Эх, лучше б и дальше по-девчоночьи дралась, так хоть стиль был непредсказуемый. А тут что, привычным жестом перехватил воевода Ксюшкину руку, за спину завернул, саблю отнял, а её саму воинам передал:
– Связать!
Да и черти тем временем в себя пришли, чуют, не признали в них нечистую силу. Хвосты-то они в штаны спрятали, чтоб по станице зря не мельтешить, а из-под фуражек казачьих рога не сразу и заметны. Первым, как всегда, толстый Хряк сориентировался…
– Здравствуй, девочка.
– Надо отвечать «слава богу»!
– Слава богу! – не подумав, послушно повторил Наум.
– Ты чего, дурак? – тут же отвесив приятелю подзатыльник, зашипел Хряк. – Ещё услышит кто… из преисподней, не отмажемся же!
– Дяденьки, а вы тоже казаки?
– Ну, почти… – переглянулись черти. – Пожалуй что и казаки!
– Какие-то вы ненастоящие…
– Ты что, – громко возмутился Хряк, – самые настоящие! Мы просто… эти… заграничные казаки!
– Импортные, – Наум поддакивает. – А ты… вы тут одна?
– Тут? Одна, конечно! – охотно включилась в разговор Дашка. – А вон там, за камышами, мамка с сестрой Ксюшкой. Только она у нас вредная, мне папка велит её слушаться, а она всё равно со мной дерётся.
– Ужас какой, – поддержали черти, осторожно уточнив: – А кто у нас папка?
– У вас? Откуда же мне знать… Вы у своей мамы спросите, она небось знает.
– Не факт, – угрюмо пробормотал Хряк. – Моя не знает точно…
– Моя тоже, – вздохнул Наум. – Говорит, меня в капусте нашли, в квашеной…
– А мой папка – казак! – с гордостью заключила Дашка и прислушалась. – Что-то вроде там за камышами люди шумят… Надо мне и для мамы венок сплести. Ксюшка обойдётся…
Отвернулась она за цветочками, а коварные черти меж собой перешёптываться начали. Им же в счастье ещё одну душу загубить, думают, поймаем, ведьме на руки сдадим, за то нас по головке погладят, а может быть, и какую награду дадут!
Обходят малышку с двух сторон, жестами задачу уточняют, шипят друг на дружку.
– Давай же хватай её, идиот!
– Сам хватай! Вдруг она кусается?
– Ладно, давай вместе, заходи слева…
– А почему не справа?
– Потому что справа уже я!
– Вот я и говорю, почему ты всегда справа?!
– А-а-а, меняемся местами! Так лучше?
– Ну не знаю…
– Всё, бросаемся вместе на раз-два-три! Раз… два…
– Дяденьки-казаки, а чего Ксюшка говорит, что я слишком много болтаю? – обернулась Даша.
Черти так и замерли в полупрыжке, огляделись по сторонам, стали руками размахивать и приседать, словно физкультурой занимаются.
– А? Что? Нет! Ты говори, продолжай, рассказывай!
– Нам очень интересно!
– Главное, от цветов не отвлекайся. Вот смотри, какая ромашка большая-а…
Отвернулась от них дочка сотникова, прислушалась да как рванёт со всех ног!
– Ой, дяденьки, меня, кажется, мама зовёт!
Черти по инерции хватательной так и схлопнулись друг с дружкой лбами…
Выбежала Дашка из-за камышей и страшную картину видит – схватили злые басурмане сестру её старшую, а мама из последних сил от остальных корзиной бельевой отбивается.
– Мама-а?!
– Дарья, беги! – на миг отвлеклась жена сотника. – В станицу беги, зови на помощь!
Да в тот же миг накинули казачке сзади мешок на голову и повязали общей массой.
Дашка в слёзы да бежать…
А ведьма злая ей вслед пальцем тычет и на чертей орёт:
– Быстро в погоню! И не упустите девчонку, болваны!
Обернулась малая и видит, как бегут за ней «дяденьки-казаки», да без фуражек, и на голове у них рога! Тут-то и поняла она, к кому в лапы попала…
Тем временем в степи широкой солнышко припекает. В небе жаворонки поют. Сотник к станице на коне утомлённом едет, недалеко уж осталось. Раньше он пленника молодого на верёвке вёл, но жалко стало парня, усадил позади себя на конский круп. Однако не может никак кавказский юноша спокойно ехать, ему высказаться надо, претензии выразить, поугрожать, хоть как-то пообщаться, в конце концов…
– Ты победил меня нечестно!
– Да ну?
– Да! Вы не воины! У вас нет благородства и чести! А я всё равно сбегу! Умру, но сбегу!
– Ага, не споткнись только. Вдруг нос расквасишь, потом девки любить не будут…
– Будут! – гордо вскинулся Юсуф. – Наши девушки презирают трусов. А настоящих мужчин любят! Сильных и мужественных, как орлы!
– Слышь, ты, орёл, – чуть обернулся сотник, – в спину мне клювом не стучи… И чего таким, как ты, дома не сидится?
– Много лет назад вы сожгли наш аул, – вежливо отодвинулся юноша. – И за это теперь мы объявили вам священную войну!
– Брехня. Мы степные казаки, по горам не лазаем. Зато ваши к нам частенько лезут. Такие вот разбойники, как ваш вожак…
– Это мой дядя Сарам! И он не разбойник, он герой!
– Угу… Что ж он тебя бросил-то?
– Он за мной ещё вернётся! – не очень уверенно, а потому нарочито громко ответил Юсуф. – И вот тогда ты узнаешь, вы все узнаете, что…
– Помолчи-ка, – оборвал его казак.
Юсуф прислушался… Издалека ветер доносил детский крик: «Па-па-а-а!..»
– Дарья?! – не поверил своим ушам сотник. – Ох ты ж господи…
Поднял он коня на дыбы и в галоп бросил! Болтун романтический в черкеске грязной так и кувыркнулся с крупа в ковыль. Закусив удила, летит вперёд казачий конь! А за ним на верёвке летит кавказский юноша, только и молится, чтоб об землю не расшибло…
Черти-то бегают шустро, только пятки сверкают! А уж если за добычей гнаться, так ещё и азарт охотничий скорости добавляет. Пары минут не прошло, загнали они дочку сотникову к одинокому дубу за лесом, окружили, руки вытянули, на мордах ухмылочки поганые, вот-вот сгребут…
Дашка и так и сяк металась, да где ж ребёнку малолетнему от нечистой силы спрятаться?
– Цыпа, цыпа, цыпа, – Наум подкрадывается.
– Иди к дяде Хряку… Иди сюда, кому говорят?!
– Па-па-а-а! – Дарья орёт дурным голосом. – Па-па-а-а!!!
Черти только хихикают: надо же кого вспомнила, казаки-то давно в степь ускакали, за разбойниками гоняются.
– Какой ещё папа, детка? – Хряк наступает.
– Какой ещё па… – Наум ему вторит да вдруг, ухо повернув, слышит конский топот. Оборачивается, а там… несётся грозный всадник с шашкой наголо!
– Мама-а! – взвыл тощий чёрт, бросаясь на руки товарищу. – Тикаем!
Быстрее ветра слиняли лиходеи рогатые, только пыль столбом заклубилась. А сотник спрыгнул с седла,
