концом света!
— Нет. Они — там, наверху, — пока не знают, что мы задумали.
— Слава богу! — облегченно выдохнул фон Ниддл. Вытер пот, неожиданно выступивший на лбу, ухватил собеседника за рукав, забормотал быстро-быстро: — Себастьян, умоляю: делай все, что хочешь — отзывай людей, снимай наблюдение с особняка, только проведи операцию с видеозаписью!!! Это в интересах нашего созвездия! Мне самому никак не справиться, не дадут войти в покои Дианы! Доставьте флэш-карту в апартаменты принцессы, больше ни о чем не прошу! Все остальное я закончу сам, только помогите с записью!
— Слово офицера! — пообещал полковник. — Видеолента будет у принцессы!
Фон Ниддл хлопнул его по плечу и прошел в зал. Диана уже встала к микрофонам, готовясь обратиться к послам, дипломатам и прочим гостям, приглашенным во дворец. Барон пристроился сбоку, возле мощной каменной колонны — подальше от князя Ольхонского и его свиты.
— Дорогие друзья! — Теперь принцесса была совсем иной, нежели пять-десять минут назад в коридоре. Она по-прежнему оставалась живой, неравнодушной, но уже другой — играла роль хозяйки бала. — Хорошие мои! Простите за такое обращение… Я немного волнуюсь… Нет, я сильно волнуюсь, потому что впервые в жизни провожу такой конкурс. Быть может, пройдут годы, я изменюсь, стану другой, и не будет этой нервной дрожи, которая пронзает тело накануне принятия решения. Очень важного решения для всего народа Карэлеса! Тяжелый груз лежит на моих плечах, ведь если я ошибусь, это может принести несчастье во многие дома…
«Без сомнения, она не случайно говорила со мной про кризис-менеджмент, — подумал фон Ниддл. — Ей нелегко дается тендер. Даже тяжелее, чем она хочет показать это сейчас. В сущности, принцесса Диана — девчонка, взвалившая на плечи непомерный груз. Только раньше она не понимала, сколь тяжела ноша…»
— Я уверена: и вам приходится нелегко, — чуть помолчав, продолжила Диана. Становилось понятно, что она не зачитывает ранее подготовленную речь. Принцесса говорила просто и искренно, от сердца: то, что чувствовала, что шло изнутри. — Каждое из ваших созвездий хотело бы получить права на разработку месторождений хай-джет. К сожалению, я не могу осчастливить вас всех! — Это уже походило на крик души. Диана изменилась — повзрослела за последнюю неделю, понимала теперь, что жизнь жестока, она делит на победителей и побежденных. Пройдут еще сутки, и лишь одна звездная система будет обожать принцессу Карэлеса, прочие — станут ненавидеть. — Милые мои! Я не могу осчастливить всех! Клянусь, если бы я знала, как это сделать, обязательно сделала бы! Я пригласила вас сюда, чтобы сказать: огромное спасибо! Сегодня мы в равном положении. Мы нервничаем, ждем итогов. Мы все питаем надежду на что-то лучшее, на будущее, которое не за горами. Завтра жизнь разделит нас на тех, кто счастлив, и… и остальных… — Диана хотела сказать об этом как-то по-другому, но ей не хватило сил. Она все понимала, искренне переживала. Поэтому окончание фразы вышло тихим, голос прозвучал печально. Но принцесса тут же собралась, чтобы закончить речь: — Милые друзья! Не хочу, чтобы вы ушли с обидой в сердце. Пожалуйста, помните об этом! Спасибо за то, что откликнулись на призыв Карэлеса! Спасибо, что приняли участие в нашем тендере! Завтра все будет по-другому, а сейчас мы в равном положении — верим в светлое будущее. Именно потому я устраиваю бал сегодня, пока нет ни победителей, ни проигравших. Так давайте не будем думать о плохом, о грустном! Спасибо вам! Бал начинается! Гуляйте! Веселитесь! Всю ночь для вас будут играть лучшие музыканты Карэлеса! Танцуйте! Угощайтесь прекрасными винами! Маэстро! Музыку, пожалуйста! — И она под восторженные аплодисменты, под одобрительный гул медленно сошла по широким ступеням вниз, к гостям.
Сатур фон Ниддл пару-тройку раз хлопнул в ладоши, ему тоже понравилась речь Дианы. Принцесса сделала лучшее, что могла сделать, — выступила искренно, правдиво, и это не могло не тронуть сердце, даже покрытое шрамами былых войн.
