есть на это энергия. То, что остались свидетели боя, подтверждает версию о классе Могучий. Король бы такого не допустил. Иван-царевич — не факт, что царевич, возможно, просто умелый и хитрый воин — не полез в драку, а начал искать надежный способ справиться с Кощеем. Не знаешь, что делать, — спроси совета. Спрашивать было у кого, хорошие маги могли дожить и до тех времен. Нашел, Баба-яга выдала ему то ли способ упокоения нежити — игла в яйце, яйцо в утке и так далее, — то ли оружие с магическим компонентом: меч-кладенец. Так или иначе, злодей оказался повержен, а с таким авторитетом, полумагическим мечом и трофеями из логова Иван вполне мог царевичем стать и очень выгодно жениться. А потом… либо событие не попало в хроники, либо произошло раньше, чем хроники возникли. Устный пересказ, если это не заученный дословно священный текст, каждый раз вносит такие искажения, что уже через пару поколений разобрать невозможно, что же происходила на самом деле. Хроники тоже не гарантия. С тех самых пор как разумные выяснили, что свитки все стерпят, они беззастенчиво и с размахом этим пользовались. Смена династии или официальной религии всегда приводили к феноменальным изменениям в летописях. Мой наставник рассказывал, что нашел как-то свиток с хрониками некоего королевства людей. Прочел от нечего делать и только по некоторым именам, месту и времени действия с большим трудом узнал события, в которых был главным действующим лицом. Всего-то триста с небольшим лет прошло, а как переврали…
И вы думаете, что этого объяснения Сергею хватило? Правильно — фигушки! Его, оказывается, интересовало совсем другое:
— Да я не об этом, хотя тоже интересно. Я о том, что Кощей в сказке умер оттого, что сломали иглу, которая хранилась в яйце. Как такое возможно? Или это просто в сказке так придумано?
Вопрос в принципе логичный и, с точки зрения любителя фэнтезийных книг и РПГ-игр, не представляет никакой сложности для ответа. Достаточно своими словами пересказать кое-какие знания, бултыхающиеся в моей ушастой голове.
— Конечно, можно. Если взять и физически разрушить хранилище души, или, как его еще называют, филактерию, то лишенное управления тело окончательно упокоится. А вот если просто разрушить тело, оставив филактерию в целости, то рано или поздно при наличии в окружающем мире достаточного уровня магической энергии лич восстановит свое тело.
— И как эти личи выглядят?
Пожал плечами и попытался объяснить словами, еще раз пожалев об отсутствии ноутбука. Нет, я не до такой степени дурак, чтобы светить такую технику, но вот в одиночестве и тишине перерисовать парочку картинок прямо с экрана, приложив к нему на просвет лист бумаги, мозгов бы хватило. Тем более что у меня в загашниках на ноуте довольно значительные заросли картинок эрпэгэшной направленности произрастало, гигов так семь или восемь. Там «портретов» всякой нечисти хватало. Я вздохнул:
— Обычно как скелет. В комплектации с магическим посохом или жезлом, одеянием мага, кучей амулетов-накопителей и большим количеством подконтрольной ему нежити, в основном некротической — скелеты там, зомби, изредка пары-тройки низших вампиров. Обычно прячутся по дальним участкам пещерной сети Подземья или в каком-нибудь глухом месте поверхности.
— Товарищ Ссешес, а вообще, зачем этому личу нужно было похищать людей? — с легкой многозначительной улыбочкой спросил Иванов.
Улыбочка была, конечно, легкая, только вот скрывалось за ней много чего. Сразу появилось замечательное ощущение в организме и понимание того, что запахло жареным. Правда, все это разбавилось налетом немного других ощущений, но об этом по порядку. Тело начала захлестывать волна разливающегося по венам адреналина и одновременно наслаждения. При этом беспокойство и страх ушли на второй план, подкрашивая своими полутонами предвкушение битвы и заставляя каждым ударом сердца и вдохом ощущать жизнь. Именно Жизнь с большой буквы. Поэтому я даже чуть подался вперед в предвкушении боя. Хоть и словесного, но от этого не менее захватывающего и опасного.
