освобождать придется сначала тебя. Попал ты в шаловливые лапки этой дэвы, придется поторговаться, предложить ей за тебя что-нибудь этакое.
– У меня все есть, – немедленно отозвалась дэва, – так что даже и не напрягайтесь.
– А «Кохинор»?
– Какой такой «Кохинор»? Что ты мне, швабра беспритычная, мозги пудришь?
– «Кохинор» – это бриллиант, приносящий несчастье, – терпеливо объяснила Анна Николаевна, с трудом проглотив «швабру беспритычную». – Если владеешь этим бриллиантом, можешь насылать любые несчастья на кого угодно когда угодно где угодно. Мало того. «Кохинор» может менять грядущее по твоему усмотрению. Ну как?
– Неплохо. Но не будешь же ты, прелесть моя, утверждать, что носишь при себе такой замечательный камешек.
– Конечно, не ношу. Но если ты согласишься обменять на камешек Владимира, я проткну пространство (а я умею это делать хорошо) и возьму «Кохинор» из его сокровищницы.
– Из чьей сокровищницы?
– Какая тебе разница? Зато ты сможешь перед всем населением Бардо хвастаться такой бирюлькой.
– Больно надо мне хвастаться… Дай подумать.
– А что тут думать? Давай-ка партию в шахматы. Если выигрываешь ты, то тебе и Володька, и «Кохинор».
– Отлично! Ну а если выиграешь ты?
– «Кохинор» остается у меня, а я в придачу получаю твоего пленника.
– Хорошо.
Дэва хлопнула в ладоши. Появился устрашающий тип с бычьим рогом посреди лба и шестью руками- клешнями. Тип споро расставил фигуры на шахматной доске и исчез.
– Не против, если я проверю эту доску на магию? – раздвигая жвалы, спросила Анна Николаевна.
– Ну-ну.
– Ин номине патри эт фили эт спиритус санктис! – возгласила Анна Николаевна.
Над доской поднялось оранжевое облако и развеялось в вышине.
– Вот теперь никакой магии, – удовлетворенно высказалась Анна Николаевна, потирая обожженные кончики жвал.
– Ты спятила, да насилует тебя тысяча ракшасов! – воскликнула дэва, отнимая руки от лица. – Как ты осмелилась произнести Запретные Слова, да еще где? В Бардо!
– Зато теперь ты будешь играть честно.
– Ты сумасшедшая. Когда я выиграю, я вырежу твои глаза и съем их сырыми.
– Такого уговора не было.
– Теперь будет.
– Э нет, дэва! Первое слово дороже второго. Так что глаза останутся при мне. Позволь мне как гостье сыграть белыми.
– Дозволяю.
Анна Николаевна и дэва сели друг напротив друга. Мадам Гюллинг сделала первый ход. Этот ход заметно поверг дэву в уныние.
– Я жду, – обаятельно щелкнула жвалами Анна Николаевна.
– Не торопи меня, – грозно рыкнула дэва. – Ее скорпионий хвост воинственно задрался, разрывая тонкую материю платья. – О! А мы пойдем вот так.
И передвинула фигуру.
– Ну если ты так, тогда я этак. Шах.
– Что? Как шах? Где шах?
– Вот. И пусть тысяча ракшасов лучше займутся тобой, дэва.
Дэва взвыла. Глаза ее налились фиолетовым огнем.
Анна Николаевна выскочила из беседки, подхватив на конечности ошеломленного Владимира:
– Бежим! Сидор, сюда!
И они рванули во тьму, упавшую на них, как одеяло, отсекающее виды и звуки.
Они долго пребывали во тьме, но она наконец рассеялась. И взорам наших героев предстало совершенно невероятное сооружение. Оно напоминало обычный московский офис-«аквариум», слепленный из стекла, бетона и хромированных конструкций.
– Что это? – выдохнули все трое.
Анна Николаевна потерла лапками.
– Ничего не понимаю, – сказала она. – Такое впечатление, что мы не в Бардо, а где-нибудь в Охотном Ряду. Надо подойти поближе и выяснить, что это за мыслеформа.
– А вдруг это опасно? – засуетился Сидор.
– Не бойся, женщина, – покровительственно сказал Владимир Логинов. – В случае чего я сумею защитить тебя.
Анна Николаевна хмыкнула:
– Женщина! Скажешь тоже!
Владимир недоуменно посмотрел на нее:
– Я сказал что-то не то?
– Прости, лемуриец, но твое дальновидение подводит тебя, – сказала Анна Николаевна. – Это только по виду и плоти женщина, а по душе – вполне полноценный мужик. И звать его Сидор Акашкин.
– Что? – изумился Владимир. – Сидор Акашкин? Тот самый журналист, который написал про нашу стоматологическую клинику разгромную статью?!
– Упс, – сказал Сидор. – Ну допустим. Клиника какая?
– «Мастердент». Я там работаю. И я читал эту статью. Это позор журналистики!
– Так уж и позор. Я что критиковал?
– Все! Работу клиники, цены, персонал…
– Конечно. Ведь вы отказались поставить мне пломбу на левый коренной за полцены. Я и раздосадовался.
– Хулиган! – стиснул кулаки Владимир. – Словоблуд!
– Мальчики, мальчики, давайте не будем ссориться, – примиренчески развела лапки хитиновая Анна Николаевна. – Мы вместе в одной лодке и должны держаться друг за друга. Вольдемар, ты на Сидора не злись, ему и так не повезло. Видишь, он заточен в женском теле и вернуться в свое собственное уже не может, потому что тела Сидора Акашкина больше не существует. Его уничтожил бог Мара.
– Сочувствую, – иронически сказал Влад.
– Тебе бы так, – стиснул зубы Сидор.
Ссора была устранена, и взоры всей честной компании снова обратились к «аквариуму».
– Сколько странствую по Бардо, такого здания не видела, – прокомментировала Анна Николаевна. – На лепрозорий похоже.
– Да ладно вам, – усмехнулся Влад. – Офис как офис. Давайте подойдем поближе.
Они максимально приблизились к погруженному в темноту «аквариуму» и увидели, что вокруг него лежит пара акров заасфальтированной земли с разметкой для парковки.
– В Бардо еще и автомобили есть? – поразился Влад.
– Только если это чья-то персонифицированная фантазия.
Они ступили на асфальт. Тут же «аквариум» осветился изнутри мягким желтым светом и женский голос произнес:
– Добро пожаловать в информационно-сервисный центр Бардо. Если вам необходима информация или обслуживание, войдите и зарегистрируйтесь у дежурной дизы. Повторяю…
– У кого зарегистрироваться? – нахмурился Влад.
– У дизы, – повторила Анна Николаевна. – Ну надо же! Информационно-сервисный центр – и где! В мире мертвых, отягощенных кармическим проклятием!
– И все-таки… – Влад был настойчив. – Кто такая эта диза?
