дожидаясь ответа мага, привычным движением вскакиваю в седло. Надев на голову глухой шлем, направляю Ветра в сторону крепостных стен. Капитан телохранителей пытался было увязаться следом, но я отослал его обратно в лагерь. Хорошо, что Глок остался в столице королевства, с ним бы такой фокус не прошёл.
Стены были не слишком высоки, а башни давно уже нуждались в хорошем ремонте, но немало воинов с вздыбленной Химерой на щитах и доспехах лягут на промёрзшую землю перед ними. А когда верхушки башен окрасятся чёрными знамёнами, на узких улочках возникнут баррикады, а дома превратятся в крепости.
Столь упорно разносимые слухи о моей кровожадности и безжалостности не могли не проникнуть за эти стены. Самое время их использовать.
Серое небо стало на несколько тонов темнее. Его северная часть была особенно мглистой и обещала скорый снегопад. Было холодно. Часовые, собравшись около немногочисленных костров, разведённых прямо на стене, занимались не столько охраной стен, сколько попытками согреться.
У сотника Бавира, дежурившего на стенах вместе со своим отрядом, было отвратительное настроение. Он на все лады клял авантюрность нового герцога. Плоды его мятежа против законного короля, в виде грозной Королевской армии, не заставили себя ждать. И Бавир прекрасно понимал, что пожинать их придётся простым жителям, которые о заговоре правителя не имели ни малейшего представления. Город был обречён, и спасти его теперь могло только чудо. Сам виновник произошедшего заперся в своём замке, окружив себя наёмниками. Поговаривали, что последнее время герцог много пьёт.
— Ну что там? — раздражённо спросил сотник, завидев спешащего к нему наблюдателя.
— Всадник! — взволнованно сообщил стражник.
— Один? — не смог скрыть своего удивления Бавир.
— Кажись, да.
— Всадник, говорите? — С ведущей на стену лестницы раздался прекрасно знакомый Бавиру голос. — Сейчас я ему устрою!
«О, нет! Принесла нелёгкая!» — скривился сотник. На стене показалась худая фигура Эстельнаэра. Верховного мага герцогства, как тот сам себя именовал. Правда, простые солдаты и маги называли его несколько иначе, и мессиру Эстельнаэру лучше было не знать, как именно. В нос ударил запах крепкого вина, которым молодой маг в последнее время часто злоупотреблял.
Маг между тем подошёл к краю стены и, прежде чем сотник успел его остановить, нараспев прочитал короткое заклинание. С его рук с гудящим рёвом сорвался огненный шар и стремительно понёсся к всаднику. То, что произошло дальше, стало для Бавира, да и не для него одного, полной неожиданностью. Он прекрасно понимал, что неизвестного всадника сейчас защищают от стрел и заклинаний добрая половина магов Королевской армии. Огненный шар должен был врезаться в магический щит, но этого не произошло. С шипением рассерженной змеи шар преодолел расстояние до всадника и взорвался в воздухе снопом ослепляющих искр, разрубленный чёрным лезвием меча. Гнедой жеребец нервно всхрапнул, но всадник успокаивающе похлопал его по шее и убрал меч обратно в ножны. По спине Бавира побежали предательские мурашки, и отнюдь не холодный северный ветер был тому виной. Никакие артефакты, зачарованное оружие или магическая защита не позволяли так играючи расправляться с не самым слабым заклинанием Огня.
Всадник между тем неспешно преодолел расстояние до стены и остановился. Сердце сотника предательски ёкнуло, когда тот поднял голову и посмотрел, казалось, прямо на него. Солнечный луч, чудом пробившийся из серого небесного марева, сверкнул, отразившись от золотого обода короны на глухом чёрном шлеме.
— Жители Кириона! — Король говорил негромко, но усиленный магией голос словно гром гремел над городом. — Я пришёл дать вам выбор! Выбор этот прост: сдача или смерть. Если завтра в полдень ворота не откроются, я клянусь — этот город перестанет существовать! Если вы сдадитесь, то ВСЕМ кроме герцога Сигурта я обещаю полное помилование. — На мгновение король замолчал, словно обдумывал что-то. — В течение сегодняшнего дня женщины и дети могут покинуть город, — добавил он. — Их не тронут, слово короля! Если завтра город не сдастся, я уничтожу всех, кто останется за его стенами.
