повернулись. Ворон (непонятно как, но ему это удалось с клювом вместо рта!) расплылся в хищной ухмылке.
— Почему только я так выгляжу, хрю?! — возмущался дознаватель Конклава, рассматривая копытца вместо ладоней. — Почему мой облик так разительно отличается от обликов Магистров, хрю-хрю?!
Из зеркала, явно наколдованного Игнассом, на конклавовца смотрела огромная жирная свинья, на теле которой постоянно появлялись и исчезали страдающие лица, то человеческие, то эльфийские, то гномьи и многие другие. На голове свиньи кокетливо расположился чепчик.
— Я хочу получить другой облик! — Игнасс отчаянно пытался снять кольцо, но у него не получалось.
— Я всего лишь секретарь, — заявил козлоголовый, выглядывая из-за спины учителя Джетуша. — Кольца Обмана дал мне Грисс, дворецкий Лорда-Архистратига. Я не в ответе за то, как они преобразовали вашу внешность.
— Это хорошо, — сказал Земной маг, — но почему колец четыре, если ожидалось, что прибуду я один?
Учитель Джетуш прав. Это странно и…
— О, ничего удивительного! — замахал руками Глюкцифен. — Мне дали много Колец Обмана, на всякий случай, если вам, Джетуш Сабиирский, не понравится то, как они вас преобразуют.
— Я хочу другой перстень, хрю, — сказал уже успокоившийся Игнасс. — Мне этот не нравится, хрю- хрю.
Глюкцифен сделал вид, что не слышит его. Эльза глянула в зеркало, созданное дознавателем. Преображенная, она походила на медведя в кожаном доспехе, на голове которого выросли десятки острых игл. Спору нет — лучше, чем у Игнасса.
— Это заклинание надежно? — спросил Уолт, поглядывая в зеркало вслед за Эльзой. — Если я не ошибаюсь, Бессмертные обладают Взором, который видит объекты во всех измерениях их существования. Не хочу показаться скептиком, но есть ли смысл в нашей, гм, маскировке?
— Но-но, — оскорбился Глюкцифен, появившись в другом конце угорра. — Это Великая Магия, подчиненная моему господину, с которой ваше смертное чаротворчество не сравнится никогда! Если перстни скрывают вашу внешность, то они скрывают ее ото всех. Только Архилорд Баалааб сможет узреть ваши истинные лики под чарами Колец Обмана.
— И тем не менее Кольца не заменят нам Маски Хаоса, — сказал Джетуш. — Еще раз напоминаю о них.
— Да я уже запомнил! — с раздражением ответил козлоголовый, оказавшийся вдруг за спиной Эльзы. — Приготовьтесь — мы садимся.
Угорр мягко вздрогнул, и девушка почувствовала легкий крен. Игнасс всплеснул руками и уселся на скамейку, обиженно похрюкивая. Конклавовец был очень недоволен обликом. Хотя, в сущности, какая разница? Их же не превратили в чудовищ, а только исказили внешность. Почему дознаватель так злится?
— Уолт, Эльза.
— Что?
— Да, учитель?
— Подойдите ко мне.
Эльза, пока шла к Земному магу, пыталась прощупать наложенные Кольцами Обмана личины усиленными Вторыми Глазами, но и на уровне повышенного магического зрения перед ней находились убоги, на фоне остальных магических цветов и силовых линий ярко сияющие декарином.
— Держитесь постоянно рядом. Ни в коем случае не используйте магию без моего разрешения. Старайтесь молчать. Эльза. Ты наша единственная надежда. Если я прикажу, используй Копье. Вливай в него всю свою Силу без остатка. Я и Уолт поделимся с тобой энергией. Вам понятно?
— Да.
— Да, учитель.
— Пока все. Великий Перводвигатель, надеюсь, ребята, мне удастся хоть вас вытащить отсюда.