— Думаю, ловил он всех подряд, и животных тоже. А потом пополнял запасы магической энергии. — В голове при этих словах пронеслось: «Что тут непонятного? Ему тоже жить хотелось, хоть то состояние, в котором находится лич, жизнью можно назвать с большой натяжкой».
— И как же он это делал?
— Что? Ловил или пополнял?
Тут самое главное не переиграть, хотя чего переигрывать — типичная словесная ловушка в исполнении хорошего специалиста. Направление вопросов можно просчитать на раз. И выводы тоже. Садист, палач… В людоедстве обвинить догадается? Агентура в виде Духа Чащи мне уже доложила о факте потрошения Ивановым Сергеича. Так что сейчас будет проверка Иванова на прагматизм. А меня на чистосердечность, гуманизм и способность ведения конструктивного диалога. Короче — шпионско- дипломатические перетоптушки в детской песочнице.
— Второе.
Внешне абсолютно спокоен, интереса не показывает, но, судя по реакции Ва Сю, с ехиднейшим выражением на мордочке рассматривающей вышеозначенного Иванова, нервы у него присутствуют. Или охотничий инстинкт, что тоже не противоречит моим ощущениям. И он, и я воспринимаем друг друга добычей, вкусной, необычной и опасной добычей. И это не может не радовать. Да начнется танец паутины слов и взглядов!
— Вилли, ты когда-нибудь видел такую картину? — Бряцанье инструментов в кювете, тихий скрип отодвигаемого в сторону столика и многозначительный присвист потревожили патриархальную тишину центрального минского морга.
— Хм… странно! Такое ощущение… Да нет, быть того не может. И сколько, говоришь, таких вот красавцев?
— Много, Вилли, много — полный эшелон трупов и два сумасшедших в кабине паровоза. И убей меня бог, Вилли, если я понимаю, в чем тут дело.
— Может, это газ?
— Газ? Вилли, скажи мне честно, посещение пивных интересовало тебя во время учебы гораздо сильнее, чем прозекторская в Мюнхенском университете? И еще, скажи, пожалуйста, симптоматика какого газа похожа на это? Кожа нигде не повреждена, нет язв или хотя бы покраснений, признаков удушья тоже нет. Посмотри на препарат легочных тканей — следы воздействия какой-нибудь активной мерзости видишь?.. Вот и я о том же.
— И что это тогда? Не может же просто так, ни с того ни с сего умереть столько народа! Следы борьбы или агонии есть? Может, по ним можно что-то предположить?
— А вот с этим странно, Вилли. Очень странно… Лично я за всю свою сознательную жизнь такого не видел. Представь себе вагон, заполненный трупами… Мирно сидящими трупами, как будто замороженными за своими занятиями… Сидящими на лавках, поправляющими прически — и так и застывшими с гребешками в руках. Сжимающими уже закоченевшими руками открытые фляжки. Вилли! — Говорящий с досадой бросил на металлическую поверхность стола скальпель, неприятно задребезжавший в кафельной тишине помещения.
— Вилли, ты знаешь меня уже чертову кучу лет. Но такого… Пальцы… Сожженные забытой сигаретой пальцы… И лица… Эти чертовы лица — с навсегда застывшим выражением удивления и легкой тревоги. Вилли! — Срывающийся на крик голос эхом отразился от противоположной стены подземного зала, заставленной деревянными многоярусными нарами с находящимися на них телами. — Они… Они даже ничего не почувствовали… Ничего… Понимаешь, они даже не поняли, что умерли… Все… Все они…
Говоривший остановился и тыльной стороной запястий, чтобы не запачкаться о грязные, порванные в двух местах перчатки, слегка помассировал себе глаза. После чего, немного успокоившись, уже другим, злым голосом продолжил:
— Но ничего! Ты же знаешь, Вилли, не зря меня звали в университете хитрым лисом. Я понял! Я разобрался в том, что это было! Но убей меня бог, Вилли, если я понимаю, что или кто это сделал… Вот! Посмотри на состояние крови. Посмотри. А потом скажешь мне, могло ли такое случиться с кровью за четыре часа, даже учитывая это чертово лето в этой чертовой стране с ее чертовыми загадками! Убедился? Еще не все. Вот давай перейдем к следующему клиенту со спиленной крышкой черепа. Смотри… Смотри, в
