крутнулся на месте. Мгновенно оказавшись ко мне мордой, пригнулся и зарычал. Нет, все-таки собака, решил я почему-то. Хозяйка схватила его за ошейник, и мы замерли, глядя друг на друга.
Впрочем, это я предполагаю. Поскольку прибор мой все время отключал излишнюю яркость, то видеть я мог лишь отдельными частями изображения. Гостья, видимо, не знала, что сказать. А я не представлял как-то, что спросить.
Медленно, медленно, бочком девушка подалась мимо меня. Туда, откуда пришла. Пса она, не отпуская, вела за широкий ошейник. Хороший ошейник, крепкий, с острыми шипами. Такие надевают на бойцовых собак.
Пес, напружинясь, все это время держался ко мне мордой. И недвусмысленно давал мне понять: если я только позволю себе хоть малейший намек… Вид у него был при этом достаточно грозный.
Я, впрочем, тоже с них ствола не спускал. Хотя уже чувствовалось, что никакого продолжения инцидент иметь не будет. Так и оказалось. Девчонка с собакой переместились за поворот, оттуда донеслись торопливые шаги, шорох ветвей — и все стихло.
Не меньше десяти минут после этого я стоял, не двигаясь и вслушиваясь в каждый звук. Пока не понял, что больше ничего уже не произойдет.
Тогда с облегчением я позволил себе отпустить себя же, повесил автомат на плечо, выплюнул изо рта забытую там жвачку и с наслаждением закурил. Признаться надо, что чувствовал я себя в тот момент совершенно непередаваемо.
До утра больше ничего не произошло. Ночь закончилась обычным в эту пору года способом: темнота словно посерела, звуки притихли в холодном воздухе. Потом от замершей реки неторопливо поднялся густой и сырой до пронзительности туман…
Как эти корабельщики могли в нем спать? Я лично продрог до печенок, фигурально выражаясь. И всеобщий подъем застал меня за приготовлением завтрака. Чтоб хоть как-то согреться.
Не вдаваясь в подробности, я вытащил на всю команду полуфабрикатов и засыпал в котел. Для меня же вожделенной добычей представлялось кофе, воду для которого я нагрел рядом с первым котлом. Благо что места над огнем хватало.
Минут двадцать присутствующие смаковали и обсуждали угощение. Временами косясь на меня, но с расспросами не приставали. За что я им был даже не очень-то благодарен — я не мог решить, рассказывать ли о ночном визите или нет.
Но никто так и не спросил ни о чем. Только Аниз, может, глянул пару раз изучающе. Но и он ничего не сказал. А сам я не знал, как быть. На рассвете я осмотрел берег и не обнаружил никаких следов. По крайней мере явных. Удивительного, впрочем, в этом ничего не было — высушенная ветрами и солнцем глина отвердела до прочности камня. И ничего на ней невозможно было рассмотреть.
Лишь дальше, за поворотом, удалось найти несколько свежих вмятин — больше ничего.
В конце концов я не выдержал и показал эти следы Анизу и Арху. Против моего ожидания, вояки отнеслись к известию вовсе не так, как я мог представить. Как-то уж излишне спокойно. Меня это слегка озадачило.
— Ну а что вы хотите, Гар? — объяснил мне Арх. — Следы есть, но непонятно чьи. Вполне могут быть, например, вашими собственными. Не волнуйтесь, это я к примеру! — Он остановил меня жестом руки. — Кто приходил — неясно. Вот если бы вы их задержали… Или просто позволили дойти туда, где начали бы действовать обереги… Атак, судя по вашему рассказу, им просто было любопытно, вот и все. Вы же их и напугали. Магии тут, по мнению Аниза, никакой не чувствуется. По крайней мере, следов ее применения. Значит — ничего страшного.
— А то, что они светились? — спросил я.
— А почему нет? — неожиданно пожал плечами Аниз. — Хотя тогда, пожалуй, мог бы быть какой- нибудь заметный след… А тебе не могло показаться, Гар?
— Нет, — сказал я, вспомнив, как полыхало изображение.
— А твой… э-э… инструмент?
