— Потому что она взрослая и не верит в сказки.
Леди Филиппа, сославшись на богатое воображение и проделки мальчишек, отказалась даже разговаривать о творящемся на фабрике.
— А ты, значит, еще не взрослая?
— Выходит, что нет, если взрослые предпочитают не верить своим глазам, когда дело касается чего- то необычного.
— А мы еще туда пойдем? — Глаза сорванца искрились от предвкушения.
Я бы и сама не отказалась разгадать эту загадку до конца, но на этот раз страх за Ерема перевешивал жажду приключений.
— Не думаю.
Оська разочарованно откинулся на спинку:
— Во-о-от, а говорила, что не взрослая.
Человеку, новому в Кладезе, нелегко даже примерно угадать дату зимнего сезонного бала, потому что по сложившейся традиции проводится он в ноябре. Никому из почтенных организаторов не хотелось утруждаться в преддверии Нового года, и путаница в сезонах превращалась в ничтожное препятствие на пути к безмятежному времяпрепровождению с бокалом горячего вина перед камином.
За день до сего грандиозного события в нашей семье произошло еще одно событие, поменьше: Михей представил на общественный суд свое творение — плод непростого сочетания его портновского искусства и бывших штор из гостиной. Ради такого случая я пожертвовала своей персоной и выступила в качестве модели.
— Это ново, — сказал Ефим, развалившийся в кресле.
— Эпатажно. — Ерем оторвал взгляд от книги.
— Тебе идет, — обнадежил Оська.
— Церковь бы одобрила, — последовал комплимент от Ивара.
— Только надо совсем немного подправить, — тактично заметил Лас.
— Ага, — согласился юный гений, необычно разговорчивый в тот вечер. — Зашить по краям и на горле — в саване не должно быть отверстий.
— Ничего, — на этот раз роль утешителя для начинающего портного досталась мне. — Следующее обязательно получится.
— Да, не расстраивайся, — неожиданно поддержал меня Оська. — В комнате у Николетты тоже висят неплохие шторы.
Я многозначительно показала шутнику кулак.
Учитывая то, что портняжный талант Михея остался неоцененным, на бал поехало одно из старых платьев. Пусть даже оно и не прибавило внимания к моей персоне, заинтересованных взглядов публики мне вполне хватило, когда Алисия с горящими, как у бешеного кота, глазами вцепилась в мой локоть чуть ли не в самом центре бального зала:
— Сегодня я собираюсь перетанцевать с каждым мужчиной в этом помещении, кроме Ласа. Пусть знает!
— Ну и кому ты сделаешь хуже? Лас едва ли заметит, зато ты к концу вечера стопчешь ноги до колена. — Я попыталась успокоить подругу, но, видимо, выбрала неправильные слова.
— Значит, я буду танцевать так, что заметит!
— Боюсь даже представить.
— И передай ему, что я не хочу его видеть и знать. Пусть даже не подходит ко мне!
— Алисия, у тебя и раньше слова расходились с делом, но чтобы так катастрофически — первый раз! Может, я лучше намекну ему, что ты в него влюблена? Зная Ласа, могу тебе сказать, что он до сих пор пребывает в блаженном неведении.
— Ники, ты мне подруга или кто?
Да-да, знаю, мой личный пример — не самая удачная модель для подражания. Но зачем же так неделикатно на это намекать?
— Приходится делать вид, что подруга, пока не найду другого определения для этих безобразных отношений, — заметив, что глаза Алисии опасно сузились, я пошла на попятный. — Ладно-ладно, только когда ты перейдешь все границы, обещаю, что запихну в карету и отвезу домой, даже если для этого понадобится тебя связать. А теперь иди танцевать, мне даже интересно, как это будет выглядеть со стороны.
Я подтолкнула ее на паркет, где девушку с распростертыми объятиями встретила добрая половина присутствующих мужчин. Популярность Алисии относилась в этом мире к вещам неизменным. Ну и еще, пожалуй, к ним можно было добавить готовность доктора поспать в любой ситуации.
— Сэр Мэверин, вы снова ленитесь танцевать? — своим вопросом я предотвратила самоубийственный нырок врача в чашу с пуншем. Уж очень опасно голова сони клонилась над столом.
— Признаться, не столько ленюсь, сколько опасаюсь. Общество здесь такое восприимчивое, а я настолько стеснен в средствах, что выбор партнерши становится делом неразрешимым.
Ну, кто еще, кроме доктора, мог так изящно признаться в своем намерении жениться на деньгах? После таких фраз не возникало даже желания его в чем-то упрекать. И я решила немного подбодрить несчастного сребролюбца.
— Но в зале все же есть несколько дам, танцевать с которыми было бы безопасно, — на этой фразе весь мой гуманизм иссяк, и я продолжила: — Леди Рада, к примеру.
Доктор рассмеялся и очень похоже спародировал:
— Молодой человек, имейте совесть. Я понимаю, что вы красавец, да и я не лишена былой привлекательности, но у меня есть определенные обязательства по отношению к моему дорогому сыну.
Для меня так и осталось загадкой, имела ли место быть эта фраза на самом деле или являлась плодом неуемной фантазии сэра Мэверина.
— Ну а леди Филиппа? Третий муж ей явно ни к чему.
Доктор с нескрываемым интересом посмотрел в сторону сестры фабриканта.
— Думаете, согласится?
— Ну если вы расскажете ей пару-тройку своих баек, будет сложно отказать. — После этих моих слов случилось невероятное: сэр Мэверин не только окончательно проснулся, но даже приподнялся с места и привел в порядок свою одежду. Я не удержалась от шпильки: — Только не переусердствуйте, а то вам сегодня еще оказывать помощь моей подруге, которая твердо вознамерилась стереть ноги в кровь до конца вечера.
— Леди Николетта, вы меня все больше удивляете, — раздался над моим ухом голос господина Жерона.
— Чем же на этот раз? — Я не стала поворачиваться и лишать себя удовольствия лицезреть сумасшедшие па, которые выделывала Алисия.
— Обычно молодые барышни предпочитают танцевать, а не ставить над окружающими психологические эксперименты.
— Не думайте, что я делаю это специально.
— Это-то меня и беспокоит. — Партнер фабриканта все же обошел кушетку, на которой я так уютно устроилась, и дал мне возможность себя разглядеть. — Может, потанцуете со старым больным человеком, которым все остальные пренебрегают? А я вам расскажу что-нибудь интересное.
Предложение было заманчивым, поэтому я согласилась не раздумывая. Господин Жерон оказался довольно опытным танцором и, к моему безграничному удивлению и радости, не давал наступать себе на ноги.
— До этого мне все как-то не представлялось подходящей возможности спросить: как поживает господин Клаус? Он уехал так внезапно, что все соседи опасаются: уж не случилось ли какой неприятности, — спросила я, прекрасно понимая, что той неприятностью могла быть моя скромная персона.
