Требуется Темный Властелин

представители власти старались не вмешиваться). Единственной более-менее серьезной проблемой были наглеющие пираты с Кразагского архипелага. Недавно пришедший к власти новый барон (так условно называли «главного» капитана на архипелаге), сместивший старого вполне традиционным методом, считает, что «хозяева морей» слишком прогибались под оба государства (Кразагский архипелаг располагался условно на границе между Синдарией и ее соседкой Халгарией) и что такое положение вещей недопустимо для истинного пирата, который не признает над собой никакой власти, ну и все такое прочее. Короче, молодой и борзый скинул старого и опытного – и теперь вовсю буянит, не задумываясь о последствиях. Власти, как всегда, бездействуют, и можно быть полностью уверенными, что так оно будет и продолжаться…

– Почему? – Я не удержался от вопроса – уж больно странная интонация проскользнула в голосе господина Гальго при упоминании властей.

– Господин еще не знаком с герцогом Макенбором? Сочувствую. Когда господин с ним познакомится, большая часть вопросов у него отпадет сама собой. Круг интересов герцога… Несколько ограничен… И вопросы управления городом и областью в него не входят. Это было удобно для нас, когда мы прибирали все к своим рукам, но в случае территориальных конфликтов создает известные затруднения.

Заинтригованные такой прелюдией, мы раскланялись с господином Гальго и отправились в сторону дворца. Бумаги герцога Колзона должны были без труда организовать нам аудиенцию. К моему огромному изумлению, нам оказалось очень сложно вообще донести до помощников герцога идею, что нам надо встретиться именно с самим герцогом, а не с его управляющим или кем-то еще из городского совета. На их лицах читался один вопрос: «Зачем?» Тем не менее мы все-таки убедили их, что нам нужен именно герцог, и нас сдавленно попросили приходить завтра к полудню – быть может, до герцога удастся донести информацию о существовании такой штуки, как государственный визит.

– Да что с этим Макенбором такое? – спросил я у Шрама, когда мы вышли из приемной дворца. Мой спутник казался не менее озадачен, чем я. Он, конечно, уже не раз высказывал свое не слишком цензурное мнение насчет аристократии в целом и отдельных ее представителей в частности, но такого оригинального приема даже он не ожидал.

– Слушай, а он давно у власти?

– Кажись, лет семь. Он стал герцогом очень рано. Его отец скончался в результате какой-то странной истории то ли на охоте, то ли еще как-то. Воспитанием ребенка он не занимался никогда – этим занималась мать, женщина легкомысленная по любым меркам, но больше я не в курсе. Может быть, имеет смысл спросить господина Гальго? Но он предупредил бы нас, если что, а так он, кажется, рассчитывает устроить небольшой сюрприз.

– Ладно, глянем завтра, что это за герцог такой, а пока займемся более адекватными людьми. – С этими словами мы пошли наносить «визиты вежливости» другим представителям городской власти, официальной и не очень.

На следующий день к назначенному времени мы вновь были в приемной герцога. На всякий случай у нас еще раз осведомились – мы действительно хотим видеть герцога? К этому моменту мы побеседовали уже почти со всеми представителями власти в Фалане, которые единогласно заявляли: «Это нужно видеть, хотя лучше бы этого не видеть». Мы подтвердили свое желание, и нас провели в зал для приемов… Я был абсолютно уверен, что опасность нам не угрожает. Шрам по привычке сжался и явно был готов к бою.

Зал для приемов нас здорово озадачил. Я не то чтобы не люблю розовый цвет… И ленточки… И бантики… но не в таком же количестве! Мы со Шрамом в наших черных одеяниях смотрелись в этом месте как два куска угля на свадебном торте. В этот момент дальние двери зала с каким- то музыкальным скрипом отворились, и в зал впорхнул… Попытался впорхнуть… Попыталась?.. Попыталось! Впорхнуть… Вскочить… Вкатиться… Елки зеленые, что это???

