— Но… — девушка смотрела с недоумением, — они же разные!
— Окажись они одинаковые, не было бы нужды это делать, — ответил он.
— Но эта красная, а та зеленая! — продолжала недоумевать Маша. — Или вы не различаете? У нас в Верхнешвейске есть такой парень, он вообще не разбирает цвета, болезнь такая. Ему, правда, не надо, он в слесарной мастерской работает.
— Маша, — прервал Весьямиэль ее воспоминания, — делай, что сказано.
— У меня так хорошо не выйдет, — вздохнула она, оглядывая шов.
— Постараешься — выйдет. Лишь бы на мне не разлезлось! — хмыкнул мужчина. — Потом еще тесьмой обшей, держи.
Он бросил ей моток тесьмы — Рала купила по его поручению. Тесьма была богатая, вся в сусальном золоте, разноцветная.
— Зачем?..
— Не твое дело, — ответил Весьямиэль, взглянул на себя в зеркало, поправил прическу, остался доволен и вышел, заперев дверь и оставив Машу удивляться.
Рассчитал он хорошо — как уже упоминалось, слух у него был более чем тонким, поэтому шорохи в соседней комнате он различал превосходно и в коридоре оказался точно в тот момент, когда крылатый Реталь, позевывая, открыл свою дверь. Ну и, конечно, Весьямиэль не преминул столкнуться с ним — коридор был тесный, а крылья Реталя занимали немало места.
— О, прошу прощения! — с придыханием произнес Весьямиэль, глядя на Реталя снизу вверх — летун оказался немного выше его ростом. — Право, мне так неловко…
— Что вы, это я спросонок не гляжу по сторонам! — предсказуемо отреагировал тот, с удивлением глядя на попавшееся ему на пути золотоволосое чудо.
Чудо было невелико ростом и очень изящно. С узкого бледного лица на Реталя взирали огромные зеленые глаза в длинных темных ресницах, губы неуверенно улыбались, а в длинных волосах сверкали и переливались драгоценные камни. Чудо подняло руку, чтобы поправить выбившуюся из прически прядь, и Реталя окутал чудесный аромат духов — нежный, сладкий, дурманящий…
Кто это такой, откуда? Крылатый быстро сообразил — да это ведь тот самый аристократ, о котором говорил староста! Вот, значит, какой он: такой… такой…
Весьямиэль наблюдал за Реталем с холодным любопытством. Мысли летуна прекрасно читались по его лицу, и видно было, что он заинтересован. Похоже, он не был так уж опытен, раз принял игру Весьямиэля за чистую монету! Но это оказалось очень на руку: хоть нравы при императорском дворе царили более чем вольные и насмотрелся Весьямиэль всякого, сам он всегда предпочитал женщин и только женщин, а потому не был уверен, что его уловки сработают — все-таки дам нужно очаровывать совсем иначе.
Решив идти в наступление, иначе этот пернатый так и будет стоять столбом, он произнес все тем же сюсюкающим тоном:
— Вы прекрасны!
— Что? — опешил летун.
— Вы великолепны! — сказал Весьямиэль. — Никогда в жизни я не видел столь совершенного создания!
Говоря так, он изрядно кривил душой: более совершенное создание он ежедневно созерцал в зеркале, но упоминать об этом не стоило.
— Благодарю! — смутился Реталь. — Но…
— Вы поразили меня в самое сердце! — выудил Весьямиэль еще одну пошлую банальность из глубин памяти. — Право, я видел вас лишь издали, но вблизи вы еще прекраснее! Поверите ли, всю ночь я не мог уснуть, думая о вас!
Вот это было чистой правдой: из-за учиненного Реталем с Машей грохота спать он действительно не мог.
— Это… неожиданно… — признался крылатый, но во взгляде его появился интерес. Ага, отлично, не шарахается, значит, не такой неискушенный, как Маша! — Но приятно!
