Было ясно, чего он боялся. А сейчас вроде не было причин для страха, и от этого становилось еще страшнее.
После заката Солнца Диланикс прервал ссору двух ветеранов из-за пустяка, чуть не закончившуюся дракой. Если бы сержант предусмотрительно не захватил с собой тройку помощников, в драку мог быть вовлечен и он сам. Недовольство росло. Не слышалось песен, с которыми элибинерцы провели предыдущую ночь. Плутающее между людьми напряжение пыталось найти хоть какой-то выход. Это пугало. Голмар думал, что если так себя чувствуют простые смертные, то что же приходится терпеть магам, более чувствительным к тонкому миру? Если они начнут ссориться, чем это закончится как для самих чародеев, так и для окружающих?
Вряд ли чем-то хорошим…
Голмар посмотрел на небеса, неторопливо одевающие серую тогу вечера. Луна призраком таилась на небосклоне. Голмар поежился.
Становилось прохладнее.
Парокл раздраженно смотрел, как наемники таскают дрова для костров. Причину, из-за которой катапульта-мангонно сработала, найти так и не удалось, и Пароклу пришлось наказать главного механика. Представитель Торгового Дома не был уверен, что механик (как и обслуга) хоть в чем-то виноват. Но если ты служишь Торговому Дому, то должен знать, что за любую неисправность или неудачу кто-то отвечает, и, если не найдешь виноватых, виноватым будешь сам. Если вьюга уничтожит караван, ответственность понесет проводник, который должен был предположить такой ход событий. Если разграбят караван, вина ляжет на начальника охраны. Если товары залежатся и придется понижать цену, обвинят купца- представителя. Но если во время вьюги погибнет проводник или начальник охраны падет от пущенного из пращи камня, то ответственность неизменно будет нести купец-представитель, ведь и проводника и начальника охраны нанимает он.
Все всегда несут ответственность.
Главное — успеть скинуть ее тяжесть на чужие плечи, если подвернется случай…
Со стороны Границы вдруг подул холодный ветер. Он хлопнул своим воздушным плащом по зародышам костров, раздувая их и сразу же гася. Северяне разразились криками недовольства. Парокл содрогнулся. Страх, который он упорно гнал от себя и который упорно не хотел уходить, постучался в затылок и попросился в душу. Парокл пытался понять, откуда взялся страх. Единственной причиной могла быть только та, что обзаведшийся «рогами» барон Таневаль узнал о «рогах» и теперь не жалеет денег: нанимает лучших убийц Майоранга, чтобы пустить их по следу удачливого купца, не только продавшего ему товар на одну десятую стоимости дороже, но и, возможно, оказавшему помощь баронству Таневаль с наследником…
Нехорошее предчувствие охватило Парокла. Ох, стоило отказаться от поездки в Майоранг. Ведь предлагали ему отправиться в Ночные Леса, и пускай там сейчас неспокойно, пускай Вестистфальд в очередной раз собирается обрушиться на королевство Ночных эльфов, но он грозится уже не первое столетие, живущие там гномы и карлики больше заняты грызней друг с другом, чем с другими смертными. А в Ночных Лесах сейчас должно быть красиво.
Мирал любил петь о своей родине и пел хорошо, красочно описывая вечнозеленые леса, рвущиеся к небесам дворцы и храмы, цветы, что по-разному цвели в различные сезоны года: медные зимой, алые весной, рыжие летом и фиолетовые осенью. А еще там были родники, омолаживающие кожу и излечивающие болезни. Этим родникам жутко завидовали Светлые эльфы из Эльфляндии, у которых тоже были и вечнозеленые леса, и дворцы, и цветы, но таких родников не было.
Что поделаешь, в свое время не надо было нос воротить от соседства с Вестистфальдом, когда Свет расселял своих Светорожденных по Западному Равалону! Правда, и Вестистфальд тогда назывался иначе, и жили в Вестистфальде не Подземные Народы, а одни только Хак'У, мелкий народец, который гномы и карлу прогнали в совсем уж нижние уровни гор, где слышится скрип Костей Мира и блуждают вырывающиеся из Нижних Реальностей Младшие убоги.
