— Видишь ли, Максимильян, — Дарин от волнения стал называть меня без титула, — я промолчу о том, что за всю историю нашего народа таких мастеров было всего шестеро и все они оставляли после себя не совсем обычное оружие, не стану говорить, что их оружие вошло не только в наши легенды, но и в легенды других народов. Скажу только, что видеть простого человека, который является мастером клинков, — это чудо.
— Прям такой уж и простой, — проворчал я, все еще не совсем понимая, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.
— И что будем делать, Дарин? — спросил Дорн.
— Срочно посылать гонца Торгидору, что же еще, — ответил тот. — Ты думаешь, он упустит шанс заново отковать Каладборг?
— Я думаю, что уже через трое суток сюда явится королевская гвардия, — задумчиво произнес Дорн.
— Какой-такой Каладборг, какая гвардия, что вы несете? Вы что, специально решили меня разозлить? — я перешел на крик.
— Боюсь, тан, что вас ждет новое путешествие, теперь уже в нашу столицу. — Подошедший Атор взял из протеза Дарина подкову.
— Не, ну это уже наглость! — Я едва не задохнулся, меня опять собирались куда-то впрячь, при этом не интересуясь моим мнением. — А я вам заявляю, что никуда никаких гонцов мы посылать не будем и никто ничего не узнает.
Дарин скептически оглядел толпу гномов.
— Боюсь, тан, у вас действительно нет выбора. Вы ведь не только гражданин Шамора, но и вассал нашего короля, и будет лучше, если вы сами уведомите его величество о произошедшем, чем ему об этом доложит кто-то другой. — Дарин показал мне глазами на окружающую толпу, намекая, что в толпе легко может быть соглядатай.
Я нахмурился. Дарин был прав, после принятия титула тана у меня появился двойной вассалитет, и просто так отказаться от этого невозможно. Но все же я предпринял еще одну попытку переубедить окружающих:
— Я вообще не вижу в случившемся ничего особенного. Узнает король — хорошо, нет — еще лучше, так что предлагаю всем просто разойтись и забыть об этом маленьком недоразумении.
— Тан, ничего не выйдет, — произнес Дорн, качая головой. — Вы теперь наше национальное достояние, а то, что вы являетесь таким же подданным нашего короля, как и мы, только облегчает ваш и наш выбор.
— Вы хотите сказать, что если бы я был посторонним, то меня просто скрутили бы и силком привезли в столицу? — я презрительно хмыкнул.
— Как только Торгидор узнает, что Каладборг возможно отковать заново, дело может дойти и до этого, хирд гвардейцев до сих пор не знал поражений, — спокойно ответил мне Дорн.
— Да и вообще, Торгидор может пригрозить, что отменит ваше соглашение с ним насчет земли, — тихо сказал Дарин.
Я наконец понял всю серьезность положения. Похоже, никакого выбора у меня действительно нет.
— Так что за Каладборг этот? — спросил я, практически смирившись с тем, что попал из огня да в полымя.
— Каладборг — это меч, выкованный последним мастером клинков и принадлежавший роду Торгидора, — ответил Тарак. — Он был сломан в битве с демоном. Этот меч — символ королевской власти, он способен одним взмахом срезать верхушки трех скал.
«Ну да, конечно, — тут же хмыкнул я про себя, — вранье чистой воды. Ладно, все равно придется смириться и посмотреть, что из этого выйдет. Раз король так дорожит этим мечом, то я слуплю с него большую цену за свою работу. Да и вообще, надо учесть и то, что меня принуждают к отлучке из дома, и то, что работать, похоже, придется внизу. Еще поглядим, кто первый пожалеет о таком повороте событий».
— Ладно, ничего не поделаешь, шлите гонца к его величеству, — обратился я к старейшинам. — Только не приукрашивайте ничего, одни голые факты, тем более что ваши выводы пока еще ничем не подтверждены.
— Конечно, тан. — Дарин с укоризной посмотрел на меня, словно обвиняя в том, что я мог так плохо о нем подумать. — Я перед отправкой обязательно покажу вам послание.
— Все за работу. — Дорн повернулся и таким спокойным, но твердым голосом отдал приказание, что не только гномов, но даже людей как ветром сдуло.
«Хоть за здешние дела можно будет не волноваться, — улыбнулся я, видя, с какой скоростью все выполнили указание старосты. — Главное, чтобы сам Совет не отошел в мое отсутствие от „генеральной линии партии“».
«Что-то мне расхотелось в кузнице работать», — решил я и обратился к мастеру Тараку:
— Простите, мастер, что-то руки опускаются у меня.
— Да-да, разумеется, — рассеянно ответил он, мотая головой. — Даю тебе день отдыха, приди в себя.
— Дарин, пошли со мной, хотя бы расскажешь что-нибудь об этих мастерах, — попросил я гнома.
— Конечно, Макс, — кивнул он и зашагал рядом.
— Ну и? — Я сел за стол, пододвинув к себе тарелку с тонко нарезанным беконом. «Чайку бы сейчас, — вздохнул я, — да с сахарком». К сожалению, ни того, ни другого тут не было, равно как не было и шоколада.
— Никто толком не знает, — начал гном, — как это выходит, что бывшие вчера самыми обыкновенными гномы вдруг начинают ковать черный металл.
— Со мною-то ничего… — начал я и осекся. — Погоди! Это что же выходит, инициация, проведенная Загиялом, и то видение меча не были сном или глюками?
— Выходит, что так, — подтверждающе кивнул Дарин. — До этого ведь никаких странностей при работе с металлом у тебя не было?
Я отрицательно помотал головой.
— Ну вот, обычно все так и происходит, — продолжил он. — Вчера еще рядовой кузнец вдруг становится мастером клинков.
— Так что в них особенного-то, в поковках этих, кроме того, что металл черный? — спросил я. — И почему кузнецы зовутся мастерами именно клинков?
— Когда мастер входит в силу, оружие, им изготовленное, становится не просто куском металла, оно приобретает нечто большее, словно берет часть души своего создателя. — Я впервые видел, чтобы Дарин так вдохновенно о чем-то рассказывал. — У такого оружия есть свои, уникальные свойства, которых нет ни у какого другого. У нас каждый ребенок мечтает вырасти и когда-нибудь обрести силу мастера клинков.
— Не совсем понял, что значит «войдет в силу»? — озадаченно спросил я.
— Вообще-то положено гнома, ставшего мастером клинков, в течение десяти лет обучать основам оружейного дела, а затем запереть в специальном зале, глубоко внизу, там, где течет кровь земли. Он не может ни с кем видеться, ему только спускают туда на веревке еду, питье, необходимые материалы и инструменты. И там, в полном одиночестве, имея кузню и гору металла, он в течение пятидесяти лет познает себя, свою силу и искусство, а познав, кует Оружие.
— Сколько-сколько лет? — Мне показалось, что я ослышался.
— Вообще-то пятьдесят. — Дарин насмешливо фыркнул. — Никто же не предполагал, что и человек может стать мастером клинков.
— Я столько не проживу, — ужаснулся я. — Да и желания у меня такого нет, столько лет в одиночестве стучать молотком.
— Думаю, такие вопросы тебе лучше задать Торгидору. — Дарин быстро съехал со скользкой темы.
