смертных. — Барон фон Ниддл?! Вот это неожиданность!
— А что, вы меня знаете? — Теперь барон уже искренне удивился. И, дабы скрыть это, еще раз прикоснулся губами к белой перчатке Дианы.
— Я училась в Хогварде. Вы, наверное, не слышали, это другое созвездие…
— В университете экономики и управления! — со смехом перебил фон Ниддл. — Знаю, Диана! Знаю! Отличное учебное заведение, в котором готовят настоящих профессионалов!
— И у нас был курс по теории управления и разрешения кризисов. — По лицу девушки стало заметно, что ей приятно вспоминать ушедшие времена. Конечно же она сразу окунулась в лихую и веселую атмосферу студенческих лет, когда не существовало ни забот, ни груза ответственности за что-то огромное. Пусть этот возврат к былому произошел только в памяти, но лицо Дианы стало другим: смягчилось, засветилось от каких-то дорогих ей воспоминаний.
— Кажется, я догадался, в чем дело! — обрадовался фон Ниддл. — Уж не профессор ли Стриминг, мой старый добрый знакомый, вел у вас лекции?!
— Он самый! — весело рассмеялась Диана. Голос ее зазвенел, будто серебристый колокольчик. — Представьте, он рассказывал о ваших принципах! В учебном курсе были не только лекции, но и практические занятия по разрешению кризисов. И вот, Стриминг часто подсовывал нам задачки, а затем, дав попотеть, помучиться, приводил какие-то примеры из истории. Знаете, барон, он обожает разбирать ваши былые подвиги!
— Милая Диана. — Фон Ниддл поклонился, скрывая довольную улыбку. Все получилось даже лучше, чем он ожидал. — Боюсь, разочарую вас. В виде легенды я гораздо интереснее, чем вживую. Уверен, профессор Стриминг преувеличил мои способности, сделав из реальных историй какие-то легенды-пособия для студентов.
— А принцип, что для достижения победы необходимо энергию врага обратить против него самого, тоже Стриминг придумал? — недоверчиво спросила Диана. — И постулат: кто делает первый ход в партии, тот ее проигрывает?
— Ну, в жизни так происходит далеко не всегда. — Барон обезоруживающе улыбнулся. — Милая Диана, я мог бы привести десяток примеров из собственной практики… Впрочем, у вас нет времени… Буду счастлив проводить вас до зала, где собрались гости. А то, боюсь, они скоро начнут ревновать. Получается, я похитил украшение бала, принцессу Диану, у всего светского общества Карэлеса. Невольно похитил!
— Ничего страшного, барон! — Принцесса с улыбкой подала фон Ниддлу руку, и они медленно двинулись по коридору. — Гости немного подождут. Знаете, Сатур… Вы позволите обращаться к вам по имени? Сатур, я давно мечтала поговорить с вами. Там, на занятиях в Хогварде, многое осталось для меня тайной за семью печатями, особенно в части психологии человека, несущего груз ответственности. Одно дело понимать, в теории понимать, какие схемы и комбинации можно применить для разрешения кризиса. Другое — найти путь к успеху,
— Милая Диана, — абсолютно серьезно ответил фон Ниддл, — вы попали в самую точку! Действительно труднее всего не выучить принципы игры, пусть даже назубок, так что отбарабанишь их, если разбудят посреди ночи, труднее всего решиться на применение оружия. Ведь подчас оно ранит и калечит, это не проходит бесследно. Тот, кто использовал инструмент, тоже живой человек. Знаете, это как у медиков. Вы, наверное, слышали фразу: у хорошего врача обязательно должно быть свое маленькое кладбище. Что означает эта мысль? Заболевший человек — не набор деталек, вот в чем проблема! Его не разберешь-соберешь, как мобиль, не применишь к пациенту однозначно трактуемые постулаты высшей математики. Бывает, медик принимает неверное решение. Увы, это неизбежно — но промахи нередко заканчиваются смертью пациента, и груз ошибок ложится на плечи страшной ношей. Что такое хороший врач? Это человек, который прошел через ошибки и не сломался. Понимаете? Никто не застрахован от промахов, от неверных решений, даже талантливый лекарь. Просто он учится, накапливает горький и трудный опыт. И вот когда у врача образуется свое маленькое кладбище — из умерших пациентов, тогда он достигает высокого уровня как специалист. Теперь он умеет если не все, то очень многое. Люди могут идти к такому медику за помощью, потому что высоки шансы на спасение. И они вылечатся, будут со слезами на глазах благодарить за чудо, настоящее чудо, но… кладбище, Диана… его никто не отменит…
Они неспешно брели по коридору: принцесса старалась двигаться помедленнее, будто ей был очень важен и нужен этот разговор с бароном. А Сатур говорил и говорил, видя ее интерес. Проблемы, которые волновали принцессу, не оставляли равнодушным и его самого. По сути, он рассказывал о себе, о том, что прятал глубоко внутри.
