Маша почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. А ведь она уже чуть было не поверила, что вправду сможет предсказывать будущее, с помощью Книги, конечно!
— Попробуй еще раз, — утешающе сказал Раххан-Хо.
Казалось, он ничуть не расстроен непонятным предсказанием, а, напротив, усиленно размышляет над его смыслом. Может быть, он просто пытался подбодрить Машу, но и это было очень приятно.
Но ей в голову не приходили никакие вопросы, точнее, вопросов было так много, что ни один не получалось сформулировать толком. А ведь во сне ей велели выражать мысли как можно точнее!
— Что меня ждет в ближайшем будущем? — поинтересовался Раххан-Хо.
Почему-то девушке казалось, что он относится к этому гаданию серьезно, будто в самом деле уверен, что все это — чистая правда.
Что ж, Маша не собиралась спорить.
«Он укажет своему народу выход из духовного рабства, в котором тот прозябал доныне», — прочитала Маша в ответ.
И опять ничего не понятно! Маша едва не плакала от огорчения, но Раххан-Хо вовсе не казался разочарованным.
Он глубоко о чем-то задумался, и тут наконец подал голос Весь:
— Чушь это все, я не верю, что будущее можно предсказать.
В глубине души Маша была с ним совершенно согласна, однако Раххан-Хо заметил с еле уловимой насмешкой:
— Кажется, ты недавно и в богов не верил…
Весь сердито на него взглянул, но потом растянул губы в ехидной улыбке:
— Ладно, уел, сказочник. Но проверить эти «предсказания» несложно, достаточно повременить.
— Вот и поговорим об этом завтра, — усмехнулся тот в ответ. — Давайте собираться, солнце уже высоко.
Он принялся запрягать лошадь, а Маша начала укладывать на телегу вещи. Ей очень хотелось, чтобы следующий день наконец наступил и дал ответ, правду ли напророчила Книга!
«Еще бы понять, что она этим хотела сказать», — подумала Маша с досадой.
Оказывается, не такое это легкое дело — предсказывать будущее…
Глава 14
Романтики с большой дороги
Прошло еще два дня, и лес начал редеть, дорога запетляла меж невысокими холмами. Иногда невдалеке виднелись деревушки, но путники старались миновать их поскорее. Заставить Зорьку идти рысью было делом нелегким, однако Раххан как-то справлялся. Маша, бывало, по полчаса уговаривала упрямую кобылу прибавить шагу, но та и ухом не вела, а сказочник только брал вожжи, причмокивал ласково, и Зорька начинала шагать куда бодрее!
Весь — тот за вожжи не брался, видимо, полагал, что это дело простолюдинов телегой-то править, но наблюдал за их обращением с лошадью очень насмешливо и временами отпускал шуточки на эту тему. Дескать, кобыла у них разбаловалась, скоро не она телегу потащит, а они сами впрягутся!
Машу так и подмывало предложить белобрысому самому попробовать, но пока что она придерживала язык. Все-таки, когда они уезжали из деревни, Зорькой правил именно Весь, и тогда она шла очень даже резво. Может, впрямь разбаловалась? Но какое уж тут баловство: день за днем тащит телегу, ни в конюшне отдохнуть, ни попастись вволю… Скорее уж из сил выбилась, еле ноги переставляет!
Что будет, если кобыла совсем обессилеет, Маша предпочитала не думать. Тогда точно уж придется самим браться за оглобли, и она заранее могла сказать: Весь и пальцем не шевельнет! Ее подобное развитие событий вовсе не устраивало, поэтому она старалась обихаживать Зорьку как можно лучше, насыпала ей овса вволю, находила для ночлега поляны с самой сочной травой, чтобы она могла попастись. Да и вообще приглядывала за кобылой. Пока что та выглядела вполне здоровой и довольной жизнью, но Маша не настолько хорошо разбиралась в лошадях, чтобы сказать наверняка, так ли это на самом деле.
