать. А вот шиш им, пусть сами голову ломают.
Растерев в пыль столичных и заграничных всезнаек, я уныло повернулся к бревну. Надо пилить, хватит уже лениться. Вот сейчас только меч посмотрю, что Змий оставил, и сразу же за работу. Перекушу только, а то кушать уже хочется.
После обеда работа пошла веселее. Потому как небо тучками затянуло, упаси Превеликий, еще дождь пойдет. Май хоть и теплым выдался, а под дождь попадать совсем неохота, надо успеть хоть навес соорудить, благо досок хватает уже.
Так что пришлось ускориться, и как раз до дождя я успел получить хоть какую-то крышу над головой. Правда, помогло не сильно, поскольку был еще ветер, а стены взять было неоткуда. Промок до нитки, хорошо еще, дождь теплым был, не то ходить мне простуженным целую седьмицу, кабы не больше. А так дунул-плюнул, чихнул два раза – и ничего.
Дождь прошел – работа встала. В мокром мне работать несподручно, сухое искать – лень. В суму все запихивал как попало, пойди теперь разберись, на неделю работа.
Так что развесил я всю одежду, включая исподнее, по ветвям, да прилег на полянке позагорать, пока не высохнет. И сам не заметил, как задремал.
Снился мне кот. Здоровенный, откормленный, сидел на печи и вылизывал лапу, время от времени поглядывая на меня круглыми желтыми глазами. Белый, как полагается, настоящий ведьмовской кот. Жаль, что не наяву.
– Что ж ты, внучек, имущество ценное разбрасываешь? – вклинился в сон посторонний скрипучий, как старый вяз, голос. И я проснулся.
Бабка Игнасия, подруга моей покойной бабульки, вот кто это. Видел я ее не раз, в гости к нам захаживала.
– Ты бы оделся хоть, мил-друг, – укоризненно сказала бабка, покачивая головой неодобрительно. – Чай, девок тут нет, прелестями-то сверкать.
Спаси Превеликий, я же тут голым валяюсь под деревом! Вскочил, принялся спешно одеваться, не попадая в штанины.
– Это рубаха, – подсказала бабка, с интересом меня разглядывая. Ругаясь про себя самыми страшными словами, натянул штаны, подтянул веревочку на поясе.
– Попка у тебя ничего, – одобрила бабка (подозреваю, что я покраснел, как спелое яблоко). – Девкам понравится. А теперь скажи-ка, мил-друг, куда это подруга моя задевалась вместе с жилищем своим? Неужто путешествовать отправилась, дура старая?
– Померла бабуля, – сообщаю грустно. – Похоронил я ее, как просила, в болоте. Прямо в избушке.
– К хахалю, стало быть, перебралась, – понимающе кивнула старушка. – Ох, Таська, даже на старости лет никак не уймется. Ладно, с ней понятно, а ты, мил-друг, как дальше жить собираешься? Наследников-то у нее, кроме тебя, нет. Примешь ли ношу семейную?
– А куда мне деваться, – пожал я плечами, – коль ничего другого в жизни и не умею? Буду этим… баб- йогом?
– Ведуном, – строго поправила меня старая Игнасия. – Или ворожеем, если угодно. Главное, чаруном не называйся, тут же предложат уточнить, Светлым или Темным. А чем они друг от друга отличаются, я тебе не подскажу, сам разбирайся. Вообще, не мужское это дело, ведовать да ворожить, но раз Превеликий не дал твоей матери дочки, а послал в этот мир тебя, то зачем-то нужно, чтобы именно так было. Такое и раньше случалось, что в ведовских родах мальчики рождались, и ничего, мир не рухнул. Наследовали им опять же дочки, и все возвращалось на круги своя.
– Подскажи, баба Игнасия, – взмолился я. – С чего начать-то?
– С кота и избушки, – строго сказала ведунья. – А потом представишься Кругу… я сама тебя представлю, так вопросов меньше. Тебе расскажут, какой участок ты должен держать, не спрашивай, сейчас все равно объяснять не буду.
Гм, что-то еще держать придется. Ладно, бабушка справлялась, и я справлюсь. Стало быть, кот и избушка. Только вот – что раньше?
– Котом сначала обзаведись, – присоветовала бабкина подруга. – Что ж ты бестолковый такой, неужто сам порог жилища нового переступить надумал?
– А коту на дереве ютиться прикажешь, пока я избу справлять буду? – возразил я. Резонно возразил, как мне показалось.
– Настоящий ведьмовской кот на себя половину работы возьмет, – поделилась знанием бабка Игнасия, и это решило дело. Значит, первым делом надо раздобыть кота, причем непременно ведьмовского, раз обычная мявка за меня мою работу делать не будет. Только как его опознать, колдодейного такого? Либо они реже Змиев встречаются, либо живут далеко. Непростое дело предстоит…
– Своего зверя не пропустишь, – улыбнулась бабка Игнасия неожиданно зубастой улыбкой и ловко оседлала метлу. – Заболталась я тут с тобой мил-друг. Прощай, и помни, что я тебе присоветовала.
С этими словами бабка не по возрасту лихо взмыла в воздух, заложила над головой петлю и скрылась за деревьями.
– Один не ходи, – донеслось откуда-то сверху. – Пропадешь один. Попутчика доброго найди, и не поминай лихом!
И умчала прочь лихая бабка, словно и не было ее. А я остался.
В лесу коты не водятся, не медведи, чай. Значит, надо идти в город. А вот в какой? Их же на белом свете – не счесть. Жизни не хватит даже половины обойти, проживи я даже столько, сколько бабушка моя. Разве что погадать? У меня не очень получается, но ведь учиться все равно надо, так почему не сейчас?
Но только я собрался залезть в свою сумку, как неподалеку раздался изрядный треск. Будто сквозь лес медведь ломится, или же богатырь на коне, и лично я бы поставил на второе. Почему? Да не поют медведи на весь лес песни этаким басом, да так, что деревья гнутся.
А вот и он, дорогой гость. Сидит на коне, как влитой, палица шипастая петелькой запястье охватывает, весь в кольчуге, на поясе меч. В общем, настоящий богатырь, мало ли я их повидал на своем веку, все одинаковые.
– Здрав будь, добрый молодец. А где бабуля?
– Померла бабуля, – ответил я с горечью.
