— Что это?
— Плащ. Только смотри, мышу прикасаться к нему не давай, не то все чары рассеются.
Ну да. Проще мыша вообще здесь оставить, чем не дать ему усесться на мое плечо или голову.
Встаю и покорно накидываю плащ на плечи. Он оказался тяжеленный. Да еще и эта пыль, от которой так и тянет чихнуть.
— Так. А теперь надень капюшон.
Капюшон мне надел Балин.
— Ну как?
— Страшно не хочется тебя разочаровывать, дядюшка Трок. Но я ничего не вижу и не чувствую.
— Ты в зеркало-то посмотрись.
Так. А где тут зеркало? Кажется, оно было около входной двери. Ага, теперь вижу.
— Эмм… спасибо. Красота — страшная сила. Но, боюсь, он мне слегка великоват.
— Ты себя видишь? — напряженно.
— Ну да.
— Полностью?
— Да. — Меня это все уже настораживает. И чего они все так странно уставились в зеркало. Словно там сидит привидение и читает книгу, удобно устроившись в кресле.
— Удивительно. А вот мы видим небольшую мышь, которая стоит на задних лапках и смотрит сама на себя.
Где мышь?!
Ошарашенно оборачиваюсь. Но… мышей вроде бы здесь не видно.
— Ясно. Значит, правду сказал продавец, на людей оно действует иначе. Гномов эта штука оборачивает в гоблинов. При этом носитель в зеркале именно гоблина и видит.
— А может, ты постараешься мышонка увидеть? — подал голос Балин.
Хмуро смотрю в зеркало. Они ведь не издеваются, да?
Но тут мое отражение чуть поблекло, пошло волнами и… испарилось. И в зеркале отразилась небольшая серая мышь, внимательно разглядывающая собственное отражение с отвисшей челюстью и слегка выпученными глазками. Впрочем, последнее — скорее всего, врожденный дефект.
— Ох, и ни гхыра себе!
— Не выражайся, — строго сдвинул брови дядюшка и подошел ко мне, положив руку на плечо… со второй попытки. — Возьмешь его с собой. Авось там и пригодится. Кстати, у него есть еще одно свойство. А ну… попытайся пройти вот через это отверстие, да.
И мне указали на небольшую дыру в двери, сделанную как для собаки. Она была закрыта навесной дверцей, которую можно было отгибать.
— Знаешь… она для меня как-то маловата будет.
— Для тебя — да. Для мыши — нет.
Пытаюсь усвоить новую порцию информации.
— В смысле… я теперь и впрямь мышь?
— Точно не знаю.
Пожимаю плечами и иду к двери.
Так… я у двери. Мышь тоже. А теперь… зажмуриться и сделать два шага вперед. Если что — просто стукнусь лбом. Больно, но не смертельно.
Шаг. Второй. Тре-етий… пятый.
Бульк.
Сижу, кашляю в луже, отплевываясь и удивленно оглядываясь по сторонам. Я снаружи! Сижу в луже с мокрым лицом и штанами. Надо же… а вроде казалась неглубокой.
Дверь позади меня открылась, и с меня стянули плащ, после чего подали руку и поставили на ноги.
— Ну как? — усмехнулся дядюшка.
— Ничего себе! — выдохнула я. После чего получила в руки свернутый плащ и вернулась в дом — сушиться.
Еще часа два мы сидели и обсуждали мое будущее, а потом Балин неожиданно спросил, почему я пришла сейчас, а не много лет назад. Тогда, хлопнув себя по лбу, я вывалила на стол целую гору золота из безразмерной сумы. Минут пять стояла тишина, немного погодя, отойдя от шока, дядюшка Трок спросил, кому принадлежали раньше эти деньги.
— Василиску. Он дал мне свободу на вечер и предложил взять столько золота, сколько захочу.
— А-а-а, — протянул дядюшка.
— Это все вам. — Улыбаюсь, чувствуя себя просто нереально щедрой.
— А-а-а, — протянул дядюшка во второй раз, недоверчиво изучая свое новое богатство.
— А взамен… — Я подождала, пока в глазах гномов мелькнет знакомый огонек. Наконец-то ступор прошел. — Это золото свалилось не просто так: надо что-то сделать взамен. Я хочу провести сегодняшнюю ночь как королева.
— Поясни, — потребовал Балин.
— Знаешь эльфийскую кофейню?
Гном скривился.
— Я хочу, чтобы все ахнули, когда мы с мышом войдем, и утирали слезы счастья, когда выйдем.
— Последнее сделать будет гораздо проще.
— Не язви. Я не в том смысле, что счастливы, что они избавились от нас, а в том… ну, короче, пусть даже эльфы увидят во мне сегодня принцессу, а не замухрышку.
Дядюшка критически обозрел гору золота и почесал затылок пятерней.
— А знаешь… этого может и не хватить.
Угрюмо на него смотрю.
Знаете, что гномы сделают за медяшку? Подкуют кобылу. А за серебрушку? Омолодят кобылу. А за золотой эта же кобыла ожеребится тремя чистокровными ахалтекинскими жеребятами.
Эта присказка давно ходила среди народа. Не обманула она и на сей раз. Дядюшка отослал куда-то сына и, собравшись, исчез в ночи. Мы с Келлой остались ждать у печи, вдыхая аромат подходящих булочек, заодно, пока ждали, перетаскали все золото в подпол, дабы кто не умер от счастья, если зайдет ненароком.
Дядюшка вернулся через полчаса не один, а с гоблином.
— Брадобрей, — пояснили мне.
— Я девушка. У меня нет бороды.
— Садись сюда, — приказал мне гоблин, ткнув пальцем на пол.
— Я не мужчи…
Но меня уже усадили на пол, сказав, что брадобрей здесь он, и поэтому он лучше меня знает, что нужно делать. Он не слепой, и сам сообразит, где и кого нужно брить. Мышь при этих словах захихикал и пополз к краю стола, дабы лично лицезреть это незабываемое зрелище.
Гоблин взобрался на скамейку за моей спиной и сжал в руках спутавшиеся за день волосы.
Я взвыла. На что мне приказали сидеть спокойно, иначе будет прическа а-ля горшок или еще хуже, — это уже как повезет. После такого напутствия я замерла, как памятник себе любимой.
Во входную дверь постучали, и Келла пошла открывать. Оказалось, что пришли гном, полуэльф, человек с хитрыми глазами и два тролля.
— Охрана, — коротко ответил Трок в ответ на мой удивленный взгляд.
Полуэльф при виде золотого, который в этом доме показывали всем, но пока так никому торжественно и не вручили, — засуетился вокруг меня с портняжной лентой в руках, снимая мерки.
Я громко возмущалась, ибо являюсь девушкой приличной, несмотря на образ жизни и прочие нюансы. Портной упорствовал, веря в то, что отличная работа таки доставит ему удовольствие лицезреть золото на своей бледной ладошке. Пока же он тихо матерился сквозь зубы. Когда же мерки были сняты, ко мне подошел человек с хитрыми глазами (он, как оказалось потом, был торговцем тканями и готовой одеждой) и спросил, какое я хочу платье. Я задумалась, и правда, собственно, какое?