Показалось, или в рычании-ревении учителя промелькнули горечь и усталость? Эльза надеялась, что показалось. Если Джетуш Сабиирский, экселенц магии Земли и боевой маг второго разряда падает духом, то что делать ей и Уолту?!
Угорр приземлился рядом с тремя озерами, расположенными около одной из стен Цитадели. Молодой убог, атаковавший Уолта, когда тот сражался с Хирургами, уже находился возле стены, настороженно следя за прибытием смертных и брата-Разрушителя. Угорр распахнул пасть, маги осторожно выбрались наружу. Вышедший последним Глюкцифен похлопал по морде убоговской креатуры, «транспорт» засиял всеми цветами радуги и сжался в маленький шарик, исчезнувший с негромким «пуф».
— Отправил в загон, — пояснил Глюкцифен, хотя его никто ни о чем не спрашивал.
Молодой убог мрачно оглядел магов.
— Хотя бы выглядеть стали лучше, — сказал он, смотря на Игнасса.
Уолт, кажется, засмеялся. Или закашлялся. Эльза не смогла определить.
Глава одиннадцатая
За огромной аркой входа, проступившей на черной глади стены дворца Лорда Аваддана, начинался длинный коридор, обставленный подсвеченными снизу декарином статуями. Маги и убоги шли быстро, однако Уолт успевал рассмотреть скульптуры. Все они, как понял Магистр, изображали Разрушителей, однако изображения выглядели довольно странно.
Каждый убог был запечатлен поднявшим руки над головой, с выражением неописуемого мучения на лице. Крылатые, рогатые, мохнатые, восьмирукие, двадцатиногие, со щупальцами, жвалами, с двумя, тремя и больше головами, с телами, похожими на тела смертных или животных или вообще ни на что не похожими… Все они выглядели аллегорией мук и страданий.
Хотя, нет.
Уолт невольно задержался перед одной статуей. Девушка. Вернее, убогиня, выглядящая как человеческая девушка. Трудно поверить, что она Разрушительница, но какая еще скульптура могла оказаться среди других изваяний убогов?
Длинные волосы, высокие скулы, большие глаза, пухлые губки. Руки небрежно сложены на груди. Одета в простую подпоясанную тунику и легкие сандалии. Резкий контраст с остальными Разрушителями. Но в этой статуе было что-то еще… что-то кроме художественного отличия…
— Убогиня Зара, Повелительница Призраков Ночи. — Глюкцифен неожиданно возник сзади, но Уолт уже привык к таким его появлениям. — Самый опасный противник моего господина в борьбе за пост Архистратига. Многие не ожидали, что Лорд Аваддан победит, но он нашел чем удивить Фракцию Сумерек. — Козлоголовый вздохнул. — В ней еще оставалась капелька божественной Сути, поэтому она спокойно пережила Обретение Покоя.
— Обретение… чего? — спросил Уолт и чуть не хлопнул себя по лбу. Не услышал ли кто? Проклятье, он слишком увлекся, разглядывая статую… Статую? Так, секунду!
— Не беспокойтесь, юноша, в Коридоре Славы нас никто не услышит, кроме Лорда-Архистратига. Здесь проходит наиболее мощный поток Вен Создателя, привязанный к его Кратосу, и никому, кроме Архилорда, не под силу превзойти Власть моего господина. — Глюкцифен усмехнулся. — А что касается вашего вопроса, то Обретением Покоя мы называем превращение Бессмертного в вечно покоящийся объект. Нет движения. Нет изменения. И Созидание и Разрушение отступают от созерцающих вечность навсегда. Это участь проигравших в борьбе за нашу власть, юноша.
— Так она что, жива?
— Не совсем. Но не мертва. Мы же Бессмертные. Умереть нам очень трудно. — Глюкцифен оглянулся. — Продолжим путь, Джетуш Сабиирский недоволен нашей задержкой. Как и Таллис.
Отойдя на несколько шагов, Уолт не выдержал и снова посмотрел на Зару. Хрупкая фигура,
