которые были старше ее на четыре-пять, максимум шесть лет (разница для магического мира, стоит признать, совершенно несущественная), демонстрировали потрясающее разнообразие соединений Сил. Огонь сплетался с водой и бил паром, земля подхватывалась ветром и обрушивалась каменным градом, вода вплеталась в воздушные струи и разила острыми каплями, земля впитывала огонь и обращалась в лаву. Синтез Стихий, которому Франциск обещал ее обучить лет через десять — пятнадцать. Это…
Это заставляло завидовать.
— Ты не подумай ничего такого. — Магистр Уолт, ни капельки не смущаясь, сразу перешел на «ты», как только подошел к карете и попросил пока не покидать пределы заклинания. — Нас попросили не убивать его, и ребятам приходится сдерживаться…
— Десять тысяч убогов! — проорал кто-то из гоняющихся за пауком Магистров.
Не меняясь в лице, боевой маг вскинул руки, его ладони охватило голубое свечение — и крылатый паук, внезапно высоко подпрыгнувший и теперь падающий на окруженную Воздушным Щитом карету, оказался спеленат пульсарной сетью. Сеть сжалась — и на брусчатку двора посыпались куски. Некоторые упали на Воздушный Щит, закружились в потоках ветра и отлетели в сторону.
— Ой, — сказал Уолт, — не рассчитал. — Он повернулся к Эльзе и отвесил ей поклон. — Ну, до встречи. Если решишь поступать на боевого мага, еще увидимся.
И с самым невозмутимым лицом Магистр поспешил скрыться среди тополей в углу двора, чудом не пострадавших во время ловли магической креатуры. За деревцами маячил проход, ведущий в парк. Появившиеся во дворе величавые старцы в белоснежных плащах с яростными воплями бросились собирать куски, проклиная «тупоголовых балбесов, которые только умеют все ломать и уничтожать», и отбирая у ловивших креатуру Магистров части паука, которые те уже растаскивали на сувениры. Боевые маги проигнорировали оскорбления, громогласно поздравив друг друга с победой, которую «просто необходимо отпраздновать прямо сейчас!»
— А как же лекция про виды даймонов?
— Еще лекции будут!
— Ну, тогда пошли!
Если дать Школе Магии определение — то она фонтан. Яркий буйный фонтан в солнечный день посреди оживленной площади. Летят во все стороны жемчужные брызги из надломленных струй, и радостно смеются дети, увлеченно бегающие вокруг ограждающего воду балкона, а взрослые, хоть и хмурятся, но тайком, когда думают, что их никто не видит, улыбаются и пытаются поймать хоть одну капельку.
Фонтан, да. Такой дефиницией Вария Отона не порадовать. Возопил бы учитель логики: «За что?!» — воздев руки к небесам, и, прижимая батистовый платочек к глазам, удалился, громогласно рыдая. Но ведь скучно (и неправильно, да, неправильно!) просто сказать: «Лучшее магическое учебное заведение в мире». И, как заявил однажды на полигоне Уолт, следящий за группой, в которой тренировалась Эльза, главное — не слова, главное — дела, однако об этом часто забывают…
Глюкцифен печально вздохнул. Определенно, убог ожидал чего угодно, но не того, что потребовал учитель.
— Вот мои условия. — Лицо Джетуша было каменным. — Последнее предлагаю осуществить прямо сейчас.
Эльза прыснула, представив козлоголового в эльфийских кружевных трусиках. Уолт тоже не смог удержаться от ухмылки.
— Мне хотелось бы заметить, что ваш гнев направлен не на того, — осторожно начал Глюкцифен, — мне всего лишь приходится исполнять волю моего Лорда. Я, позвольте напомнить, всего лишь секретарь…
— Ты надевать будешь, или как, всего лишь секретарь? — прервал его учитель.
Глюкцифен задумчиво уставился на трусики. Неужели наденет?
Не надел. Скомкал в руках и засунул куда-то в пространство. Если это пространственная магия, то владеет ею убог превосходно. Ни малейшего намека на использование Силы. Хотя магия убогов — не совсем магия. Эльза в свое время подробно изучила имеющиеся сведения о Силах Бессмертных, с удивлением узнав, что боги и убоги ограничены в способах управления Изначальными, Началами и Стихиями. Бог огня повелевает огнем и обращается в огонь, но никогда не подчинит себе воду, а убог землетрясений никогда не создаст цунами. Сила Бессмертных не выходит за рамки Функции, выполняемой ими в структуре мироздания, но в пределах своей Функции они практически всемогущи.
