— Ты становишься параноиком, Леклис, — одёрнул себя я. — Их много, но единства среди них нет, как и нет силы, способной их объединить.
У северных ворот внешней стены показалась внушительная процессия. Сотня верховых окружала карету, ведомую четвёркой лошадей. Прибытие столь внушительной процессии вызвало заметное оживление в лагере и на стенах.
Всадники, между тем миновав внешний двор, степенно и не торопясь проехали ворота внутреннего кольца стен. Было видно: едут они издалека и очень устали.
Впереди ехал огромный воин в воронёной, грубо выкованной кирасе с длинным, словно копьё, оркским двуручником, пристёгнутым к седлу. При его приближении скучающие стражники, дежурившие у ворот, отвлеклись от блаженного ничегонеделанья и попытались принять вид более подобающий королевским стражникам, назначенным на столь ответственный пост. Получилось у них плохо.
Всадник проехал ворота и окинул двор придирчивым взглядом. Внезапно налетевший порыв холодного ветра скинул с головы всадника капюшон обитого мехом плаща, явив осеннему солнцу широкоскулое обветренное лицо с слегка выступающей вперёд челюстью. Если у кого-то и были какие-то сомнения по поводу личности прибывших, то теперь они исчезли.
Орки.
Не столь уж и диковинные гости столицы.
Стуча подкованными сапогами по каменным ступеням башни, я быстро спустился во двор и направился к всадникам.
Моё прибытие не осталось незамеченным. Предводитель орков, издав радостный возглас, больше похожий на рык зверя, мгновенно оказался рядом и стиснул меня в медвежьих объятьях.
— Леклис! А мы думали, ты погиб!
— Сердрик, медведь этакий, — задыхаясь прохрипел я, чувствуя, что в кольце его рук рискую стать плоским. — Я, конечно, рад тебя видеть, но оставь в покое мои рёбра, они мне ещё пригодятся.
Орк раскатисто расхохотался, но из объятий меня всё же выпустил.
Многие недооценивали графа Сердрика, правителя Пограничья. Его считали этаким недалёким рубакой. С которым можно неплохо скоротать время, выпив кружечку-другую, но не стоит вести долгие разговоры о политике. Граф не спешил развеивать это заблуждение.
Но я знал: это всего лишь маска.
Сердрик был далеко не глуп. Опытный воин и политик, он железной рукой правил не самыми спокойными землями орков и заслужил подлинное уважение этой воинственной расы.
Вот и сейчас, несмотря на показную браваду и весёлость, его глаза внимательно изучают меня. Подмечая мою реакцию и делая выводы. Впрочем, я занимался тем же самым, и орк быстро это понял.
— Выше нос, — ободряюще подмигнул он мне. — Улыбнись, Леклис, ты младше меня на добрый десяток лет, а взгляд у тебя как у старой загнанной лошади! Знаю, тебе было нелегко. — На мгновение его лицо стало серьёзным, а взгляд холодным и жёстким. — Нам всем было нелегко, но теперь мы вместе. — Он вновь улыбнулся и подмигнул. — Пойдём, кое-кто будет рад тебя видеть.
Приобняв меня левой рукой за плечи, он буквально потащил меня к карете, возле которой уже хлопотали вездесущие слуги. Дверцы открылись, из кареты вышла красивая молодая чуть полноватая женщина. Не прошло и нескольких мгновений, как я вторично оказался в объятиях — на этот раз менее болезненных — своей двоюродной сестры Ларгориты.
— Здравствуй, сестрёнка! — я не удержался и закружил её в объятиях, она шутливо вырывалась.
— Ты здорово вырос, — тихо сказала она, вглядываясь в моё лицо, когда я всё же вернул её на землю.
Несмело улыбнувшись, сестра украдкой утёрла уголки глаз.
Поглощённый встречей с Ларгоритой я не сразу заметил, как из глубины кареты вышла служанка, держа на руках мерно посапывающего младенца, укутанного в тёплые пелёнки.
