используете.
Не столь уж и редко. Впрочем, знать об этом моему собеседнику ни к чему.
— Сколько в мире псионов шестого уровня?
— Человек сто, — слегка удивился резкому переходу Каменев. — Девяносто три, по последним подтвержденным данным.
— Триста шесть, если учитывать Хуана «Иглу» Альвареса, впервые сотворившего знак-шестерку неделю назад, — уведомил я его. — Причем в точности цифры я не уверен. Из них только треть ставит государственные структуры в известность о своих возможностях, хотя материальные и статусные блага с официальным признанием нового уровня просто зашкаливают за небеса. Даже в Америке. Как вы думаете, почему?
— Не знаю.
Честный ответ.
— Мы — индивидуалисты.
— Но есть же Таггарт, Фролов, Иванов, Ким Тэ Чжу, Ичикава, Смолянинов, Караджич…
— Которые занимаются любимым делом, — невежливо перебил я начавшего перечислять известных псионов, занимавших важные посты, Каменева. — Припомните биографию любого из них. Они часто ходят по грани, нарушают инструкции, действуют наперекор приказам начальства и упорно отказываются переходить на другую работу. С повышением или без. Даже Паладин, помешанный на армейской дисциплине догматик, и тот трижды попадал под трибунал.
— Туше! — вскинул руки Сергей Иванович.
Мы какое-то время помолчали под звуки разливавшегося в полумраке ресторана тихого джаза. Я просто смаковал кофе — кухня в ресторане действительно замечательная, — мой собеседник, кажется, думал о том, как использовать факт нашей встречи с пользой для себя. По крайней мере, именно так я интерпретировал случайно пойманный отголосок его мыслей. Он молодец. Слегка прощупал почву, увидел, что близко сотрудничать объект его интереса не намерен, мгновенно уловил прозвучавшие намеки и теперь заново просчитывал ситуацию. Еще ему жутко хотелось спросить об источниках моей информированности, однако он понимал, что правдивого ответа не получит. С какой стати? Мы, ментаты, часто общаемся между собой на самые разные темы, иногда к нам приходят с очень личными, конфиденциальными проблемами. Посторонним незачем знать о наших делах.
Собирается предложить бартер. Он помогает мне сейчас — в обмен на мою помощь потом. Не выйдет, мил человек.
— И все-таки нельзя сказать, что вам совершенно ничего не нужно, — наконец прервал затянувшуюся паузу Каменев.
— Я мог бы сослаться на озабоченность судьбой человеческой расы. — От услышанного пассажа Каменев растерянно сморгнул. Я же продолжал с невозмутимым видом: — Но не сошлюсь. Просто помогаю Призраку в его расследовании.
— Странно, что ему потребовалась ваша помощь.
— Он боится опоздать.
— Я плохо понимаю, откуда такая тревога. Ведь случаев заражения… одержимости… не слишком много?
— Для начала маленькой революции хватит, — прикинул я. — Шутка. Основная версия состоит в том, что кто-то неизвестный, вернее, группа неизвестных обладает чрезвычайно сильными ментальными способностями. И использует их в своих интересах — с какой-то пока не ясной для нас целью.
Прослушав короткий пересказ наших с Фроловым похождений, Каменев нервно поджал губы. Похоже, ему докладывали о сложившейся ситуации несколько иначе. Зачастую достаточно слегка сместить акценты, чуть-чуть утаить, чтобы сведения выглядели совершенно отличными от реальности. Вот и ситуация с одержимыми может выглядеть в устах одного информатора тяжелейшим проколом спецслужб, ошибкой, которую они лихорадочно пытаются исправить; или же серьезной проблемой, недавно обнаруженной и требующей кардинальных мер для исправления.
Забавно было смотреть, как он задергался. Каменев фактически сам пообещал всемерную поддержку, взамен не попросив почти ничего.
— Надеюсь, вы сообщите мне о результатах?
— Конечно. — Кажется, его удивила моя покладистость. — Призрак будет держать вас в курсе дела.
Если Константину зачем-то нужен этот человек, пусть сам его и разрабатывает. Обстановку и удобный повод я обеспечил.
— Что ж… — Сергей Иванович постучал пальцами о край стола, затем потянулся к лежавшей поблизости пачке сигарет и, щелкнув зажигалкой, закурил. — Если честно, нам известно не так уж и много. По долгу службы наш комитет проводит регулярные ревизии в различных правительственных структурах…
Каменев глубоко затянулся и выпустил к потолку тонкую струйку дыма.
— Вы должны понимать, Виктор Андреевич, — он придвинул к себе меню в черной папке из натуральной кожи и жестом подозвал официанта, — что случайных людей во власти нет, или почти нет. Слава богу, не в девяностые годы живем. За каждым чиновником, начиная с определенного уровня, стоят разные и всем известные силы. Поэтому, если вдруг обнаруживается сотрудник, внешне ни с кем не связанный, но в кресле сидящий крепко, он поневоле привлекает внимание. В последнее время таких уникумов появилось неожиданно много. Не на первых ролях, нет, в большинстве своем это помощники и заместители. Именно ими блокируются или саботируются некоторые решения правительства, игнорируются прямые распоряжения, нарушаются инструкции… Причем, следует заметить, весьма избирательно.
— Неизвестная группа? — высказал я свое предположение.
— Это первое, что пришло нам в голову, — кивнул Каменев. — Увы, подозрения не подтвердились. И знаете, что самое любопытное?
— Что же?
— То, что вся деструктивная деятельность этих чиновников так или иначе направлена против псионов. — Сергей Иванович прищурился и внимательно посмотрел на меня. — Понимаете, о чем я говорю?
— Хотите намекнуть, что все они связаны с «Защитниками человечества»? — как можно более нейтральным тоном поинтересовался я.
При упоминании «Защитников» Каменев непроизвольно поморщился, но быстро взял себя в руки.
— Нет, эту версию мы тоже исключили, — произнес он, с силой разминая окурок в пепельнице. — «Защитники» — слишком одиозная организация, чтобы открыто записать себя в ее члены. Можно навсегда испортить собственную репутацию. Никто из разумных людей в числе «Защитников» не состоит. Тем не менее они активно стараются испортить жизнь вашим коллегам, действуя по принципу «чем хуже, тем лучше». И если честно, я не понимаю зачем. Я не понимаю, кто или что за этим стоит. А я не люблю, когда я чего-то не понимаю.
За спиной Каменева безмолвной тенью возник официант, тот заказал у него еще одну порцию кофе, вопросительно посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.
— Некоторое время назад, — начал я, — Призрак планировал провести в Петербурге комплексную проверку мест скопления нелегальных мигрантов. Почему-то значительное число одержимых обнаруживается именно среди них. Подготовка шла полным ходом, однако в последний момент кто-то неожиданно вставил нам палки в колеса.
— Есть в трудинспекции некто Барин… — поморщившись, словно от зубной боли, произнес Каменев.
— Это кличка?
— Это фамилия. Барин, Шмарин… Много их там. Так вот, я бы на вашем месте переадресовал вопрос ему.
— Спасибо, — кивнул я.
— И еще… — Каменев пристально посмотрел мне в глаза. — После того как закончите здесь все
