— Только вместе с Леной, — мгновенно среагировал парень. — И будет у тебя спокойная рабочая, никем не нарушаемая атмосфера.
— Боюсь, Марин, его вначале оглушить придется и скотчем сверху донизу обмотать, — тяжко вздохнула я.
Саня самодовольно оскалился.
— Хм… — Маринка отпила из кружки и поставила ее между свечами. — Нет, я могу, конечно, и так раскинуть… Но хотелось бы какую-нибудь зацепку. А твоей расческой он не причесывался? В платок не сморкался? Подойдет любая вещь, с которой он был в тесном контакте, желательно недавно…
— Вот. — Саня выложил на стол нож, лезвие которого покрывали темные разводы. — Контакт был — теснее не придумаешь, ну вот буквально только что, даже протереть не успел.
— Сойдет, — невозмутимо сказала Маринка. — Ну, как будем гадать? — Девушка поставила локти на столешницу, соединила кончики пальцев и задумчиво уставилась на рассыпанные по бархату карты. — На суженого-ряженого?
— Свят-свят… — отшатнулась я. — Еще чего не хватало…
— Тогда просто судьбу гляну, — решила Марина, одним плавным движением сгребая 'инвентарь' в ровнехонькую стопочку. Сосредоточенно поводила ею над ножом, потом перетасовала со скоростью счетной машинки, раскидала по неодинаковым кучкам и начала быстро-быстро переворачивать туда-обратно, раскладывать полосками, крестами, веерами, снова смешивать, пренебрежительно отбрасывая некоторые в сторону…
— И чего? — не выдержал напарник.
Марина, прервавшись, вопросительно глянула на меня:
— Напудрить?
— Нет-нет, продолжай, мы подождем. Сань, пусть она закончит, а потом расскажет, что получилось. Это и быстрее, и…
— Мозги чище будут. Понял.
Несколько минут тишину нарушало только шуршание карт, урчание трущегося о мои ноги Фени и Маринино хмыканье всех мастей — от одобрительного до скептического.
— Интересно, — наконец заключила гадалка. — У твоего Вадима большие проблемы. Я бы даже сказала, огромные: опасное знакомство, потеря всего имущества, и, кажется, он вообще при смерти…
— Как и мы? — насмешливо уточнил Саня.
— Нет, вы просто в слепой зоне с равновероятным исходом, а тут явная могила.
— Так, может, подождем, пока он сам помрет? — еще более ехидно предложил напарник. — От старости, гы-гы…
— Марин, а поточнее? Что именно с ним происходит?
— Ну дорогая моя, — гадалка развела руками, — я ж не система спутникового наблюдения! По картам можно узнать только направление развития событий, казенный дом там или долгий путь… а кто и куда именно его пошлет, я без понятия. Ну разве что пол 'кого надо опасаться' могу определить.
— И кого?
— В том-то и дело, что никого. Фатальное стечение обстоятельств, ни одного конкретного лица.
— А нас ты в расклад вставляла?
— Да, но это почти ничего не дало. Червовая дама и пиковый валет вертятся поблизости, но решающим фактором не являются, я дважды перепроверила. Даже наоборот: от вас Вадиму может прийти помощь.
Саня едва слышно пробурчал что-то вроде 'ага, щас…'
— Что-что? — подозрительно переспросила я.
— Ничего.
— Я же слышала!
— Интересная штучка, — неожиданно сказала Марина, и мы, отвлекшись от выяснения отношений, поняли, что гадалка смотрит на нож. — Можно? — Девушка взяла нож в руки, повертела. Потом зачем-то закрыла глаза, продолжая медленно ощупывать обмотанную изолентой рукоятку. — А ты знаешь… Ого!
Свечные огоньки внезапно метнулись и потухли, под столом обрызганными углями зашипели коты, и из темноты совсем рядом со мной донеслось сдавленное рычание:
— ЛЕНКА, Я ТЕБЯ УБЬЮ!!!
Почти сразу же раздался жуткий грохот, пронзительный вопль оскорбленного в лучших чувствах кота, придушенный вскрик Марины, глухой удар об пол и мой визг — совершенно независимо от меня.
Где тут выключатель, я с перепугу не вспомнила и, подскочив к окну, со всей дури дернула за штору, наполовину ее оборвав. Комнату не то чтобы залило светом — какой там в семь вечера свет! — но слабенько так осияло, дав разглядеть исключительно дикую картинку: стол опрокинут на бок, вокруг согласно задрали ножки стулья, карты осенними листья рассыпались по ламинату, а посреди этого бедлама…
Саня, как настоящий мужчина, был сверху, держа Маринку за руки и придавливая к полу всем телом, — что здорово смахивало на изнасилование в той стадии, когда жертва уже решила расслабиться и попытаться получить удовольствие.
— О господи, — ошеломленно пробормотала я. — Стоило свету на секунду погаснуть, как ты кинулся мне изменять?!
— Я тебя спасать кинулся! — огрызнулся напарник.
— На Марину?!
— А я знал, Марина она или нет?
— А кем ей еще быть?!
— Не скажи, — неожиданно возразила гадалка, даже под Саней умудрявшаяся сохранять профессиональную невозмутимость. — Ребята, вы влипли.
— Пока что влип вот он! — рявкнула я в совершенно растерянных и расстроенных чувствах. — И вообще, ты почему до сих пор на ней лежишь?!
— Мягко, вот и лежу, — огрызнулся парень, но поднялся.
— А девушку назад поставить? — вкрадчиво поинтересовалась Марина.
— Сначала я хочу твердо знать, что буду поднимать именно девушку, — набычившись, заявил Саня. — Ну в смысле, что ты — это действительно ты, а не неизвестно кто.
— Сань, как тебе не стыдно?!
— Правильный подход, — одобрила гадалка, сама легко вскакивая на ноги. — Но за меня можете не опасаться, я же медиум…
— А чего ж ты тогда Ленке угрожала? — проворчал напарник, по-прежнему не сводя с Марины недоверчивого взгляда.
— Угрожала, и охотно повторю: убью заразу! — Девушка повернулась к мне: — Ты же шторы задергивала — неужели не видела, что форточка открыта?
— Видела… но подумала, что так и надо, — смутилась я.
— Чтобы тяга для свечек была? — иронично поинтересовалась Марина. — Или духи предков без помех залетали? А ну, живо наводите порядок, обормоты!
Саня попытался поднять стол и удивленно присвистнул:
— Ни фига себе… как же это я его?
— Сила есть — ума не надо, — проворчала я, но сжалилась и вместе с ним налегла на мореный дуб.
А потом уже напарнику пришлось придвигать стул к окну и вешать штору (к счастью, просто вылетевшую из зажимов на карнизе) — я не дотягивалась.
Когда мы вернулись на кухню, Маринка сидела за столом, увлеченно листая какую-то книгу. Рядом стояла неровная стопка из еще десятка.
— Ну что? — затаив дыхание, поинтересовалась я.
Гадалка величественно помахала мне в сторону плиты.
— Ну Мари-и-ин! — заныла я, покорно берясь за кастрюльку. — Хоть намекни, а то я же с любопытства помру!
