Не-мертвые прянули в стороны, освобождая мечникам поле боя. Те шагнули вперед, и Сандерсу с Гарнеллом пришлось туго. Клинки мастеров плели в воздухе серебряную вязь, сливаясь в единую сверкающую полосу. Смерть не отобрала у этих солдат боевых умений, скорее, помножила их на неутомимость и нечувствительность к боли.
Измученные и уставшие, воины приняли бой. Отражая и нанося удары, Джи чувствовал, что долго не продержится. В поединке с одним из этих носферату он смог бы победить, пожалуй, даже разделался бы с двумя. Но их было слишком много, а его рана слишком сковывала движения…
Он слышал, как упали позади двое гвардейцев, как тяжело дышали измученные штрафники. Слышал яростное, какое-то звериное рычание Дэкхема, которое вдруг перешло в болезненный стон, потом в хрип: полковник заслонил императрицу собой от клинка носферату и рухнул с пронзенным сердцем.
Их осталось пятеро — самых ловких и сильных. А может, просто самых удачливых. Встав вокруг Дарианны, они продолжали сражаться, уже не надеясь ни на спасение, ни на подмогу — просто желая продержаться как можно дольше и продать жизни подороже.
И в тот миг, когда, казалось, все было кончено, а мгновения до смерти сочтены, мечники вдруг опустили оружие и отступили. Войско носферату отхлынуло, освободив небольшой пятачок, на котором стояли люди — израненные, утомленные, покрытые кровью, не понимающие, что происходит, но готовые к худшему.
Ряды тварей расступались, образуя широкий проход, по которому к галатцам стремительно шагал смуглый красивый мужчина в роскошном халате из черной парчи. Тонкие черты придавали его лицу аристократизм, а угольный жар темных глаз делал его удивительно одухотворенным. Вслед за ним шли два молодых воина в черном. Гибкие и настороженные, они не отнимали рук от эфесов мечей, в любой момент готовясь отразить любое нападение. 'Некроманты и их султан Ирияс, — подумал Сандерс, выставляя перед собой меч, — мне бы только один удар…'
Поняв, о чем думает галатец, султан мягко улыбнулся и укоризненно покачал головой. Один его мимолетный взгляд — и людей охватили невидимые путы. Некромант остановился напротив Джи, заглянул ему в глаза, долго смотрел, потом перешел к Эрику. Он двигался от одного во-ина к другому, задумчиво, с искренним любопытством рассматривая их лица. 'Чего ж он тянет, гад?' — с тоской подумал генерал.
Когда ожидание стало наконец невыносимым, султан вдруг произнес:
— Чего вы хотите, солдаты?
Красивый бархатистый баритон звучал проникновенно-ласково. Ирияс говорил по-галатски абсолютно чисто, и только излишне четкое произношение, манера тщательно выговаривать слова выдавали в нем иноземца.
— Жизнь. Разумеется. Жить хотят все. Свобода. Вы, галатцы, цените ее превыше всего… — Он медленно, размерено ронял фразы, продолжая изучать лица воинов. — Я подарю вам жизнь и свободу.
Сандерс презрительно усмехнулся, отлично понимая цену обещаниям султана. Те немногочисленные жители Солнечного края, которым удалось сбежать от андастанского войска, рассказывали поистине ужасные вещи об украденных душах, зомбировании и превращении живых людей в подобие животных.
— Слово султана, — нахмурился Ирияс, — всем вам дарую жизнь и свободу, не стану ни обращать в носферату, ни выжигать сознание. Позволю беспрепятственно уйти. Или можете присоединиться к моим шеймидам. В обмен на жизнь императрицы.
Несмотря на серьезность момента, генерал расхохотался. Его смех подхватили остальные воины. Слишком уж комично выглядело предложение султана. Он, почти всесильный маг, торговался с пятеркой израненных, скованных волшбой людей, находящихся в его власти. Что мешало Ириясу убить Дарианну, а заодно и ее охранников? Зачем ему нужно было согласие воинов?
Шеймиды восприняли веселье галатцев как пощечину: выхватив мечи, сделали шаг вперед. Но замерли, остановленные повелительным жестом султана.
— Я в последний раз предлагаю вам: отрекитесь от императрицы, и вы будете жить! — угрожающе проговорил султан. — Выбор за вами. — Ирияс кивнул шеймидам, и те выступили вперед, загородив своего повелителя.
