железо» здесь и сейчас:
— Что, без пол-литра не понять? — кинул он в спину Лешему. — Я все знаю про тебя, дядя-знахарь, и чем ты здесь занимаешься, и про твой зельевар тоже!
Леший остановился, словно наткнулся на невидимые вилы.
— Да-да, не отрекайся от своих слов, — в запале прокричал Алексей, хотя Леший ничего и не говорил. — Я узнал твою тайну, теперь не отвертишься! И про зелья волшебные я все знаю, и про «русалок» на «лексусе», и про тайну перехода, которую только ты знаешь! Мне эти «телки» с игуменом проболтались!
Леший медленно развернулся и озадаченно оглядел Круглова. На его лице читалось плохо скрываемое беспокойство и даже страх.
— Что, раскусил я тебя? Раскрыл твою подноготную? — обрадованно прокричал Алексей. — Думал — Леха дурак, не узнает ничего. Не на того нарвался! — закончил он свою разоблачительную речь.
Леший сплюнул на землю.
— Ты, часом, не перегрелся на солнышке? — спросил Иван Евпатьевич у чересчур возбужденного племянника. — Иль серых поганок обожрался? С какими коровами ты там разговаривал? Солнце — газовый шар! — усмехнулся Леший. — Иди-ка, проспись, малахольный.
Поняв, что дядька без боя не сдастся, Алексей решил зайти с другого боку.
— Только не говори, что у тебя нет зельевара, — уже менее уверенно проговорил Леха. — Мне Летка и Снежанка тебя сдали. Им резона врать уж точно нет. Кстати, они привет тебе передали.
— Ах, вот оно что! — посветлел лицом Леший. — Эти стрекозы опять к нам пожаловали? Что же, коли так, придется доставать наш зельевар.
Леший развернулся и пошел внутрь избы.
Ничего не понявший Алексей поплелся следом.
Иван Евпатьевич забрался на чердак и, немного повозившись там, вернулся с большим чемоданом под мышкой.
— Вот мой зельевар, — похвастался он, сдувая пыль с чемодана и открывая замки, — зельеварочный аппарат высокого давления, переносной, модернизированный.
Леший открыл чемодан, и взору Круглова предстал этот самый зельевар во всей своей красе: половину чемодана занимала десятилитровая канистра со специальными прорезями и отверстиями. Вторую половину занимали более мелкие детали зельевара: змеевики, колбы, переходники, шланги высокого давления, манометры и т. п.
— Давно я им не пользовался, — ласково погладил блестящие запчасти Леший. — Поди с последнего сезона не открывал чемоданчик. — Иван Евпатьевич достал канистру и начал пристыковывать к ней навесное оборудование. — А ты не стой зазря, топлива принеси и разведи пока огонь в печи, сейчас опрессовку системы делать будем, — нарезал задач он Алексею.
Пока Круглов ходил за дровами и разводил огонь, Леший установил устройство на печи и, достав из чулана несколько банок с настойками и туесков с травами и кореньями, вновь подошел к раскрытому чемодану.
— Ну что, племяш, какое зелье готовить будем? — подмигнул он Круглову и вытащил из внутреннего кармашка чемодана дневник с множеством закладок. — Тут все рецепты, собранные мной за… в общем, за добротный промежуток.
Леший открыл записную книжку, ища подходящий рецепт зелья, а Алексей, открыв в изумлении рот, глядел на потертый красный переплет дневника.
Красная книга!
— Да не смотри ты так, — улыбнулся лесник, думая, что Леха таращится на зельевар. — Я его тоже давно у браконьеров отобрал, позже уже сам немного подшаманил, усовершенствовал. Но сразу скажу: не пьянства ради, а здоровья для!
— Дядь, а книга у тебя откуда? — спросил Круглов.
— По наследству перешла, — почти серьезно ответил Иван Евпатьевич. Он залил через воронку в узкую горловину канистры несколько сортов настоек, досыпал туда мерной ложкой различных сушеных трав и, завинтив крышку, сел на лавку возле печи. — Вместе с чемоданом отнял. В нее браконьеры разных животных редких заносили, какое где умерщвляли, а я под рецепты стал использовать. В голове ведь всего не удержишь, сколько корешков да ягод для того или иного состава треба. А ежели вдруг оплошаешь с зельем, всякое может случиться.
— Например?
— Худо приготовленное испробуешь, потом такое может померещиться: русалки там или, того хуже, — черти. — Проследив, как в подставленную колбу начало капать «волшебное зелье», довольно крякнул: — Эх, как слеза Горгоны!
Алексей подскочил словно ужаленный.
— Что, что ты сейчас сказал?! — прошептал ошарашенный прапорщик.
— Черти, говорю, могут померещиться.
— Нет, чья слеза?
— Горгоны, — недоумевая, повторил Леший. — Это выражение такое.
— Слеза Горгоны? — сам чуть не прослезился Алексей. — А ты про Лаврентия с Лубянки не слыхивал?
— Про Берию, что ли? — хитро прищурился лесник.
— Либерию! — передразнил старика Леха. Действительно, откуда тому знать.
— Давай, знаешь что, испробуй моего зелья, — примирительно предложил Леший. — Я специально успокоительный рецепт подобрал. Он нервы лечит. В как ее… в нирвану погрузишься, хороших снов посмотришь, проснешься — как новенький будешь.
Леший перелил содержимое колбы в граненый стакан и поставил его на стол перед Кругловым.
— Я же не пью, — попытался отказаться от предложения Алексей.
— Так это же не самогон, это зелье почти магическое, — Иван Евпатьевич подвинул стакан к Алексею, — пей, тебе говорят.
— Надеюсь, после твоего зелья у меня сиськи не вырастут, как у тех девчушек? — еще сопротивлялся Алексей, вспомнив «размеры» «русалок».
— Виолетка и Снежанка? — усмехнулся Леший. — Дак какие они девчушки, им ужо, чтоб не соврать, где-то под полтинник. Сорок три иль сорок пять, бабы ягодки опять.
Алексей убрал поднесенную было руку к стакану.
— Сколько-сколько? Почти «полтинник»? Да не может быть такого! Я ж их вот как тебя видел, «щеглушки» совсем.
— Какой там! Они уже, поди, четверть века ко мне «подлечиваться» ездят.
— А мне говорили, что только пару лет назад с тобой познакомились, врали, выходит, «девчушки»?
Леший вздохнул. Выдав чужую тайну, он чувствовал себя не в своей тарелке.
— Баба свой возраст завсегда скрывает. Так что, когда они к нам пожалуют, ты, смотри, не обмолвись, что я тебе тут набрехал. А лучше забудь вовсе. Если хочешь, давай я тебе «забвенное» зелье состряпаю?
— Нет, спасибо! — поблагодарил за «заботу» Алексей. — Лады, про баб — заметано, — согласился с просьбой Круглов, но от дядьки отставать не собирался. — А скажи, дядя, тогда, сколько тебе самому годков стукнуло?
— Честно?
— Как на духу!
— Не помню, ей-богу, не помню, но не по-человечески много.
— А по документам посмотреть слабо? — подсказал Леха.
— У меня из документов одна грамота вольная от Петра Грозного осталась.
— Ну ты загнул! — «восхитился» Круглов новости.
— Правда-правда, это за то, что я батальон шведов в лесу «загнул», — похвастался Иван Евпатьевич. — Погодь… или поляков? — наморщил лоб, вспоминая. — А может, за фрицев? Уж и не