А Диана медленно шла по проходу, церемонно раскланиваясь с дипломатами. Каждый из них мечтал открыть бал танцем с принцессой, но она улыбалась и все шла вперед. Пока не добралась до каменной колонны. До Сатура фон Ниддла, который онемел от изумления… К чести барона, он быстро взял себя в руки, учтиво поклонился даме, выбравшей его для первого танца, обнял Диану за талию.
Грянул оркестр, ветер музыки унес скользящую по гребням аккордов пару далеко в океан, и где-то у линии горизонта остались дипломаты, их улыбки — радостные и удивленные. И князь Ольхонский, лицо которого перекосилось от бешенства.
— Не вы ли, барон, умоляли подарить танец? — не без кокетства поинтересовалась принцесса.
Она двигалась по паркету легко и плавно, изумительно тонко чувствуя мелодию. Фон Ниддл танцевал неплохо, но до литого совершенства Дианы ему было расти и расти. Все же он не учился в Хогварде и в его жилах не текла королевская кровь.
— Умолял, — согласился он.
— Тогда почему у вас такое лицо, барон? — Принцесса рассмеялась, обнажив ослепительно-белые зубы. — У вас такое лицо, Сатур, будто Матиас ударил еще раз…
Фон Ниддл расхохотался вслед за Дианой.
— Вы меня удивили, — чуть склонив голову, чистосердечно признался барон. — Я рассчитывал на танец, но никак не на первый. Он, можно сказать, знаковый… Теряюсь в догадках…
— А между тем все очевидно. — Улыбка Дианы, прижимавшейся к партнеру, стала грустной. — Я не могла выбрать никого из послов: это поставило бы одну из звездных систем над другими прямо сейчас. Поступив так, я создала бы фаворита. При этом совершенно неважно, что заявки еще не изучены, — сразу поползли бы слухи, что все уже решено, до вскрытия конвертов. А вы… Вы не входите ни в одну дипломатическую команду, Сатур, потому что, если бы входили, всю последнюю неделю были бы здесь, где-то возле меня и Мэддока. Но вы не боролись за чьи-либо интересы. Значит, я выбрала
— Логично, — признал барон, при словах «создала бы фаворита» невольно вспомнивший об отношениях принцессы и Матса Стакера. — Вы, Диана, растете на глазах, становитесь мудрее. Впрочем, я проникся к вам уважением еще тогда, когда узнал, что за условия вы предложили конкурсантам. Это был абсолютно правильный ход — не просто существовать за счет сырья, а строить производства для глубокой переработки, то есть повышать уровень собственной экономики.
— Я тоже кризис-менеджер, как и вы, — заметила принцесса. — Отвечаю за народ Карэлеса. Сонный народ, за многие десятилетия отвыкший от серьезной борьбы. Я должна встряхнуть его, придать моей планете новый импульс, импульс развития.
— Преклоняюсь перед вашей решимостью, Диана, — серьезно сказал фон Ниддл, вновь поцеловав пальцы девушки. Он уже сбился со счета, какой раз за вечер сделал это.
— Так что я в какой-то мере ваша ученица, — закончила мысль Диана. — И выбрала вас, Сатур, партнером на первый танец еще и по этой причине. Знак, понимаете? Я выбрала не посла, не дипломата, а специалиста по разрешению кризисных ситуаций, и это — словно дверь в новую эру для моего народа, для планеты.
— Символично, — усмехнулся барон, пряча глаза.
Принцесса хотела быть с ним искренней, но не могла, а он… Он даже не пытался, лишь выполнял свою работу, грязную работу, но вдруг — впервые за последние дни — почувствовал себя неловко, словно отнимал конфету у маленького ребенка.
— А что вы делаете на Карэлесе? — Музыка все звучала, и, кажется, у Дианы оставалось еще множество вопросов к фон Ниддлу. — Это связано с тендером по хай-джет?
— Лишь косвенно, — пренебрежительно поморщился барон. И тут же улыбнулся. — Нет-нет, поймите правильно, Диана! Тендер — это очень важно, не отрицаю! Просто моя деятельность не связана с такими масштабными вещами, с федеральными проектами… Я зарабатываю на консультациях другого уровня, не столь глобальных. Помогаю коммерческим структурам Возничего, случается, и других созвездий… Впрочем, мои услуги будут нужны кому-то не раньше, чем закончится тендер, чем будут подведены итоги. До тех пор я всего лишь праздный гость.
— А если победителем окажется не созвездие Возничего, останетесь без работы? — задала по-детски наивный вопрос принцесса. По всей видимости, ее действительно мучило то, что она не может дать счастье