За такими мыслями она и коротала время. Иногда бралась разучивать новую песню с Рахханом, но тот все реже предлагал ей спеть вместе, да и вообще сделался как-то слишком уж задумчив. «Будто гнетет его что-то», — подмечала про себя девушка, но спросить пока не отваживалась. Просто жизнь в этом мире уже научила ее осторожности в общении с людьми. Это не родные края, где ты любого можешь попросить о помощи, поделиться проблемами, и тебя непременно постараются выручить, хотя бы советом, и сами, в свою очередь, обратятся к тебе, случись нужда! Здесь твои трудности никого не интересуют, и справляться с ними тебе придется в одиночку. И выспрашивать у других, отчего это они грустны, огорчены или подавлены, тоже не принято: люди настороженно относятся к таким вопросам, считают, что рассказывать о своих бедах можно только очень близким друзьям… а вряд ли Раххан считал таковой Машу! Решит еще, что она навязывается или вынюхивает что-то. Неприятно было думать о подобном, но что поделать? Такой уж мир…
— Что за шум? — насторожился вдруг Раххан, сидевший на облучке.
— Сзади-то? — лениво спросил Весь. Этот устроился на соломе, скрестив ноги, и тихонько наигрывал на флейте — Маша пыталась уловить мелодию, но у нее не вышло.
— Тоже слышишь? — покосился на него сказочник.
— Давно слышу, — хмыкнул тот. — За нами по дороге кто-то едет. Конные.
— Обоз? — нахмурился Раххан.
— Не похоже. Слишком быстро передвигаются для обоза. — Весь убрал флейту и потянулся.
Маша, как ни прислушивалась, ничего разобрать не могла, мешал скрип телеги и стук копыт. Но мужчины, очевидно, знали, о чем говорили.
Конные, значит? Может, это…
— Весь, — потянула она белобрысого за рукав. — Думаешь…
— Что я думаю, не твое дело, — холодно усмехнулся он, отстраняя ее руку. — А вот то, что этих ребят не меньше десятка, мне не нравится.
— И правда многовато, — пробормотал Раххан и хлопнул Зорьку вожжами по крупу. — Ну, милая!
Милая только дернула ухом, и если ходу и прибавила, то самую малость.
Маша спрыгнула с телеги, взяла кобылу под уздцы, потянула вперед. Бесполезно.
— Не поможет, — хмыкнул Весь. — Такими темпами они нас нагонят. А увидят еще раньше. Они во-он за тем холмом сейчас. — Он указал назад. — Роща нас прикрывает, а едва они ее обогнут, мы у них будем как на ладони.
— Что предлагаешь? — поинтересовался Раххан. — Может, не суетиться? Мало ли кто там может оказаться!
— Вот именно — мало ли кто! — Белобрысый оглянулся.
— За вами, что ли? — Сказочник был догадлив, этого не отнять!
— Может, и за нами, — не стал отрицать Весь. — А может, за тобой. Ты же… хм… там одно услышал, здесь другое подобрал, да и продал. Вдруг кому не понравилось?
Раххан заметно напрягся. Видно, решила Маша, было у него что-то на совести! Вот так, даже самые лучшие люди — все равно люди! Но никак не общевисты.
— Вроде в последнее-то время ничего такого… — пробормотал он и снова начал понукать Зорьку, впрочем, без особого успеха.
— Нам надо завернуть за следующий холм до того, как нас заметят, — спокойно сказал Весь. — Там вроде лесок виднеется, можно съехать с дороги и пересидеть, пока проедут. Заодно посмотрим, что за типы. Только если мы с такой скоростью тащиться будем, проще здесь остановиться и дождаться этих… путников. Раххан, да подхлестни ты эту скотину!
— Да толку-то! — огрызнулся тот. Маша видела, настроение у него испортилось. — Где вы ее взяли, а? По-моему, она в жизни иным аллюром не ходила!
— Лошадь хорошая, — неожиданно вступился за Зорьку Весь. — В умелых руках и вскачь пойдет.