Что ж, знал бы, где упадешь, — соломки подстелил. Светлые ушли дальше, на запад континента, где им пришлось соседствовать с людьми, основавшими Роланскую империю. А Ночные обзавелись постоянным источником дохода, к тому же надежно защищенным от посягательств самой могущественной империи Западного Равалона стеной скал Вестистфальда. Пока Светлые, скрипя зубами, то платили дань, то воевали с роланцами, Ночные получали от Города Городов полновесное золото, пуская к себе богачей и сенаторов Ролана.
Торговый Дом сейчас вовсю сотрудничал с Ночными Лесами, договариваясь о продаже лечебных вод по всему Равалону. Караваны и корабли Торгового Дома ходили на Далекий Восток, а один порт Заморских Островов, исконной вотчины Света, откуда эльфы рассылались по всему миру, имел их лавку, что считалось величайшим достижением. Портреты представителей Торгового Дома, заключивших с Заморскими Островами договор о торговле, висели в каждом представительстве Дома, а их прапраправнуки и прапраправнучки до сих пор могли ничем не заниматься и ни в чем себе не отказывать. Каждый купец Торгового Дома мечтал заключить сделку, подобную той…
Когда сзади неслышимо объявился Мирал, Парокл чуть не подскочил на месте от испуга.
«Нервы ни к убогу», — подумал он, успокаиваясь.
— Первый приказывающий… — Ночной эльф выглядел обеспокоенным. — Агарил встревожен. Он чувствует зло.
Агарил в команде стрелков был чародеем и кем-то вроде провидца. «Кем-то вроде» потому, что предвидел только плохие события. Это в каком-то смысле было хорошо. Когда знаешь, что должно произойти что-то плохое, можно попытаться этого избежать.
— Какого рода зло? — устало спросил Парокл.
Если это группа упырей, решивших поохотиться в королевствах людей, то опасность невелика. Может, машины Торгового Дома не сделают ни одного выстрела. Маги, в таком количестве собравшиеся на холмах Грусти, легко превратят кровососов в облачко пыли.
— Агарил сказал… — Мирал не успел договорить.
Вирум, то и дело зевая, изо всех сил старался не уронить достоинство чародея Ордена Семерых. Получалось с трудом. Жутко хотелось спать, даже несмотря на копошащийся где-то в области подбородка испуг. Сонливость уверенно отбивалась от боязни и трепета, готовясь к контратаке. Вирум был готов заснуть на зависть остальным чародеям, то и дело начинавшим ругаться, чтобы скрыть неизвестно откуда пришедший страх.
Толчок в спину, недовольное восклицание старшего чародея Бенезера, кутающегося в синюю мантию — знак старшинства в Ордене. У него опять начался насморк, с которым не могли справиться магические лекарства, по крайней мере, те, которые Бенезер мог позволить на свою зарплату в Ордене. Насморк мешал ему колдовать, но когда Бенезер узнал, сколько стоит курс лечения в Школе Магии, он просто понабирал себе из послушников помощников, которые выполняли всю его работу, а ему еще и доплачивали за их обучение, хотя он ничему дополнительно их не обучал. Пробовавших возмутиться таким положением дел Бенезер тут же выгонял с отвратительной характеристикой, а в чародейском дипломе писал: «К магии не годен». Так что помощники помалкивали и вкалывали. Такая жизнь Бенезера устраивала даже с насморком.
— Ты, апфхи, фунфтор Рифана, апфхи, в Зафлинании, апфхи, проферил?
— Да, — сказал Вирум, сдержавшись от «апчхи» к «да». — Функтор в порядке.
Бенезер нахмурился и отошел, оглашая чиханьем Круг, в котором сидел Вирум. Вируму Круг из артефактов напоминал больше овал, но зная, что мнение младших чародеев воспринимается старшими чародеями как комариный писк за окном, он ничего никому не сказал.
Проблема была со сработавшим в Границе Заклинанием. По всем расчетам выходило, что выпущенный со стороны Непроходимых гор заряд никак не мог активировать ряд заклятий, приводящих к взрыву. Расчеты проверялись и заново повторялись, чтобы их проверили снова. Повторяли расчеты, разумеется, младшие чародеи, старшие только проверяли, ворча, что нынче совсем никакие помощники пошли, даже расчет провести нормально не могут. Проволить кропотливые и энергозатратные расчеты сами
