Глава 28
Аббат молча смотрел на спускающихся вниз, к подножию холма, людей. Их было немного, где-то около двадцати, но все равно в три раза больше, чем монахов.
Кроме того, большинство членов общины никогда не держало в руках оружия. 'В отличие от этих, — без энтузиазма подумал аббат, скользнув взглядом по поясам приближающихся бойцов. — Ждали, значит. Готовились… Надо было Галена в трактире оставить. Жалко мальчишку'
— Отче! — дрожащий голос летописца нарушил мысли Бэннана. — Что нам делать?!
— Драться! — вскинул голову Джеральд.
— Драпать! — уверенно заявил Алби, одним движением задвигая себе за спину дрожащего Галена. Брат Патрик, с подозрением озирающийся по сторонам, качнул головой. И раскинул руки. Аббат быстро обернулся. Так и есть: позади, у самой кромки леса, зашевелились высокие заросли лещины. Стало быть, врага куда больше, чем хотелось бы думать.
— Нас окружают? — брат Кевин беспомощно завертел головой. Брат Филип нахмурился:
— А вы говорили, что нам нечего бояться… Аббат, их слишком много.
— Я умею считать, — отозвался отец Бэннан, заводя руку за спину. Широкий двуручный меч тускло блеснул под утренним солнцем. — Даллан, прикроешь сзади. Галена и Колума в центр. Остальные — по кругу… Патрик!..
Хранящий обет молчания монах коротко кивнул и рванул на груди свой балахон. Летописец только рот разинул: под длинным одеянием брата Патрика обнаружилась глухая кольчуга, широкий кожаный пояс… и целая оружейная лавка. Глаза Джералда сверкнули:
— Значит, все-таки драться?!
— А говорил, что зарекся… — проворчал Алби, разглядывая увешанного оружием Патрика. — Ну и ловкач вы, братец! Нигде даже не звякнуло… Гален, куды?! Тебе где стоять велели?!
— Мне уже почти пятнадцать! Я могу помочь…
— Брысь, — велел послушник, хмурясь. — Отче, не сподручные мне все эти штуки… А дубины у вас там нету?
— Нет, — усмехнулся аббат. — Патрик, дай ему булаву, что ли. Та же дубина, потяжелее только.
— Тяжелая — это хорошо, — послушник принял из рук монаха короткий скипетр с гладкой деревянной рукоятью и шипастым железным навершием. Повертел в пальцах, ухмыльнулся:- Дубина-то, она побольше будет… ну да и это сгодится!.. Гален, брысь, сказано тебе!
— Но я же…
— Не тронь ножи!.. Брат Колум, приглядите за ним. Упаси бог, под руку сунется…
— Конечно-конечно, — закивал летописец, сгребая в охапку вырывающегося паренька. — Тише, дитя мое. Мы с тобой, увы, не воины…
Джералд, уже с коротким мечом в руках, прикрыл аббата справа. Слева замер молчаливый брат Патрик. Слепой Даллан, поигрывая тяжелым посохом, встал сзади, лицом к перелеску. Кевин, Алби и Филип заняли остальные бреши маленького круга… А другой круг — большой, ощерившийся острыми лезвиями клинков, неумолимо сужался, подступая со всех сторон. Медленно, не спеша. Бандиты знали, что монахам бежать некуда. И знали, что получат своё без особых потерь. 'Спаси нас, Господи! — в панике воззвал брат Колум, отчаянно прижимая к себе пыхтящего Галена. И почувствовал, как что-то твердое ткнулось ему в бок. — Что такое?.. Сундук? Сундук аббата?! Но там же…' Летописец вскинул глаза вверх и встретился взглядом с главой общины.
