— Жаль. Он поведал бы о своей многотрудной жизни. Говорят, Гасан Глов был единственным, кому удалось изъять магическую сущность из одного человека и передать другому. Он сам стал из алхимиков магом именно таким образом.
— Это невозможно!
Ксения не стала спорить.
— По другой версии, он с самого начала был магом, просто не осознавал этого, а потом ловко пользовался сложившейся ситуацией. Так или иначе, обретение силы стало для семьи Глов навязчивой идеей.
— Угу. То-то мне показалось, что у них к магам трепетное отношение. Но как это связано с…
— Полтора десятка лет назад в домике для гостей повесился заночевавший там человек. Шесть лет назад там нашли еще одного гостя, совершенно обезумевшего. Он вилкой пытался вытянуть свои мозги через ухо.
— Ну… — несколько ошалело пробормотал я. — Это печально. Наверное, им не пришлась по вкусу внутренняя отделка дома. Надеюсь, хозяева с тех пор позаботились о косметическом ремонте.
— Оба эти человека были магами.
— Многие из магов нестабильны психически.
— Два года назад в этом проклятом домике заночевали трое студентов, наших с Авророй однокурсников. Тогда тоже праздновали Аврорин день рождения. Наутро выяснилось, что один из ребят пропал бесследно.
— А остальные?
— Двое других были настолько пьяны, что ничего не помнили. И они не были магами. Магом был только исчезнувший.
— А полиция?
— Что — полиция? Тело ведь не нашли? Полиция каждый раз проводила расследование и ничего, достойного внимания, не находила. В конце концов, это же дом вице-губернатора!
— Мало ли что могло прийти в голову загулявшему студенту.
— Яргрин был спокойным и рассудительным человеком. Он и ночевать-то туда отправился, чтобы присмотреть за теми двоими, что напились… И еще он был моим другом, — с горечью закончила Ксения, глядя прямо перед собой.
— Если речь шла о магах, то отчего Белые не заинтересовались происходящим?
— А чем интересоваться? Кто-то обезумел, кто-то исчез… Ты сам сказал, психика магов нестабильна и поведение их не всегда предсказуемо. Да и затевать собственное расследование в доме вице-губернатора — это усложнять отношения со светской властью. Те и так считают, что маги во все вмешиваются.
— Ладно. А при чем тут я? Ночевать я там не собирался.
Она неопределенно пожала плечами, ничего не ответив. Глаза прятались в тени густых ресниц, и выражение их угадать было трудно. Но напряжение читалось в линии заострившихся скул и жестко сомкнутых губах. Костяшки пальцев, лежащих на руле, побелели.
— Ты знаешь что-то еще… — медленно проговорил я, поглаживая болезненно дергающую под пластырем ссадину на пальце. Она досаждала мне даже больше, чем рана на ладони.
Боль вызвала из памяти картинку-вспышку:…худощавая кисть, унизанная массивными и дорогостоящими перстнями. Камень одного из них на среднем пальце блеснул тускло и зло, как змеиный глаз…
Я ведь уже видел его раньше, только тогда плохо воспринимал окружающее. Да и сверкнул он там значительно ярче, отразив жадные огоньки черных свечей. То-то его владелица впала в такое изумление и ужас, встретив меня снова уже во дворе собственного дома. Проклятие!
— Я знаю только, что в Аврориной семье к магам какое-то болезненное отношение. Кроме алхимика Глова, в их роду не появилось ни одного волшебника, и это задевает их больше чем что бы то ни было.
— Дело ведь не только в болезненном отношении. Есть что-то еще, о чем ты не хочешь говорить или думать. Потому что Аврора твоя подруга? — с нарастающим раздражением проговорил я.
— Аврора, несмотря на все свои выходки, замечательный человек, — бросила Ксения сердито.
— Который топит своих поклонников в омуте?
— Никто их не заставляет. Нужно иметь голову на плечах.
— Это ты о себе?
Она повернула ко мне изменившееся лицо. Глаза потемнели от гнева.
— Ты ведь ничего не знаешь, как ты можешь делать выводы? — В ее голосе зазвенел металл.
— Ты-то знаешь. И молчишь, — угрюмо парировал я.
— Ничего я не знаю, — огрызнулась Ксения.
— В таком случае зачем вытащила меня оттуда? И дальше ты до конца жизни собираешься дежурить возле их ворот, отлавливая магов? А если твоя подруга наконец заметит, что ты сама волшебница?
— Я… — Она прищурилась, негодующе глядя на меня. «Единорог» словно и не заметил, что поводья ослабли и рассерженная всадница не обращает никакого внимания на дорогу.
— Это вообще не твое дело, ясно?
— Еще как мое! — воскликнул я в сердцах. — Да они упыри, эти твои знакомые. Вот пойду и прямо сейчас заявлю на твою подружку и ее чинное семейство! Где тут у вас… — Я осекся.
Ксения покосилась с брезгливой ухмылкой. Как недавно Аврора.
— Вот прямо так и заявишь?
— Сама пойдешь и все расскажешь.
— Непременно, — ледяным тоном согласилась Ксения. — Тебя сейчас высажу и сразу же побегу.
«Единорог» мгновенно затормозил, встав как вкопанный, и тут же легко сорвался с места, рассерженно мигнув задними огнями, как только я покинул его салон.
Молодец, сумрачно подумал я, наблюдая, как серебристо-белый зверь бесшумно уносится прочь, словно призрак. Мало того что нахамил ей, испачкал машину и извел весь запас пластыря, так еще и поблагодарить не удосужился за то, что она, похоже, спасла твою шкуру…
Пронизывающий до костей ветер уносил остатки злости, оставляя только остывающий пепел сожаления. Какое у меня было право упрекать ее? Это мне точно известно, что мать ее подруги присутствовала на пиршестве Пожирателя, а что Ксения могла знать? Быть уверенной настолько, чтобы пойти и сдать семью своей подруги властям… А насколько вообще велика должна быть уверенность в собственной правоте, чтобы пойти на такое?
Лязгая зубами от озноба, я осмотрелся. Машины по шоссе сновали весьма активно в обе стороны. Вдоль дороги между деревьями маячили постройки. Пригородная зона, надо полагать. Какой-нибудь поселок или городок, примыкающий к Звеннице. Мы вроде бы выезжали в этом направлении на зачистку дряхлой фермы…
Ну и каков ваш план на сегодня, милорд? Кого еще хотите осчастливить своим визитом? Запасного варианта действий я как-то не позаботился предусмотреть. Но и стоять на одном месте слишком холодно.
Прикинув расстояние, я сошел с дороги, решив сократить путь и пройти через лесок. В Звенницу возвращаться мне определенно было незачем, а отсюда, куда ни поверни, наткнешься на какое-нибудь селение.
Идти пришлось дальше, чем я рассчитывал. Движение помогало согреться, но минут через десять я уже не слышал ничего, кроме костяного стука собственных зубов. Да вдобавок поцарапанный палец ныл капризно и зло. Поэтому задержался ненадолго, чтобы высушить одежду. На это ушли остатки внутреннего резерва, а в ботинках все равно хлюпало. Раздраженный и исходящий паром, словно чайник на огне, я двинулся дальше в выбранном направлении.
Простейшие действия сжирали запас магических сил до отказа, и восстанавливаться я просто не успевал. Словно каждый раз заново расковыривал едва поджившую рану. Магическая сила как деньги — чем ее больше, тем быстрее нарастают проценты. А если вычерпать до дна, то и прибыль невелика.
Шагая через кочки и корни, я пытался прикинуть свое будущее, стараясь не слишком увлекаться темными красками. Все равно выходило безрадостно…