Вот теперь Бавиру стало действительно страшно. В памяти всплыли жуткие слухи о безжалостности молодого короля.
— Это он!
Сотник стражи оглянулся. Мессир Эстельнаэр выглядел так, словно увидел живое воплощение своих ночных кошмаров.
— Это действительно он! — Голос мага задрожал. Лицо, побелевшее, словно полотно, исказила гримаса страха. — Отродье Падшего! На него совершенно не действует магия! Я помню, как в ту ночь он, смеясь, отбивал этим проклятым мечом наши заклинания и убивал. Убивал! Убивал! — пьяно рассмеялся маг. — Вы все! — прокричал он, указывая рукой на несущих дозор стражников. — Вы мертвы! Мертвы! Вокруг меня одни мертвецы! — он вновь хрипло расхохотался, подавился и закашлял. — Все мы мертвецы, — пробормотал Эстельнаэр себе под нос. — Поэтому надо выпить! У меня в покоях должна оставаться бутылка вина. Да, это правильная мысль!
Пьяно покачиваясь из стороны в сторону, он побрёл к лестнице.
— Эй, там! — очнулся сотник. — Помогите мессиру магу добраться до своих покоев… Не хватало ещё, чтобы пьяный дурак расшибся на лестнице, — произнёс он уже тише, вновь переводя взгляд на короля Леклиса.
Рядом сухо щелкнула тетива: у кого-то из лучников не выдержали нервы. Бавир с ужасом ждал, что Леклис картинным движением отобьёт стрелу прямо в воздухе, но этого не произошло, и стрела сгорела, остановленная магической защитой. Лучник зло выругался, но больше искушать судьбу не стал.
Король не обратил на выстрел никакого внимания. Немного проехав вдоль стен, он развернулся и скоро скрылся из виду за осадным валом.
— Этот молокосос опять нажрался как свинья? — К Бавиру подошёл один из его сержантов. — С таким Боевым магом много не навоюешь.
— Другого Боевого мага у нас нет, — хмуро буркнул он в ответ. — Ты слышал, что сказал король?
— А то! Полгорода слышало небось. Маги короля не чета нашим! Что будем делать, сотник? Подыхать во имя герцога мне совсем не хочется.
— Тише ты! — одёрнул Бавир друга и, взяв под локоть, оттащил подальше от любопытных ушей. — Спаси нас Творец, если тебя услышит кто-нибудь из прислужников герцога. Вспомни старину Дэйна, повешенного неделю назад. Он всего лишь спьяну сболтнул о том дерьме, в котором мы оказались по милости нашего славного правителя. Наверняка его сдала эта тварь Лонг, он давно метил на его место.
— Так что будем делать?
— Отправим женщин и детей из города и будем готовиться к смерти! — зло сплюнул сотник. — Больше нам ничего не остаётся. Все городские ворота и самого герцога охраняют преданные ему наёмники, да и на магов надежды нет. Герцог никогда не жалел для них щедрых денежных подачек.
Зимний день короток. Дарившее благословенный свет солнце быстро скрылось за горизонтом, на время отдавая землю во власть ночи.
Когда Мезамир пришёл с докладом, я сидел в своём шатре, медленно потягивая подогретое, с пряными травами и мёдом вино, наслаждаясь краткими мгновениями отдыха. Выражение лица вампира не предвещало ничего хорошего. И я прекрасно знал, что тому виной.
— Кто-нибудь покинул город?
ВСЁ ИГРАЕШЬ В БЛАГОРОДСТВО? ЗАЧЕМ ЗАДАВАТЬ ВОПРОС, ЕСЛИ ОТВЕТ ТЕБЕ БЫЛ ИЗВЕСТЕН ЗАРАНЕЕ?
— Нет, — отрицательно покачал головой вампир.
Я закрыл глаза, собираясь с мыслями. Что же, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы избежать резни. Потом, правда, скажут, что это не так. Оставьте детям сказки про благородство войны, любой удачный штурм вражеского города оканчивается грабежом и резнёй мирных жителей. И никакие кары,