Все это и многое другое мы обсудили, сидя в комнате Аниза впятером — не считая собаки. Аниз вполне уже оклемался и держался бодро, шутил с Забавой, сам много смеялся. В ней он, по-моему, не углядел ровным счетом ничего. А когда я ему намекнул чуть погодя, он почти что отмахнулся:
— Да что ты, Гар? Девчонка как девчонка. Ну магией владеет, — признал он неожиданно для меня. — В академию бы ее показать было неплохо — такие леснянки нечасто встречаются. А так ничего особенного.
Все было ясно. Но я еще попробовал упорствовать. Вспомнив бакалавра Браду и его умение видеть людей насквозь. Аниз все ж таки не бакалавр! Увы. Как я заблуждался!
— Что ты, Гар! — повторил Аниз еще раз, со смехом даже. — Я же не ясновидящий! Для этого специально обученным надо быть, а лучше — с такими способностями уродиться. А я умею только воспринимать состояние другого человека. И расшифровывать на свой лад. Отчего, думаешь, Залибу в полном объеме не удалось допросить? Да потому, что читаются ощущения, а не слова.
— Так как же тогда… — Я даже растерялся. — Ты же полный магистр, подготовленный и обученный.
Мое детское удивление вызвало у Аниза снисходительную улыбку.
— Ну Гар… Я, чему обученный-то? Применять силу как оружие. Я же боевой маг. Могу ударить — сильно! — на расстоянии. Огнем могу выстрелить — но это почти каждый может. Заговор могу наложить. Или снять. Лечить могу, да и то, как сам ты убедился, далеко не все. Ну допросы вести могу. Об этом мы уже говорили. Для дела хватает. И уверяю тебя, в девчонке этой ничего сверхъестественного нет. Интересна, конечно, как лесной цветочек, но и только — больше нет в ней ничего. Вся как на ладони.
— А собака? — все еще не угомонившись, спросил я просто уже на всякий случай.
Аниз только вздохнул:
— Да обыкновенная собака. Большая, разумеется… Наговоры на них обоих есть, само собой — от всякой там нечисти. Но и… все. Правда, — нашел необходимым он все же оговориться, — я и в тебе ничего такого особого не замечаю, но… — Он прищурился. — Тут уж я ничего сказать не могу: сам, своими глазами вижу!
— Так и я своими глазами видел!
Но так мы ни к чему и не пришли. Да и, отдать надо должное, Забава к себе людей располагала: уже на следующий день ей половина замкового населения улыбалась как старой знакомой.
Даже у меня мои подозрения практически рассеялись. Хотя все равно оставалось состояние легкой озадаченности. Что, по-моему, Забава чувствовала и время от времени на меня косилась. Впрочем, это ее заботы.
Мы снова собрались все в Анизовой комнате и продолжили обсуждение грядущих планов. Арх как бульдозер стоял по-прежнему за нападение. Ангрест безмолвно с ним солидаризовался.
Забава — ей, видимо, поразвлечься хотелось, любопытной девочке, — к ним присоединялась. Со своими планами логова и рассказом Вахи. Так, оказывается, именовался тот батальный магистр, которого пользовала бабка-травница.
После нашего отъезда он начал наконец приходить в себя и рассказал свою историю более связно. Правда, ничего нового она нам не добавила — мы и так уже все вычислили сами к этому моменту. Ваха и был тем самым магистром, что сопровождал отряд наместника. Разве что рассказ его подтверждал уже известное нам. Непонятно, правда, поначалу было, как он умудрился, полуразорванный, переползти через водораздел. И оказаться у бабки — почти в полусотне километров, да еще с такой скоростью! Не Мересьев, чай! Но тут Забава, скромно потупя очи, призналась, что это они с псом нашли умирающего в тайге и дотащили до бабкиной избушки.
Я попытался представить, как они его «нашли» — там ведь оборотней толпа была целая, — задумчиво посмотрел на клыкастую пасть Серого с добродушно вываленным языком и впервые серьезно подумал, что да — защитник у нее есть.
