здоровенная шишка размером со среднее яблоко. Я специально не стал ничего убирать, затормозил процесс регенерации. Продемонстрировав следователю полученные увечья, заодно расстегнул рубашку и высоко закатал рукав. При виде разодранной на предплечье кожи в потеках запекшейся крови и огромного синяка, украшавшего мое тело от подмышки до пояса, Лукавый удивленно присвистнул.
— Как вы полагаете, Сергей Родионович, мог ли простой человек, заурядный чиновник, не обладающий какими-либо сверхъестественными способностями, вот так вот меня отделать? Меня, псиона шестого уровня, обладающего многолетней боевой подготовкой? Способного кулаком проломить кирпичную стену и завязать в узел металлический лом?
— Н-да, — растерянно крякнул мой визави. — Ребра-то хоть целы?
— На сей счет не беспокойтесь.
Кроме того, на когтях Барина содержался какой-то неизвестный яд, о чем я умолчал. Не хочу отдавать кровь на анализ.
— Раньше вы сталкивались с чем-нибудь подобным, Виктор Андреевич? — мгновение поразмыслив, задал он следующий вопрос.
— Нет. Никогда прежде. Ни я, ни кто-либо из моих бойцов.
— Что ж… — произнес Лукавый, снова пометив что-то в блокнотике. — Прошу прощения, но я все же вынужден буду задержать вас тут ненадолго… По крайней мере, до тех пор, пока не придут результаты экспертизы, которые подтвердят… Ну, или опровергнут ваши показания.
С этими словами следователь протянул мне бланк протокола.
— Пожалуйста, внимательно прочтите, напишите внизу «с моих слов записано верно» и распишитесь, где галочка. Вам, скажите, услуги врача не нужны?
— Обойдусь, — не слишком вежливо откликнулся я, пробегая глазами выведенные аккуратным почерком Лукавого ровные строчки.
— Когда ты так на меня смотришь, мне становится неуютно.
Злобный опустил глаза и отвернулся. Света, стоявшая возле окна, за которым медленно сгущались синие питерские сумерки, конечно же не могла видеть этого, но ощущение обжигавшего ее спину, давящего взгляда внезапно исчезло.
— Ты нервничаешь?
Девушка чуть приоткрыла форточку: в комнату влетел порыв прохладного вечернего ветра, растрепав волосы и заставив ее зябко поежиться.
— Отца давно нет.
— Позвоню-ка я Фролову, — сказал Злобный, решительно потянувшись к лежавшему на журнальном столике мобильному телефону.
Однако тот, словно почувствовав его намерение, внезапно зажужжал рассерженной пчелой, и тишину комнаты пронзила отрывистая мелодия звонка. Света вздрогнула.
— Да? — Злобный схватил трубку едва ли не раньше, чем отзвучали первые аккорды незатейливого мотива популярной эстрадной песенки.
— Андрюша, душа моя, не кричи так, а то у меня уши лопнут, — донесся из динамика чуть приглушенный расстоянием голос Призрака. — Лучше скажи мне, где вы сейчас находитесь?
— У Аскета дома.
— Вот и отличненько. Тогда слушай меня внимательно. — Тон звонившего внезапно изменился, став вкрадчивым, сдержанным и деловым. — Из квартиры ни ногой. Сейчас я пошлю за вами машину, за рулем будет мой человек, Дениченко его фамилия. Подъедет, снизу наберет этот номер. Спускайтесь и езжайте ко мне. Свету одну не оставляй.
— Что-то случилось, Константин Валентинович? — с тревогой в голосе поинтересовался Злобный.
— У нас тут каждый день что-то случается.
— Аскет где?
— Я его в Москву отправил на пару дней, — хихикнул в трубку Призрак. — Проветриться. Ему развлечение, а нам польза. Ты все усвоил?
— Так точно.
— Тогда отбой, — произнесла трубка и умолкла.
— Папа в Москве? — В голосе Светланы сквозило удивление. — Тогда почему он не позвонил перед отъездом?
— Вполне в его стиле, — пожал плечами Злобный. — Ты же знаешь Аскета. Может уехать в любой момент и в абсолютно любом направлении, не предупредив никого. Особенно если этого требуют от него обстоятельства.
Света вздохнула и, захлопнув форточку, направилась к стоявшему у стены шкафу. Открыла дверцу, на мгновение задумалась, достала с ближайшей полки теплый вязаный свитер.
— Ты куда? — поднялся на ноги Злобный. — Фролов сказал…
— Я слышала, — прервала его Светлана, натягивая свитер через голову и привычным движением поправляя прическу. — Ничего страшного не произойдет, если мы подождем машину на улице. В конце концов, мне уже надоело сидеть в четырех стенах.
— Но…
— Дядя Андрей, я — псион. И ты, между прочим, тоже. Думаю, в случае необходимости я смогу справиться с возникшими сложностями. Впрочем, если хочешь, можешь остаться здесь, я не возражаю.
Злобный поморщился и неохотно шагнул к выходу.
— Призрак велел не оставлять тебя без присмотра.
— Спасибо, нянечка, — ехидно отозвалась Света. — И что бы я без тебя делала?
Створки старенького лифта с натужным скрипом разъехались в стороны, из подвала ударил в нос запах застарелой сырости и плесени. Нажав на кнопку магнитного замка, Света постаралась как можно скорее распахнуть дверь подъезда, чтобы выбраться на свежий воздух.
На город опускался вечер: небо стремительно темнело, но фонари еще не зажглись, потому двор был укрыт плотной, словно одеяло, серо-синей мглой с черными рваными силуэтами росших тут и там деревьев. Со стороны расположенного неподалеку проспекта доносился шум машин, где-то на детской площадке дребезжала расстроенная гитара и раздавался пьяный смех — похоже, там гуляла молодежь. Вспыхнули и погасли вдалеке фары свернувшего к соседнему дому автомобиля.
— Не люблю спальные районы, — передернул плечами Злобный, окинув взглядом тонувшие в темноте очертания ближайших бетонных коробок, подсвеченных тусклым светом едва теплящихся окон. — Неуютные они.
— А мне здесь нравится, — произнесла Светлана. — Зелени много. После центра Москвы есть где разгуляться, и охрана под ногами не путается. Пройдемся?
Они неспешно зашагали по обрамленному сиренью и акацией узкому заасфальтированному проезду вдоль цепочки припаркованных возле дома машин. Мигнули и зажглись мертвенно-белым светом лампы уличного освещения, благодаря чему окружающий двор окончательно погрузился во тьму. При их приближении фонари гасли один за другим, вновь зажигаясь за спиной: давно подмеченное, но так никем и не изученное до конца свойство ауры псионов влиять на ртутные и газоразрядные осветительные приборы, весьма чувствительные к сильной энергетике оболочки. Света вспомнила, как однажды на заданный ею вопрос отец ответил, что некоторые уличные фонари реагируют даже на весьма посредственное биополе псиона-«единички», послушно отключаясь в его присутствии и включаясь вновь, стоит тому отойти на несколько шагов в сторону.
— Небо чистое… — произнесла девушка, взглянув на вспыхнувшие над головой искорки самых светлых и крупных звезд, которых не смогли потушить даже яркие огни города.
— Да уж, здесь это большая редкость, — недовольно пробормотал Злобный.
Из темноты долетел звук разбитого стекла, сдавленная ругань, чей-то хриплый смех. Вдалеке протяжно завыла собака и внезапно захлебнулась отчаянным лаем, ветер поднял над землей брошенный
