где не могло выжить ни одно существо. Почва там ночами испускала призрачный свет, и в мертвых развалинах городов бродили души погибших в гекатомбе катастрофы людей.
Вот по таким пустошам и двигалась сейчас пара медленно идущих волов, тащивших тяжело нагруженный фургон. Старая развалина с истлевшим брезентом на крыше и растрескавшимися досками бортов, принадлежащая общине деревеньки, тоскливо скрипела рассохшимися колесами. На козлах фургона, постоянно косясь на низко висящие тучи, сидели два человека.
Один — худощавый, с непокрытой головой и растрепанными черными волосами — сжимал в руках автоматическую винтовку. Второй — большой и толстый, с обвисшими щеками и маленькими глазами — держал в руках вожжи.
— Кажется, будет дождь, а Сопля? — спросил худощавый.
— Ага. Сколько лет прошло, как мы в первый раз увидели его? Пятнадцать?
— Двадцать, — негромко произнес Дэйл. — Мне как раз исполнилось десять.
— Помню-помню, мне тогда твоя разлюбезная женушка хорошо вдарила коленкой, — беззлобно произнес толстяк и чмокнул губами, подгоняя волов.
— Хорошая у тебя память, — протянул Дэйл и усмехнулся. Он тоже помнил тот день. — Но, согласись, заслуженно?
— Ага! — Сопля кивнул. — Мы тогда придурками были…
Очередной порыв ветра взметнул волосы на голове Дэйла, и тот даже пригнулся от неожиданности, оглядываясь на догоняющие низкие тучи.
— А ветерок-то крепчает, как бы в бурю не попасть.
— Старики говорили, что давным-давно, еще до войны, в этих местах про бури вообще ничего не слыхали, земля всегда была зеленой, а дожди шли круглый год.
— Брехня, — протянул Дэйл, встревожено крутя головой. — Сказки. Кто это видел?
— Да мы с тобой и видели! — горячо заспорил Сопля. — Тот дождь никто из нас не забудет.
Дэйл сморщился, как будто проглотил мерзкое насекомое.
— Я уже начинаю сомневаться — видели мы его или просто пригрезилось. Не знаю, как выживают звери и трава в пустошах… Неужели тоже роют колодцы?
— А дьявол их разберет. — Сопля вытащил флягу с водой и сделал большой глоток. — Надо сниматься с места и всей деревней передвигаться на север. Говорят, там местность не так пострадала от войны.
— Переезжать деревней?! — Дэйл презрительно фыркнул, показывая, как он относится к этой затее. — Скажи это нашим старейшинам. Разве их расшевелишь?
— Зона, — резко выдохнул Сопля.
Оба погонщика натянули на лицо самодельные респираторы. Сопля вытащил из-за спины длинный гибкий кнут, щелкнул им в воздухе, а потом по спинам волов.
— Быстрее, коровьи дети!
Животные замычали и ускорили ход. Все та же унылая красная земля, все те же молчаливые скалы, все тот же яростный ветер. Вот только трава здесь была гораздо выше, чем в других местах. По счастью, опасная зона протянулась всего лишь на пару сотен метров. Эдакий символический язык, который смерть выложила на дорогу, пытаясь захватить зазевавшегося путника. Через двести метров счетчик Гейгера в фургоне перестал безумно щелкать.
— Фу… — Сопля исходил едким потом. — Каждый раз, когда здесь проезжаю, оторопь берет.
— Не тебя одного, — вяло произнес спутник, отстегивая респиратор и бросая его за спину. — Теперь можем с чистой совестью полгода никуда не ездить. Свою норму лучей мы сегодня получили.
— Надо сваливать из этих мест, и если проклятых старых хрычей не колышет отсутствие воды и здоровой почвы, то, может, хоть люди из города заставят их пошевелиться.
— Какие люди? — удивленно вскинулся Дэйл.
— Чаще надо дома бывать, а не гонять коров почем зря. Что бы ты делал, если бы я за тобой не приехал? — Сопля задал риторический вопрос. — Были тут одни. Ты тогда перегонял караван в Осколок, а я как раз уезжал из деревушки. Пришло человек двадцать. Головорезы. Все откормленные, при оружии. И не то, что наши дробовики. Сразу видать — городские. Одеты, хоть щас на свадьбу, мать их так.
— А дальше?
— Дальше они сказали, что прибыли из местечка на севере. Ближний свет как будто! До ближайшего крупного поселения четыреста миль на северо-запад! И что с этого месяца деревня должна платить…
— За что?
— За охрану, — Сопля раздраженно хмыкнул. — Какую на хрен охрану?! От кого?! Здесь же никого не было, нет, и не будет! Старики отказались.
— А они? — у Дэйла в груди поселилась необъяснимая тревога.
— Сказали, чтоб мы подумали, и ушли.
— Давно это было?
— Да с месяц, наверное.
— Ладно. Мне на всех плевать. Как приеду, беру Келли и сваливаю из этой дыры. — Дэйл перегнулся с козел и сплюнул на красную пыльную землю. Яростный порыв ветра, сдул его плевок, и тот попал прямо под колеса фургона.
— Ты прав. — Сопля вздохнул. — Вот только нас там не больно-то и ждут…
— Нас нигде не ждут. Но сидеть просто так на мертвой земле, это не по мне. Хватит! И так тридцать лет провел в этой дыре.
Небо на короткий миг вспыхнуло, и извилистая молния ударила в соседнюю скалу. А затем, настигая свою товарку, за спинами людей загрохотал гром.
— Ого! — Сопля даже привстал от неожиданности. — Ты видел?! Ба-Бах!
— Скоро такое начнется… лишь бы ноги унести…
— Унесем. — Возница щелкнул вожжами, погоняя медленно бредущих животных. — Вон, справа аэродром показался, до деревни недалеко.
Действительно, поле желтой травы врезалось в кладбище военных самолетов. За прошедшие двадцать лет, останки машин превратились в груды металла, лишь в некоторых можно было узнать резкие профили военной техники.
Скалы остались за спиной. Перед мужчинами лежала равнинная пустошь, что тянулась отсюда через всю страну, вплоть до океана. Сухой ветер завывал в ржавых грудах железа, порой срываясь на визг взбесившейся флейты. Он гнал готовую вот-вот разразиться бурю. Сопля без остановки щелкал кнутом.
— Смотри! — Дэйл резко вытянул руку в сторону низкого холма, за которым и находилась деревня. — Дым!
— Действительно… — Сопля сощурился. — Неужели кто дом поджег с перепоя?
Дэйл не ответил, только прикрикнул на волов. Над холмом поднимался густой темный дым.
Деревенька встретила их тишиной. Ни людей, пытающихся потушить пожар, ни собак. Дома уже догорали, но никто, ни один человек, не боролся с огнем.
— Где все? — Сопля от удивления натянул вожжи, и волы послушно остановились.
Дэйл снял винтовку с предохранителя.
— Будь настороже.
Сопля понимающе кивнул и достал пистолет.
— Хорошо. Давай найдем наших…
Они нашли их в центре деревни, возле старой, покосившейся от времени церкви. Восемьдесят душ. Восемьдесят человек, которых Дэйл и Сопля знали с детства. Маленькая община, затерявшаяся среди пустошей мертвой страны.
Люди лежали на площади. Мужчины, женщины, старики, дети. Дэйл зажмурился. Они будут сниться ему всю оставшуюся жизнь.
Соплю вывернуло наизнанку.
Среди мертвых жителей попадались тела неизвестных. Деревня пыталась обороняться, и несколько врагов тоже остались на площади. Сытые, откормленные головорезы в хорошей одежде.