— Не сочтите за дерзость… — Весьямиэль почти шептал, и Реталю пришлось склониться к нему. — Мне кажется, это украшение дивно подойдет к вашим глазам…
Крылатый отпрянул и с удивлением уставился на драгоценную подвеску, которую странный аристократ ловко укрепил в его волосах. Та так заманчиво переливалась, что его тянуло снять безделушку и рассмотреть получше. Стоящий напротив мужчина завладел его рукой и поглаживал запястье.
— С их блеском ничто не сравнится! — прошептал Весьямиэль. Ему очень хотелось отойти за угол и посмеяться от души, но, увы, приходилось сдерживаться. — И как бы я хотел увидеть воочию ваши раскинутые крылья, как ветер поднимает вас в небо… И как я мечтаю взглянуть на землю с высоты полета!
«Дойдет до тебя наконец или нет?» — уныло подумал он.
Судя по глазам Реталя, он все-таки сообразил, чего хочет этот господин. Мгновение на лице его отображалась внутренняя борьба, а потом он сдался. Со вчерашней девицей не повезло, как ни жаль, другие от него шарахаются, а тут… Крылатый окинул аристократа взглядом. Худенький, наверняка легкий. Глядишь, что и выйдет! Ну а прочее… так он на девицу похож: ишь, какие глаза да кудри! Когда год ни с кем не был, поневоле отбросишь разборчивость… Опять же, вон какую он цацку просто так подарил, а вдруг еще отсыплет? Сам-то украшен!.. А может, ему ничего такого и не надо, просто полетать захотелось!
— Так это можно устроить, — сказал Реталь. Аристократ в ответ томно улыбнулся. — Очень даже просто!
— Я надеялся, что вы поймете меня, — прошептал Весьямиэль. Ну наконец-то, дурень! — Ждите меня в роще за поселком. Лучше, чтобы нас не видели вместе, эти сиволапые не поймут…
— Конечно, конечно, — закивал Реталь. Еще бы! Портить репутацию, свою или этого господина, он вовсе не желал, кто знает, как потом аукнется! Лучше поосторожнее… — Я полечу туда прямо сейчас и буду ждать!
— Прекрасно! — искренне ответил Весьямиэль и довольно улыбнулся.
Маша совершенно извелась взаперти. Работа занимала ее какое-то время, но постепенно она начала отвлекаться на раздумья: зачем бы Весю понадобилось уродовать одежду? Если хотел такой попугайский наряд, почему не заказал Малуху? Постеснялся? Да как же! Этот постесняется, пожалуй!
Девушка припомнила его бесстыдные слова и почувствовала, что снова краснеет. Это… это… Она даже не знала, как и назвать-то подобные вещи! Чтобы мужчины… Брр! Ее передернуло. Неужели такое правда бывает? Маша не могла вообразить, чтобы это могло произойти с кем-то из ее товарищей! Это неправильно, против законов природы и вообще… отвратительно! С другой стороны, а если люди друг друга полюбят? Нет, нет, тогда они должны оставаться друзьями, товарищами, никто их не осудит, но зачем же все опошлять?!
Время шло, а белобрысый развратник так и не появлялся. Маше очень хотелось есть — давно прошел обед. Вода в кувшине нашлась, и на том спасибо! Ну и еще кое-что требовалось сделать. Под кроватью, правда, имелся ночной горшок, как во всех комнатах для важных гостей (не бежать же им среди ночи на задний двор, если вдруг приспичит!), но Маша подумать не могла о том, чтобы им воспользоваться. Хотя чувствовала, что вскоре ей придется пересмотреть свои убеждения.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин. Вид у него был довольный, как у кота, вволю налопавшегося сметаны. Маша посмотрела на него осуждающе, но промолчала. Не хотела говорить с таким глубоко испорченным человеком.
— Ну, что ты тут нашила? — весело поинтересовался тот, взял одну из рубашек, рассмотрел. — Н-да, портниха из тебя та еще… Вкривь, вкось… но сойдет для сельской местности! Продолжай в том же духе.
— А поесть мне можно? — спросила Маша. — Обед давно прошел!
— А, конечно, — он словно только что заметил, который час, — иди.
Маша направилась было к двери, потом остановилась.
— Ну, что встала?