— Что же такое хороший кризис-менеджер, Диана? Чем он отличается от хорошего врача? Увы, у кризис-менеджеров еще хуже, чем у медиков: кладбище не маленькое — огромное! Потому что за любую ошибку приходится расплачиваться не одной смертью, а многими. Врач, даже если промахнется, отправит в мир иной единственного пациента. Это страшно, но кризис-менеджеру страшнее: ошибка может обернуться трагедией для целого народа. Тем не менее он должен научиться переступать через это. как и хороший врач, мечтающий спасать людей. Необходимо уметь жертвовать частью во имя целого. Все приходит с трудным опытом, в том числе понимание законов игры. Однако понимание и опыт деформируют душу, калеча того, кто берет на себя груз ответственности.
— Какой ужас… — в смятении пробормотала молодая девушка, взвалившая на себя бремя тендера. Впрочем, она пока не беспокоилась о собственной душе, ее волновало другое. — Трагедией для целого народа… Почему я раньше не задумывалась об этом?!
Они стояли около входа в большой зал, где принцесса должна была произнести речь перед началом праздника.
— Что-то я совсем испортил вам настроение, — отметил фон Ниддл. — Простите, милая Диана! Наверное, не следовало говорить о таком…
Принцесса грустно улыбнулась:
— Вы не виноваты, Сатур. Я сама начала трудный разговор.
Фон Ниддл вновь поцеловал ее пальцы.
— Быть может, вы подарите мне один танец? — чуть волнуясь, попросил он. Он увлекся беседой, не успел сказать те слова, что планировал. — Пусть не первый, думаю, первый вы уже кому-то обещали… Один, на ваш выбор? Клянусь, мы могли бы поговорить о чем-то более веселом и приятном, нежели теория кризисов. Диана, мне хочется, чтобы ваши глаза вновь засияли, как раньше, когда вы вспоминали о студенческих годах!
— Я подумаю, Сатур. — Принцесса кокетливо послала ему воздушный поцелуй и тут же ускользнула в сияющий огнями зал, окунулась в море улыбок и приветствий.
А Сатур фон Ниддл невольно потер скулу.
— Всего-то один синяк, но каков результат, — негромко пробормотал он. — Вот тебе и теория управления кризисами…
— Ты мне или сам с собой беседуешь? — Барон не заметил, когда за спиной нарисовался Себастьян Ратье.
— Я так… неопределенно… — отозвался он. — Как у нас дела? Группа доставки видеозаписи работает? Принцесса уже в зале, если ты обратил внимание…
— Вы только что проскочили по коридору! — возмутился полковник. — Мои же не невидимки! Они лишь готовятся войти в апартаменты Дианы!
— Ладно-ладно! — Фон Ниддл обернулся, успокаивающе хлопнул офицера «Скальпеля» по плечу. — Не бери в голову, я тоже волнуюсь. Чем ближе к финишу, тем сильнее мандраж. Давай, полковник, удачи! Пора мне в зал, кажется, принцесса обещала танец…
— Погоди! — Ратье удержал его за руку. — Сатур, тщательно взвешивай, что делаешь. Ты сейчас на территории князя Ольхонского. Здесь играют официальные дипломаты, и Руслан в жутком бешенстве от твоего поведения. Мне уже дана команда снять охрану с резиденции. Понимаешь?
Фон Ниддл обернулся, изумленно посмотрел в глаза полковнику.
— Увы, да, — вздохнул тот. — Распорядились снять охрану с твоего особняка, отозвать бойцов… Такие вот дела…
— Тебе не приказали свернуть операцию?! — с неподдельной тревогой спросил барон. — Это было бы
