Белые начинают и проигрывают

сыгравшим роль…

Фон Ниддл сидел на высоком табурете, приподняв крылатую нечисть вверх, поближе к свету. Ратье с первого взгляда не смог определить, что вырезал барон. Дракона-мутанта? Помесь летучей мыши и паука? Вампира, вообразившего себя Икаром и приделавшего крылья?

Кризис-менеджер чуть повернулся, внимательно посмотрел на вошедшего в комнату полковника, но не произнес ни слова, продолжил старательно водить кончиком острия по когтям неведомого чудовища.

— Проверили. Завтра начинаем, — коротко сообщил Ратье.

Он довольно быстро приспособился к манере общения Сатура. Если было необходимо, тот болтал без умолку, оказывая нешуточный прессинг на собеседника, не давая сосредоточиться на собственных мыслях, плотно обдумать то, что говорил фон Ниддл. Проще говоря, заливал в чужой мозг собственные идеи.

Однако барон мог провести несколько часов в молчании, не испытывая никакого дискомфорта от того, что рядом находится кто-то еще. Сатур просто безмолвствовал, и Ратье, поначалу — в первые часы — удивившийся такому изменению в линии поведения, затем понял: у фон Ниддла это что-то вроде высокой степени доверия. То есть он готов был молчать вдвоем лишь вместе с тем, кого знал, кого понимал, кого считал своим. С врагами, дураками и в официальных целях барон включал многословно-речевой интерфейс. А вот в присутствии Ратье — уже на второй день знакомства — принялся молчать, словно чувствуя, что рядом находится толковый человек, который все схватывает с полуслова, такого не надо закапывать в кучах словесного мусора.

Вот и сейчас барон не отреагировал длинной тирадой на информацию полковника. «Угу», — почти беззвучно выдохнул он и для верности мотнул головой, показывая, что услышал Себастьяна. Никаких дополнительных вопросов. Так, словно был заранее уверен — спецслужбы Персея станут действовать ровно по тому алгоритму, который составлен им, Сатуром фон Ниддлом.

— Еще информация, — добавил Ратье. — План князя Ольхонского в отношении «драконов» провалился. Официальная дипломатическая миссия потерпела фиаско.

Теперь фон Ниддл всерьез заинтересовался. Он мгновенно забыл про драконо-птице-мышь, отложил чудо генетики в сторону.

— Подробности? — спросил он, и его глаза живо заблестели.

— Подробностей, увы, почти нет, — вздохнул Ратье. — Сатур, мы довольно прилично ограничены в общении с первой группой спецназа, прикрывающей официальную дипмиссию. Сам понимаешь, любой дополнительный контакт с агентами созвездия Возничего может навести «Айсберг» на мысль, что мы блефуем.

— Совсем ничего нет? — расстроился фон Ниддл.

— Ну… — Ратье чуть помедлил, — очень мало. В короткой шифрованной записке мне сообщили лишь то, что князь Ольхонский и его помощники вышли на контакт с официальной дипломатической миссией созвездия Дракона. Встреча конкурента номер один и конкурента номер четыре состоялась. Князя выслушали, однако, как я понял, даже не стали долго обдумывать его план по совместному управлению месторождениями Карэлеса. Ольхонского послали ловить бабочек в деревню открытым текстом.

— Видимо, они полностью уверены в том, что их заявка лучшая… — задумчиво пробормотал барон. — То есть, даже несмотря на нашу силу, с точки зрения научно-технической составляющей это все равно не перебьет их финансовую мощь… — Он помедлил, задумчиво поглаживая пальцами чудо-существо, скалившее зубы в какой-то не звериной, человеческой ухмылке. — Благодарю, Себастьян, — после паузы добавил фон Ниддл. — Это была очень важная информация.

— В общем, Сатур, — полковник решил поговорить еще, чувствуя, что удалось настроить барона на диалог, — наша официальная дипмиссия пребывает в шоке. Их план номер один, тот, на который были сделаны основные ставки, с треском провалился.

— Это значит, мы начинаем игру против созвездия Дракона очень вовремя… — Сатур недобро ухмыльнулся. — Очень даже вовремя!

— Завтра, — подтвердил Ратье. — Ближе к ночи.