Я подумал. Вообще-то интересно — чего там такое он мог улавливать? Я ведь даже не знаю толком, на каком принципе у меня прибор. ИК или электронное светоусиление?
Что он такое мог ловить от них? Но все равно, пусть даже так — работал-то он исправно!
— Нет, — твердо ответил я. И до и после ноктовизор сбоев не давал. Да и фон во время встречи ничуть не искажало.
— Ну-у, не знаю, — протянул Аниз. — Может быть, ты просто с его помощью увидел что-то, обычно невидимое? Единственное, по-моему, объяснение.
Я уже рот раскрыл было, чтобы возразить. Но тут вспомнил фильм «Исповедь невидимки». Там невидимку как раз чем-то похожим и высматривали… Бред какой-то. Вот уж этого-то точно быть не может!
— А что хоть это было-то? — спросил я вместо того, что собирался было сказать. Чего уж теперь- то… — Вы ведь знаете наверняка.
Но, к моему удивлению, Аниз только пожал плечами.
— Понятия не имею, — признался он. — На свете множество странного. Обо всем знать невозможно. А скорей всего, это была какая-нибудь Лесная Дева…
— Что, есть и такие?! — несколько преувеличенно, пожалуй, изумился я. Хотя было с чего. И мне в тон неожиданно добавил Арх:
— Ты еще про Первых расскажи, про Детей рассвета! Обитающих в холмах и танцующих ночами на лунных полянах! Сейчас не полнолуние, часом?
Я застыл с раскрытым ртом. Еще что-то?.. Но Аниз предложенного тона не поддержал.
— Какое полнолуние? Какие Первые? — посмотрел он на Арха недовольным взглядом. — Пусть об этом детям на ночь рассказывают. А вот про Лесных Детей — правда. Случается такое. Дети, заблудившиеся в лесу, вырастают среди зверей… Известен случай, когда одна девочка выросла в реке — все просто до крайней степени поражены были.
— А… — только и смог ответить я. Сраженный новостями из жизни здешних Маугли. Правда, все-таки у меня этот эпизод как-то остался объясненным не до конца. Но видно — что уж тут поделаешь? — слишком мало я еще нахожусь в этом мире. Ничего практически не знаю.
— А то, что они светились? — не унимался Арх. Ему, видимо, тоже захотелось уточнений.
— Ну и что? — Аниз снова пожал плечами. — Мало ли почему! У них могут быть какие угодно свойства — выросли-то в диком лесу! Та девочка, например, плавала в реке круглый год! От ледохода до ледостава. А на зиму впадала в спячку. И нестрашна ей была никакая простуда. Видевшие ее говорили, что от нее просто жар исходил. Может быть, здесь так же?
— А что с ней потом было? — заинтересовался Арх.
— Поймали и доставили к королевскому двору. Она потом лет десять прожила в пруду у замка. Как большая редкость. Потом умерла. Большей частью с ними так всегда и бывает.
Все немного помолчали. История оказалась печальная.
— А что-то я об этом раньше не слышал, — заметил Арх после этого. — В дворцовом пруду, говоришь?
— Да это давно было, — отмахнулся Аниз. — Не у нас. И еще до объединения. На одном из восточных притоков. Случай малоизвестный. Ну что, мы тут так и будем стоять? — поинтересовался он недовольно. — Или у нас дела и поважнее есть?
— Как скажешь, магистр, — рассеянно отозвался Арх, все еще о чем-то размышляющий. Но добавлять ничего не стал.
Мы возвратились на берег, где челнок уже был приготовлен к отплытию. В результате я продолжил путь с тяжелой головой после бессонной ночи. В компании непомерно бодрых спутников, угощенных мной же с утра растворимым «Нескафе».
Как я слишком поздно понял, кофе в здешних краях было совершенно незнакомо. До самого обеда народ видом напоминал пьяных. Только к концу дня все малость поулеглось.
Заночевали на этот раз в прибрежной деревне, и никаких осложнений не происходило. Сама деревня, правда, выглядела так, словно на осадном положении находилась. И даже имела у себя беженцев