— Предложенные вами новые пункты для контракта вы сможете подробнее обсудить с Лордом- Архистратигом. — Тон Глюкцифена был до безобразия официальным. — Мы и так много времени потратили на излишние разговоры. К тому же Лорд Аваддан ждет. А Лорд Аваддан не любит ждать. Извольте…
Убог что-то сделал.
Есть существенные различия между чарами Бессмертных и смертных. Огонь, созданный магом, может погасить другой маг, но огонь, созданный богом, чародею неподвластен. Нужно не простое заклинание, а целый Ритуал, приоткрывающий дорогу в Небесный Град, где волшебнику станет доступен Эфир богов, преобразующийся в противодействие божественному пламени. Иначе говоря, сотворенный Бессмертным огонь может быть остановлен чарами смертного мага лишь при помощи другого Бессмертного.
И иллюзия, наложенная на восприятие смертного богом или убогом, не будет отличимой от реальности. Даже больше — она будет самой реальностью.
Эльза от неожиданности вздрогнула. Увидев декариновое существо, зависшее над Глюкцифеном, она вдруг поняла, что видела его и до этого момента. Весь разговор убога с учителем Джетушем существо парило в воздухе, девушка смотрела временами на него чуть ли не в упор, но — не видела. Хотя нет, видела, но… не обращала внимания? Сознание упорно игнорировало факт наличия креатуры, пока убог не явил… нет, опять неподходящее слово. Явление скрывает сущность, скрывает за собой реальность, а тут ничего не скрывалось, просто… Нет-нет, совсем непросто!
Интересно, каким образом убог скрывал креатуру? Привычных для магов колебаний магических энергий не было. Что же творилось с ее восприятием? Да и не только с ее, судя по виду Уолта и учителя Джетуша, пристально и недобро уставившихся на появившееся создание. Оно весьма сильно походило на существо, поверженное Копьем Богов. Угорр — так его назвал Глюкцифен? Этот угорр был поменьше предыдущего, но все равно внушал уважение. Трудно не внушать уважение тем, кто меньше тебя раз в десять.
Угорр распахнул пасть, ударив нижней челюстью о землю. Клыки в пасти отсутствовали. Не было и языка. Имелись лавочки. Четыре ряда лавочек со спинками. Если присмотреться, то можно было увидеть, что на спинках изображен дальневосточный усатый змей.
— Прошу вас. — Глюкцифен приглашающе махнул рукой в пасть «кита». — Так мы быстро и без проблем доберемся до замка моего господина.
— Подождите. — Уолт обвиняюще ткнул пальцем в сторону угорра. — Это что — транспорт?
— Не совсем. Но угорры в основном используются как транспорт или для игр наших детей. Угорр, который пал от магии девы, — Глюкцифен галантно поклонился Бестии, — был из игровых. Их содержат в специальных местах, но ему, видимо, удалось вырваться из-за Инфекции. Увы и ах! Его не вернешь! А детишки его так любили! — Глюкцифен пустил слезу.
Угорр. Транспорт. Игрушка. Дети с ними играются. Эльза подумала, что перестает понимать происходящее. Три боевых мага, одна из которых воспользовалась Великим боевым заклинанием, уничтожили транспорт. Игрушку разбили. Дети плакать будут, наверное…
Если угорры здесь игрушки, то зачем убогам понадобились смертные маги? Учитель Джетуш великолепный маг. Один из лучших. Но не из Великих Архимагов, балансирующих на грани между вторым и третьим состоянием заклинательного баланса. Но даже будь учитель Великим Архимагом — что бы он смог сделать здесь, в измерении, названном Глюкцифеном Основой Нижних Реальностей, где все, без сомнения, подстроено под убогов и повинуется их воле и желанию? В этом Эльза ни капельки не сомневалась. Область Равалона, определенная как Подземелье мира, — для убогов. Не Для смертных. Хоть магов, хоть простых. И с чем должен попытаться справиться смертный маг, если с этим не справились Бессмертные? Что же собой представляет упомянутая инфекция? Или, наверное, правильнее будет Инфекция, с большой