Мы же, со своей стороны, с Анизом стояли на неспешном подходе к делу. Правда, как мне казалось по отдельным репликам вояков, причины у нас были какие-то разные. Но тем не менее и он, и я предлагали повременить. Поскольку штурмовать холм не было никакой возможности. По той простой причине, что девушка-то внутри. Пока мы туда пробьемся, ее десять раз прикончить успеют. Не говоря о том, что сослепу и сами мы могли бы ее задеть.
В общем, ситуация складывалась классическая с освобождением заложников. Объяснять, я думаю, нет особой надобности. Приемлемого решения такая задачка по большей части не имеет.
Все мы добросовестно пытались измыслить какой-нибудь способ. Собственно, позиции наши — поспешить и подождать — мало чем отличались в остальном. Все равно атаковать так или иначе пришлось бы.
Как свидетельствовал местный опыт, с волколаками не договоришься. Действительно, что им можно обещать? И что требовать? Ну допустим, требовать выдать девушку. А взамен? Отпустить их самих?
Одного бы, может, я еще и отпустил бы. Но не несколько десятков. Не хотелось как-то. Просто не было ни малейшего желания их отпускать. После всего что я уже успел увидеть в здешних лесах.
И тут у нас постепенно начала выстраиваться идея. Выкристаллизовываться. Обмен заложниками. Что нужно оборотням, если, к примеру, их сейчас в логове зажать, запереть и стандартно пригрозить им уничтожением? Естественная реакция — вырваться из западни живьем. А единственная гарантия — заложница. Каковой становится пленница. Железная логика! — как сказано было в одном знаменитом фильме.
А теперь в ответ мы предлагаем пропустить их — но вместо Рэры идет наш человек. Если они не стремятся все погибнуть, то они согласятся. На самоубийц они не очень смахивают.
Да и что им еще останется? После того как мы закупорим их в норе? Не до бесконечности же они могут там сидеть! Питаясь при этом исключительно друг другом! Так что, я думаю, они должны будут согласиться.
А заложником взамен я согласен был предложить им себя. Небольшой праздничный сюрприз. Один и без оружия. И никаких нарушений конвенций, как с Паниковским. Вот только, к моему удивлению, кандидатура моя была подвергнута сомнению.
— Боюсь, они предпочтут меня, — мрачно заметил Арх, когда дошло до обсуждения этого момента. — Но, — добавил он, мрачно же усмехаясь, — зная, на что способен наш друг Гар, я, пожалуй, соглашусь на такой обмен.
По лицам двоих из остальных присутствующих я, правда, как-то не заметил, что они его оптимизм разделяют. Лесная же дива откровенно таращилась. Зрелище ее на данный момент развлекало.
Вообще это дитя природы за время пребывания у нас вызывала у меня все больше и больше вопросов.
Ритм ее участия в обсуждении был рваный. То горячее включение, то полное пропадание интереса. Что, сказывалось лесное воспитание? Но кто, интересно, там мог ее воспитывать? И где, любопытно знать, могла она там у себя в чаще обзавестись таким мило скроенным костюмчиком зеленых тонов? Состоящим из куртки, рубашки и бриджей с мягкими сапожками. Дополненных кокетливой декоративной юбочкой?
Все вещи были сделаны грубовато на вид, примитивно даже, но с большим вкусом, как мне казалось. Перед кем ей там в тайге красоваться-то? Перед пернатыми или лохматыми? Или перед
Впрочем, врезки ее в разговор были вполне по делу. А слушать ее, повторяю, было забавно.
— А почему, позволь спросить, — поинтересовался я у Арха подозрительно, — тебя должны предпочесть?
Вояки в замешательстве переглянулись, морща лбы. Все-таки мои задаваемые по незнанию вопросы их иной раз еще доставали. Девчонка продолжала развлекаться нашим «перетягиванием каната».
Можно подумать, я просто горю желанием положить живот на какой-нибудь подходящий алтарь! Делать мне больше нечего. Но из нас троих оставшихся на ногах — дурацкий каламбур — самым подходящим я считал себя.
Арх — командир, ему все дело дальше вести. И обстоятельства знает не в пример лучше меня. А меня в этом отношении бросить ничуть не жалко. И опять же для оборотней очень неаппетитное угощение будет. Уж я постараюсь.
