выводу, что полная модернизация оборудования, необходимая для дальнейшей добычи, себя не окупит. Совет директоров принял решение о закрытии рудников. И ликвидации колонии.
— Это они погорячились, — рефлекторно показал зубы вояка Неко.
— Горячего там хватило на всех. Онсайт директор Кикути Нори, третий руководитель колонии с такой фамилией…
Как корпорация могла не обратить внимания, что власть на планете оказалась сосредоточена в руках одной семьи? Неко, прекрати гадать о тенях под ее глазами и соберись. Что-то в сплетаемой госпожой супругой истории концы с концами не сходятся.
— … устроил очень вежливую и очень непреклонную революцию. Акана была объявлена независимым государством. Все оборудование и вся собственность отчуждались в пользу ее граждан. В качестве компенсации совету директоров снисходительно позволяли присвоить принадлежащие семейству Кикути акции компании.
— Они и без того после подобной выходки были бы арестованы, — почти против воли фыркнул Тимур.
— Возможно. Но решение Кикути Нори было… более рискованным, чем принято считать сегодня, с высоты нашей исторической осведомленности. После окончания войн копирайта государства представляли собой прекрасно отлаженные, все еще эффективные военные машины. И если бы «Мицубиси» сочла нужным надавить на правительство просьбой восстановить порядок, у одинокой взбунтовавшейся колонии не было бы ни малейшего шанса. К счастью, куча устаревшего оборудования и права на выработанные месторождения не стоили того, чтобы из-за них разжигать конфликт. Акану объявили нерентабельным активом и списали вместе с прочими издержками. Господин Нори получил свою независимость. Часть населения поспешила эмигрировать. Но часть осталась. И вот здесь начинается самое интересное.
Она сделала паузу. Вновь поправила пеленку над лицом Акеми.
— То, как божественный Нори независимостью распорядился.
Тимур нахмурился, следя, как опускается в архив дочери тяжелый информационный пласт.
— Дело, конечно, было прежде всего в ресурсах, — сухо предсказал он. И прикусил язык.
— Именно, — опустила ресницы Кими. — Директор Кикути оказался в незавидной ситуации. Планета была его, но месторождения от этого не наполнились. Давать кредиты на переоборудование и разработку новых технологий никто не собирался. Ресурсов на Акане
— И сети, — пожал плечами советник Канеко.
— Сеть, существовавшая до того, как за нее взялись божественные Кикути, была отнюдь не тем, что понимают под этим словом сегодня, — сочла нужным возразить высокородная супруга. — Именно владыка Нори сплел основные узлы Паутины. Заложил узоры, в тенетах которых мы живем по сей день.
Госпожа творец медленно провела кончиками пальцев по лбу своей дочери. Почему-то сжала ладонь в кулак. Вновь расслабила руку, бережно укрыла спящего младенца.
— Здесь важно понимать еще одно. Как ни сложно современному аканийцу уместить подобное в своем разуме, но для директора Кикути Сеть являлась прежде всего
Тимур подошел поближе, не обращая внимания на то, как подалась в сторону одетая в белое женщина, как прикрыла она ребенка тонким рукавом. Опустился на траву у скамьи, рассеянно запустил ладонь в растрепавшиеся кудри. Кими не поднимала взгляда от дочери, говорила так, будто та могла ее понять:
— Обитатели Аканы были образованны, квалифицированны, дисциплинированны. Они привыкли полагаться лишь на себя, обходиться малым и находить выход из совершенно беспросветных ситуаций. Кроме того, на планете был прекрасно развит виртуальный сектор, в шахтах работали десятки старых, опытных ари, избежавших послевоенных чисток. Где-то в закромах сохранились запрещенные программы. И, что куда более важно, выжили люди, способные с этими приложениями работать. Решение было очевидным. Кикути Нори нашел новый товар для экспорта, создал новое производство, не требовавшее капитальных вложений. Акана стала разрабатывать и продавать софт. И именно под эту задачу божественный владыка кардинально перестроил общество. Ради этого окончательно загнал людей в Сеть.
«Не вы ли только что сказали, что вне Сети им делать все равно было нечего, госпожа?» — подумал Тимур.
Он впервые за последнюю неделю затребовал медицинские данные Кими, но, после одного взгляда на изобилие цифр и графиков, вынужден был отложить их изучение на потом. Все равно ничего не поймет сквозь одурь навалившейся усталости. Казалось, стоило господину советнику присесть, как организм его и сетевой профиль дружно заявили: подниматься с нагретого солнышком места они не намерены.
Кимико улыбнулась спящему ребенку и тихо продолжила лекцию:
— Историки все еще спорят об этом, особенно в метрополии. Меня же всегда интересовал переходный период — практические его аспекты. Целая планета взяла и сменила пласт реальности.
— Тории… — Полуварвар Канеко мужественно пытался держать глаза открытыми. Где-то за покровом сонной одури только что мелькнула мысль — почтительная, относящаяся к теме разговора и весьма подобающая сыну Аканы. Ах да. Становление Паутины через явление в ней богов.
— Эта теория куда менее популярна в метрополии. — Голос Кимико парил над ним, обволакивая, в размеренных интонациях таял солнечный свет. — Мы же верим, что божественный Кикути смог создать в Сети истинные тории, арки без створок, что служат вратами в мир духов. Древние боги встретили его за порогом и склонили свой слух к его просьбам. Они открыли для смертных мир ками, позволили проходить туда и творить на необъятных этих просторах. Мы верим, что Паутина Аканы — преддверье места, принадлежащего ками. Что в тенетах наших сетей могут появляться боги и духи предков, что здесь с ними можно общаться.
— Все бы ничего, не верь в то же самое ари, — слабо улыбнулся Тимур. Он положил руки на нагретый солнцем камень скамейки, пристроил на них голову. Прикрыл глаза. Лишь на минутку.
— Новотерре есть отчего испугаться. Пусть аканийское синто и сложно назвать религией в варварском смысле этого слова. Да, у нас нет священных текстов, нет церковной иерархии, нет даже веры в Бога и загробную жизнь в понимании христианства или ислама. А еще мы не видим смысла оспаривать сверхчеловеческую природу искусственного интеллекта — к чему отрицать очевидное?
Она вновь коснулась лба дочери.
— Впрочем, я отвлеклась. Разговор шел не о духовной подоплеке ухода в Сеть, а о практических аспектах такого переселения. Проблемы, с которыми пришлось столкнуться владыке Нори, были куда как приземленными. Как совместить мораль и нормы человеческого общества с абсолютной вседозволенностью виртуального мира? Где провести грань между игрой и реальностью — если настоящим нельзя назвать ни то ни другое? Как сохранить хрупкий баланс между человечеством и ари?
— С помощью Кодекса Деяний.
А также за счет юридически закрепленной привязки к базовому профилю и выработки сложного церемониала в использовании анонимных личин. Но произнести все это вслух было задачей, непосильной для его ставшей вдруг слишком тяжелой головы.
— И Кодекс тоже. Но прежде всего решением Нори стало поддержание традиционных ценностей. Жесткое, почти фанатичное. И сохранение института семьи. Любой ценой.
Произносимые рядом слова отдалялись, сливались с мягкой темнотой. Убаюканный парящим над ним великолепно поставленным голосом, советник Канеко позорно заснул. Посреди разговора, привалившись к скамье, безвольно уронив уставшую голову.
Где-то в темноте мерно билось сердце крохотной девочки, где-то ровно и вдумчиво лилась речь