— Только давай дальше я поведу, а? — Леночкин голос жалобно дрогнул.
Я кивнул, чувствуя себя тщательно выжатым лимоном — сил не оставалось даже на разговоры.
Наверное, Леночка испытывала схожие ощущения, потому что следующую фразу я от нее услышал уже за городом.
— А знаешь, Сань… я бы никогда в жизни не решилась съехать с той лестницы.
— Знаешь, Лен, — в тон ей отозвался я, — если бы я знал, на что это будет похоже… тоже бы не решился.
Оставшуюся часть пути мы проделали без особых происшествий — если не считать того, что я умудрился пропустить нужный съезд с магистрали. В результате мы потратили целый час, пытаясь вначале сообразить, куда нас занесло, а потом — как из этой задницы выбраться.
Вторая попытка угадать нужную дорогу оказалась более удачной. Слева мелькнул длинный колхозный коровник, справа — заиленный пруд, и через полкилометра мы под триумфальный плеск лужи въехали в деревню. За два года колдобины на ее единственной улице ничуть не изменились
Когда по обе стороны дороги встал лес, Леночка занервничала.
— Ну теперь-то мы правильно едем? У меня бензина всего на пятьдесят километров осталось!
— Не бойся, хватит. — Дачи должны были вот-вот показаться из-за пригорка, и я, не удержавшись, зловеще добавил: — Но впритык.
Леночка совсем скисла.
— Давай, заворачивай влево, — скомандовал я пять минут спустя. — Теперь вправо… стоп. Погоди, ворота открою.
Оставив опешившую блондинку переваривать информацию о счастливом окончании пути, я вылез из машины, развел высокие скрипучие створки и осмотрелся. Как я и ожидал, в бревенчатом двухэтажном домике не светилось ни одного окошка, а на огороженном сеткой участке в девять соток царило запустение. Похоже, сюда в этом году вообще не ездили.
LSO[2] из меня не очень, но активным рукомашеством мне удалось заманить 'гольфик' под гостеприимные своды ветхого сарайчика без дверей, где уже стоял проржавевший скелет 'москвича' на кирпичных подпорках.
— Какой кошмарный день, — картинно упав на руль, простонала Леночка. — Сил больше нет… засыпаю… то есть умираю… закопайте меня прямо здесь…
— Вообще-то в доме имеется кровать, — вкрадчиво сообщил я. — Тебя донести?
— Сама дойду! — отрезала 'умирающая', резво — и откуда только силы взялись? — выпрыгивая из машины. — И учти, спать на этой кровати я буду одна!
— Да я и не претендую, — усмехнулся я, подходя к двери дома с универсальной отмычкой всех времен и народов — прихваченной в сарайчике фомкой! — У меня этой ночью и так есть с чем по… заняться половой жизнью.
Замок жалобно хрустнул и зазвенел по крыльцу.
Оскорбленная — не то моим хамством, не то самим фактом отказа — Леночка с гордо поднятой головой удалилась в указанном мною направлении: вверх по лестнице и налево. Ну или направо, там были две жилые комнаты.
Я сплюнул ей вслед и пошел доставать из машины сумки.
Глава 4
Не знаю, во сколько лег Саня (и ложился ли вообще), но, когда я проснулась и спустилась на первый, хозяйственный, этаж, за запертой дверью ванной уже шумела вода. Пришлось умываться и чистить зубы над кухонной раковиной.
Следы мужского присутствия виднелись буквально повсюду. В пепельнице скопилось столько окурков, словно мужчина забавы ради поджигал сигареты и укладывал их тлеть на край стола; простой курильщик от такого количества откинул бы копыта на пару с пресловутой лошадью. На табуретке, в тусклой россыпи металлической пыли, лежала гнутая ножовка — так вот что за мерзкие звуки полночи не давали мне заснуть! — а под ней, в куче уже деревянных опилок, валялся обрезок какой-то стальной трубки. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под 'Nestle', увенчанная грязным носком. Его собрата я аккуратно, ногтем мизинца спихнула с края раковины.
Господи, чем же он тут занимался?!
Мне тоже не удалось толком отдохнуть: в доме было полно мышей, которые хоть и не пытались заживо меня обглодать, но устроили психическую атаку, скребясь и пища во всех щелях. Настоящий кот быстро навел бы тут порядок, но Федька относился к своим запечным соседям более трепетно. Он, правда, поймал пару штук и выпустил в окошко, однако они тут же вернулись с подкреплением, и я цыкнула на домового, чтобы перестал хлопать форточкой.
К тому же я долго не могла решить, что делать с дверью. Запереть? А вдруг в окно влезет убийца и Саня не сможет прийти ко мне на помощь?! Оставить открытой? А кто тогда спасет меня от Сани?! В итоге я все-таки предпочла позор смерти, но душевного равновесия это не прибавило.
Плюс ко всему (и минус к настроению), в дачном домишке было сыро и холодно, найденных пледов еле-еле хватило продержаться до восхода солнца.
Я проверила плиту — газ есть, шипит. Значит, можно выпить чего-нибудь горячего, на худой конец просто кипяточка.
Порывшись в шкафчиках, я отыскала банку с молотым кофе — подвыдохшимся, но вполне приличным. На той же полке стояли мятая турка и жестяная коробка с кусковым сахаром. Ну хоть в чем-то повезло…
Я уже переливала напиток в кружку, когда мое блаженное одиночество закончилось.
Трезвый, гладко выбритый и расчесанный Саня так резко отличался от предыдущего варианта, что я вздрогнула от неожиданности — на кухню как будто вошел незнакомый мужик. Да какой там мужик! До меня внезапно дошло, что если Саню выгнали с третьего курса, плюс два года службы, то сейчас ему всего двадцать один — двадцать два. Причем выглядел он еще моложе.
— А мне что-нибудь осталось? — Голос был тот же, низкий и хрипловатый, как у сорокалетнего. И взгляд: постоянно сосредоточенный и настороженный, словно в ожидании подвоха от любого из окружающих предметов.
— Бери, я еще сделаю, — широким жестом предложила я, тщетно пытаясь понять, что за резкий химический запах сопровождает каждое Санино движение. Не то бензин, не то ацетон, мерзость редкостная.
— Угу, — парень сцапал кружку за ручку и с ходу отхлебнул. — Спасибо.
— Не за что, — покривила душой я. Кофе был моим единственным кулинарным талантом — Федька презирал 'эту заморскую бурду' и принципиально не касался турки.
Лохматый кот, незаметно образовавшийся на верху шкафчика, неодобрительно чихнул.
— А тебе никто и не предлагает. — Я снова зажгла газ. — И вообще, мог бы нормальный завтрак приготовить.
— К твоему сведению. — Федька сердито вильнул хвостом. — я домовой, а не домработница.
— То есть ты еще дуешься?
Кот демонстративно задрал заднюю лапу и начал вылизываться. Я в несколько натянутом молчании доварила кофе и уселась напротив Сани. Тот как раз прикуривал очередную сигарету и, спохватившись, вопросительно глянул на меня из-за прикрывающей огонек ладони:
— Не возражаешь?