Фон Ниддл молчал, его глаза были прозрачно-стеклянными — он думал о чем-то своем.

— Признаться, Сатур, я до сих пор не понимаю, как ты ухитрился по уши втянуть «Айсберг» в эту операцию, — сказал Ратье. — То есть план я понимаю. Согласен, им он показался интересным. Однако в чем закавыка, почему они решились так активно вступить в игру, первым номером?

— Да полная ерунда, никаких сложностей! — Барон отмахнулся с презрительной улыбкой. — Достаточно было составить правильный психологический портрет, найти уязвимую точку. Непонятно? Себастьян, просто некоторые дебилы в руководстве «Айсберга» уверены, что их спецслужба — самая лучшая, созвездие Персея — самое крутое в галактике, а гениально-бесподобные агенты и аналитики обитают на Вентуре, больше нигде.

— И?.. — все еще не понимая, уточнил Ратье.

— Когда я обрисовывал им план будущей операции, несколько раз сознательно допустил глупые неточности. Ну… ну как бы случайно показал, что мы вроде бы пытаемся играть правильно, но они, айсберговцы, умнее, толковее нас. Ну как объяснить? Это словно в шахматной партии, когда игрок увлеченно показывает, как он готовится проводить красивую комбинацию, безупречно красивую и логичную, и при этом не замечает, что зевает мат в один ход в собственную калитку.

— И ты подставился? — догадался Ратье.

— Ага, — почесав нос, простодушно заверил фон Ниддл. — Показал, что мы, «тельцы» в смысле, способны разработать классную операцию, но при этом недосчитываем варианты, бестолково зеваем мат в один ход. Вот нас и отодвинули на второй план, чтобы не завалили отличную комбинацию против злейшего конкурента «персеев». Убрать «драконов» — для них приоритетная задача, они напряженно искали пути. Мы их натолкнули на верный ход, собственно, этого достаточно. Убедившись, что они профессионалы более высокого класса, айсберговцы взяли бразды правления в собственные руки, побоялись краха операции против главного врага. По сути наша операция стала их операцией…

— А почему они вообще не выключили нас из игры? — полюбопытствовал Ратье. — Ведь работать начинаем вместе, пусть даже они ведущие, а мы на подхвате. «Айсберг» мог бы все провести сам.

— Мог бы, да, — согласился фон Ниддл. — Однако так им спокойнее. Мы слишком много знаем об их операции. В таком случае «Айсбергу» выгоднее, чтобы две звездные системы были намертво повязаны друг с другом: уж если правда откроется, вместе полетим с тендера. Для них это гарантия нашей преданности общему делу.

— Ага! — обрадовался полковник. — Сатур!!! Наконец-то я понял, для чего мы все время прикидывались «Зоной Икс», агентами созвездия Тельца! В случае успеха с тендера уйдет конкурент номер один, а в случае провала — конкуренты номер два и номер три!

Фон Ниддл усмехнулся, но как-то странно, загадочно.

— Примерно… — сказал он, и его глаза вновь стали стеклянными. — Примерно…

— Значит, можно сидеть сложа руки? — подначил Сатура полковник. — Ждать, пока счастье приплывет к нам само?

— Не совсем так. — Фон Ниддл энергично помотал головой, его глаза мгновенно ожили, заблестели. — Себастьян! Очень важно то, что я говорил! Завтра, когда начнется операция, твои люди должны быть на местах! Любой ценой необходимо зафиксировать лица зачинщиков бунта! Любой ценой! Твои агенты должны покадрово, с фиксацией даты и времени запротоколировать, с чего начался мятеж. И это — первейшая задача момента! Пожалуйста, еще раз поговори со своими!

Потасовка возникла из-за новичка — это Гвен разглядел отчетливо. Кажется, тот был из турей, во всяком случае, сидел за столиком, где располагались Слон и его приятели. Штайбер всегда любил выставлять напоказ, что он из числа угнетенных — из национального меньшинства. Из числа тех, кто вечно на вторых ролях.

Гвен этого терпеть не мог. Сам он был из вихов, однако, на его взгляд, это мало что меняло. Можно сколько угодно кичиться своим происхождением, твердить каждому встречному-поперечному, что правительство на Вентуре несправедливо относится к малым народам, — по сути, это было враньем. Здесь,