Один щелчок смутлых пальцев — и чары истаяли. Ощутив свободу движений, Сандере прыгнул на некромантов, желая достать клинком хотя бы одного. Он погиб, так и не поняв смысла странной сделки, которую предлагал ему Ирияс. Уходя в Счастливые долины, услышал жалобный крик Дарианны. С трудом повернув голову, увидел султана, который склонился над девушкой. 'Теперь все кончено. Императрица мертва…' — успел подумать Джи перед тем, как превратиться в носферату.
— Что за тяжкие думы омрачают твое прекрасное чело, мой повелитель? — допытывалась молодая жена, ловя взгляд Ирияса. — Или твоя Роксана не угодила тебе? Или ты разлюбил свою Роксану?
— Что ты, моя кроткая горлица, — через силу улыбнулся султан, — как можно разлюбить тебя? Нет, просто я устал. А ты спи, нашему сыну нужен отдых…
Успокоенно вздохнув, Роксана уютно устроилась на плече мужа и тут же задремала. Ириясу не спалось. Он долго лежал, слушая тишину, пытаясь разглядеть в полумраке потолок дворцовой опочивальни, изукрашенный замысловатой лепниной. Султан размышлял обо всем, что видел в Галатоне.
Он не понимал этот странный, загадочный народ. Не понимал, что движет воинами, за что они умирают? В галатцах не было ни рабского страха перед силой, свойственного простонародью Востока, ни фанатизма, который Ирияс воспитывал в верных шеймидах. Так за что же они сражались? Жизнь — это понятно. Жить хочет каждая тварь. Лю-бой ценой. И даже обычная крыса, зажатая в угол, сражаясь за существование, становится серьезным противником. Свобода? Эти грубоватые, лишенные тонкости люди ценили ее, пожалуй, даже превыше жизни.
Жизнь и свобода. Или свобода и жизнь. Допустим. Но почему же тогда воины, защищавшие императрицу, предпочли умереть и быть превращенными в носферату? Он предлагал им свободу и жизнь и был готов сдержать свое слово. И ведь у них не было надежды на другой исход! Связанные магией, окруженные со всех сторон шеймидами и зомби, израненные, они могли только умереть либо принять условия султана. От них уже не зависело абсолютно ничего. Им требовалось только на словах отказаться от служения императрице, отречься от нее — и тогда вместо шести жизней оборвалась бы всего одна. Эта сделка ничего не давала Ириясу, он затеял ее, потому что хотел понять…
Нет, пятеро безумцев не согласились с его условиями и, как только султан освободил их от волшебных пут, ринулись в бой. Неправильно, нелогично, нерационально!
Ирияс не хотел сознаваться даже себе, но эта страна пугала его. Своей огромностью, растянутостью, дикими, нехожеными лесами, в которых каких только обитателей не было, длинными дорогами, малой заселенностью. А главное, народом. Люди Галатона в общей массе были простоваты, доверчивы и добродушны, что в Андастане считалось признаком глупости. Но чего султан никак не ожидал, отправляясь на них войной, так это яростного, бешеного сопротивления. Воины, дерущиеся до последней капли крови, до последнего вздоха, крестьяне, уходящие в леса и болота и устраивающие неожиданные вылазки. Опустевшие города, отравленные колодцы, выжженные кладбища — галатцы не пожалели даже своих покойников, лишь бы не дать лишних воинов некромантам.
А их глаза? Даже у тех, кто знал, что сейчас умрет и обратится в носферату, во взгляде не было ни капли страха, мольбы или покорности — одна лишь ненависть. От людей с такими глазами можно ожидать чего угодно.
И вот теперь Ирияс ожидал. Каждую минуту, каждую секунду. Несмотря на непобедимость андастанской армии. И сейчас лежал без сна, обуреваемый тяжелыми предчувствиями. Казалось бы, он захватил столицу этой дикой страны. В его руках императрица, что само по себе означает безоговорочную победу над Галатоном. Но непонятная тревога бередила душу султана. Да, Виндор был захвачен с ожесточенными боями. Но по его подсчетам, защитников столицы было слишком мало. Куда делись остальные войска? Где жители? Почему андастанцы нашли дома горожан опустевшими? Ушли, спасаясь от захватчиков? Но тогда почему остались императрица с придворными? И это странное отсутствие волшебства… Насколько он мог понять без предварительных исследований, здесь не работала магия, которой требовались источники. Некромантский дар-сродни проклятию, он всегда живет в адептах Исдес, поэтому способности андастанцев ничуть не пострадали. Но вот любой стихийный или темный маг был бы в Виндоре бессилен.