Оба не проронили ни слова. Тяжелый сундучок, украшенный потемневшим от времени литьем, стремительно перекочевал под плащ брата Колума, а над кучкой притихших монахов, над головами замерших перед броском разбойников, над зеленым пологим холмом взлетел рокочущий голос отца Бэннана:
— Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани, милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой и… и я на Него уповаю!.. — святой отец нагнул голову, качнулся вперед, выставив перед собой клинок…
— Аминь!.. — вдруг весело проорали сзади. Аббат осекся и замолк, услышав за спиной дробный топот копыт. Сужающие круг разбойники замерли, на мгновение отшатнувшись, и с ревом бросились в атаку. Зазвенела сталь. Ахнул кто-то из братьев. Святой отец резко повернул голову: прорвав оцепление, к монахам подлетели двое всадников с мечами наголо.
— Аббат Бэннан, я не ошибся? — склонил голову один из них, человек с обезображенным лицом и золотой серьгой в ухе. — А мы уж боялись, как бы без нас не начали… Чарли, дорогу!
— Есть, кэп, — второй мужчина сшиб лошадью высунувшегося из общего строя разбойника и замахнулся на рванувшего ему в помощь другого тяжелым боевым топором. Мародеры, ворча, отступили. Правда, всего лишь на мгновение…
— Доброе утро, братья, — новоприбывший придержал коня и, не глядя, взмахнул мечом. Здоровый бугай в черной повязке на один глаз, взвыв, откатился в сторону. Алби угрожающе прищурился:
— Кому доброе, а кому и последнее… — послушник закрыл собой главу общины, успев одновременно с этим отоварить булавой кого-то из наседающих разбойников.
— Вы кто такие? — напрягся брат Филип. Брат Патрик молча шагнул вперед. В его руках опасно сверкнули два длинных кинжала. Мужчина с серьгой, отпустив поводья, выставил перед собой ладони:
— Спокойно, свои! Подарок брата Августина… Дружище, прикрой!
— Сделано, кэп…
— Молодец, — всадник легонько ткнул пятками в бока своего жеребца и, подъехав к аббату, выдернул из-за пазухи сложенный треугольником лист пергамента:- Братец предупреждал, что вы на слово не поверите.
Отец Бэннан развернул бумажный треугольник. На ладонь выпало белое пушистое перышко. Больше в конверте ничего не было, но аббату хватило и этого знака… Послание действительно было от брата Августина. И означало, что доставившему его человеку можно верить.
— Ну что ж, — усмехнулся глава общины, поднимая глаза на всадника, — добро пожаловать. Не знаю, кто вы, но вы очень вовремя.
— Мы старались, — широко улыбаясь, отозвался тот. И развернул коня:- Чарли! Сзади!..
— Вижу…
— Мы попытаемся отсечь кого сможем, аббат, — Хант, сощурив глаза, оглядел вновь замкнувших круг разбойников. — Остальные — ваши. Справитесь?
— С Божьей помощью, — отец Бэннан размял плечи и взялся за рукоять меча. Позади взлетел в воздух тяжелый посох брата Даллана. Заржали кони. Враг снова перешел в наступление…
Нэрис, припав щекой к гриве лошади, неслась напролом через лес. Она знала, что впереди ее ничего хорошего не ждет, знала, что будет только мешать, что Десмонд был прав, приказав ей не высовываться, но поделать с собой ничего не могла. Ей было страшно. 'Видениями я, слава Господу, не страдаю, — думала она, уклоняясь от широкой разлапистой ветки, — значит, кто-то там, в зарослях, был! И одеяние, опять же… Монах! Точно, тот самый монах!.. Ох, нет, не думать об этом, не думать. Пускай меня лучше капитан Хант прибьет, или эти, из-за холма которые… Ай!'
Лошадь, оглушительно заржав, взвилась на дыбы. Леди МакЛайон вскрикнула. Вокруг бешено завертелись голые стволы сосен, земля, усыпанная хвойными иголками, качнулась вверх — и в следующую минуту лихая наездница обнаружила, что торчит в колючих зарослях едва ли не вниз головой. Шляпа благополучно слетела еще раньше… Позади испуганно всхрапнула лошадь. Хрустнула ветка под чьим-то сапогом. И две сильных руки одним движением выдернули обмершую от ужаса девушку из хитросплетения гибких коричневых веток.
— Чарли-и! — тоненько взвизгнула она, хотя и понимала, что пираты ее не слышат. — Капитан Ха-