С идентификацией у меня и правда была проблема. Начнем по порядку. И будем пользоваться логикой как единственным инструментом стремительно угасающего разума. Так вот, по логике – это был герцог. Значит, он. А глаза отказывались признать это за существо мужского пола, хотя мужчины бывают очень разные. Судя по набору движений и наличию условно музыкального сопровождения, он хотел именно «впорхнуть» в зал. Не «величественно войти» или «стремительно ворваться», а именно «впорхнуть». Возможно, даже «грациозно впорхнуть». Но его фигура наводила на мысль о наличии рядом продовольственного склада со стратегическим набором пирожных… Уже пустого. Оная фигура была затянута в такое неимоверное количество розовых бантиков и ленточек, рюшечек и буфов, что рассмотреть изначальный покрой одежды было невозможно. Можно только с уверенностью сказать, что оная одежда неоднократно переделывалась в соответствии с пожеланиями владельца (которые сводились к добавлению все новых бантиков и прочего). Из облака пышного воротника на нас уставилась совершенно гротескная физиономия, сияющая каким-то совершенно непонятным внутренним светом, не от мира сего. Таким иногда изображают юродивых на некоторых картинах. Юродивые бы обиделись! Добавьте к этому любительский макияж, сделанный старательным паралитиком с тяжелой формой болезни Паркинсона и дальтонизмом, огромный розовый атласный берет, на котором кроме бантиков и ленточек красовалась куча полуметровых розовых перьев, и пирожное в руках, и вы поймете, почему при скачкообразном приближении этого чуда в нашу сторону мне захотелось эвакуироваться прямо через окно! Впрочем, шоу на этом не кончалось! Пропрыгав где-то половину пути от двери до нас, это чудо пронзительно заверещало:

– О благородные странники, не встречалась ли вам на пути вашем Она!

– Кто? – выдавил я как-то из себя, пребывая в полнейшем недоумении и лихорадочно нашаривая пути к отступлению.

– Она! Принцесса души моей! Та, что подарит мне блаженство первого поцелуя! Та, что принесет сокровище своей нежности исстрадавшему душой принцу!

– Не встречалась…

– О, как печально, как печально, обещайте, судари мои, что как только встретите вы ее, то тотчас доставите ее ко мне! – Хм, а вот это уже интересно…

– Обещаем!

– О спасибо вам, благородные странники. Ежели вы доставите ее, я буду вечно вам обязан!

– Договорились! – выпалил я и стал подталкивать ошарашенного Шрама к выходу – все получилось очень быстро, хотя совсем не так, как я рассчитывал. Впрочем, мой спутник, похоже, намертво прилип к полу. Играть в тяжелоатлета я не собирался, так что просто шепнул ему на ухо: «Если ты хочешь, чтобы тебя угостили пироженкой, то оставайся, а я сваливаю». С этими словами Шрам буквально сорвался с места, и мы выскочили из приемной и почти побежали на улицу. В спину нам грустно и сочувственно смотрели оставшиеся в замке слуги.

Сначала мы долго не могли остановиться. Потом столь же долго не могли перестать истерично ржать. Кое-как отсмеявшись, я выдохнул:

– Все-таки надо отдать должное вашей традиции приписывать аристократам прозвища. Именно Сиятельный, лучше и не скажешь.

– Да уж! Что делать-то будем, Босс?

– Что-что… Искать эту самую принцессу его души. Бедная девушка. Я ей заранее сочувствую!

– То есть как искать? – На лице моего спутника проступил неподдельный испуг.

– Не боись, ни в какие героические походы по спасению прекрасной дамы из рук какого-нибудь дракона я ввязываться не собираюсь. У герцога здорово поехала крыша, это правда. У него серьезный пунктик на матримониальной почве. Похоже, это, как и его внешний вид и предпочитаемый стиль, – результат воспитания, как ты говорил? Изрядно легкомысленной маменьки. Ты знаешь, розовые ленточки и сказки про принцесс обычно передаются по женской линии, а не по мужской. Осталось только выяснить, как выглядела маменька герцога при жизни, и найти кого-нибудь похожего. Думаю, идеал нашего герцога выглядит именно так. Ну и уговорить на этот самоубийственный шаг, хотя я не думаю, что с этим возникнут сложности: ради титула герцогини и всего, что к нему прилагается, многие женщины пойдут и не на такое.