— Познакомься с моим первенцем, Леклис, — голос Сердрика был полон ласки и обожания. Он осторожно, чтобы не разбудить, взял ребёнка из рук служанки и принялся баюкать в своих огромных руках. — Уритрил, познакомься с дядей Леклисом.
— Мы назвали его в память об отце, — в голосе Ларгориты проскользнула боль недавней утраты. Она ещё раз украдкой вытерла слёзы и забрала младенца из рук графа, тот неохотно расстался с драгоценной ношей.
Изумлённо хлопая глазами, я смотрел на разворачивающуюся семейную сцену.
Слёзы Творца, сколько же меня не было?
— Леклис? — голос Ларгориты вывел меня из оцепенения. — Ты покажешь нам наши покои?
У меня перехватило дыхание, поэтому я лишь мужественно кивнул головой и махнул рукой в сторону замка.
Впервые за долгие месяцы я не ощущал себя загоняемой дичью. Развалившись в мягком кресле, гораздо более удобном, чем королевский трон, и лениво потягивая дорогое вино, я был доволен жизнью и даже, наверное, счастлив. Помимо меня за небольшим сервированным столом в уютной гостиной расположились Ларгорита и Сердрик, да ещё неразлучная парочка Клорина и Дэя хлопотали над младенцем, не доверяя его нянькам.
Я же просто наслаждался уже почти позабытым чувством покоя и домашнего уюта. Даже Химера и гномья кольчуга остались сегодня в моих покоях. Правда, с непривычки узкий, украшенный золотым шитьём камзол натирал шею, а руки то и дело сами шарили по поясу в поисках рукояти меча или хотя бы кинжала, но это были лишь досадные мелочи, неспособные испортить моё настроение.
— А ты, Леклис, не надумал остепениться? Завести семью и детей? — лукаво поинтересовалась Ларгорита, украдкой посмотрев на девушек. Их щёки мгновенно залил смущённый румянец.
Вопрос застал меня врасплох, я подавился и закашлял. Сердрик дружески похлопал меня по спине, помогая проглотить непослушный кусок. Лучше бы он этого не делал: к ноющим после его дружеских объятий рёбрам теперь прибавился здоровый синяк на спине.
— Посмотрим, — отдышавшись, прохрипел я.
Упаси Творец!
Эльфы мечтают получить мою голову, королевство разваливается на части, какая тут, к Падшему, семья! Может быть, потом, когда всё успокоится. Нет, я ещё слишком молод. Лет через пять-семь — а лучше через десять — я, возможно, начну задумываться о семейном очаге.
ЕСЛИ ДОЖИВЁШЬ.
Своему внутреннему скептику я приказал заткнуться и вновь расслабился.
— Что ты будешь делать после коронации? — тихо спросил Сердрик, пользуясь тем, что его кресло стоит рядом с моим. При этом его лицо не покидала приветливая улыбка. Глядя со стороны, можно было бы предположить, что он рассказывает мне какую-то весёлую историю.
— Давай не будем об этом сейчас, — так же тихо попросил я, пригубив вино. — Хочу хоть ненадолго отвлечься.
Он понимающе качнул головой и, осушив свой бокал вина, сосредоточил внимание на зажаренном молочном поросёнке с золотистой хрустящей корочкой. Есть он предпочитал руками, не отягощая себя правилами придворного этикета, за что удостоился недовольного взгляда жены. Несмотря на легкий налёт цивилизации, орки так и остались воинственными дикарями, пренебрегающими ненужными им условностями.
«Мы все — дети Творца, но орки почему-то упорно отказываются взрослеть», — усмехнулся я про себя, вспомнив старую шутку. Мне нравился этот гордый и воинственный, а порой и жестокий народ. Кровная связь эльфа и орки-рабыни дала толчок к основанию Восточного королевства, и орки помнили о связывающем нас родстве.
Совместный обед, как и всё хорошее, подходил к концу, но я был рад вырвать у судьбы хотя бы этот час спокойной жизни и просто побыть самим собой, тем более что впереди меня ждал не слишком приятный королевский совет.
Королевский совет собрался в том самом кабинете, в котором несколькими месяцами ранее проходил