произнес:
— Не переживай. Я же рядом. Еще немного, и пусть они на мелководье с Мишей поплещутся, а я тобой займусь. Потерпи чуть-чуть…
Правда, это «чуть-чуть» немного затянулось. Девочка была в диком восторге от учебы, а когда к ним присоединился и Михаил, ставший подныривать под нее, то веселье разгорелось не на шутку. Даже тревожная гримаса исчезла с лица Ююки, уступив место робкой улыбке. Наконец Врединка утомилась, и, уловив этот момент, де Берг сказал:
— Всё. Для первого раза хватит. Давайте, дети, на берег. Обсохните, обогрейтесь на солнышке. А потом продолжим.
— Папа, папа, ну еще немножко…
Заныли было оба, но отец сделал строгое лицо.
— Не капризничать! Вы еще маленькие, а вода прохладная. Нельзя, чтобы вы простудились. Вот посадите на бережку, потом можно будет повторить.
Улыбнулся:
— Бегите! Чем быстрее высохнете, тем скорей обратно.
Дети послушно двинулись к берегу, а Иван повернулся к стоящей рядом в воде тайхотсу:
— Ну, каса Ююка, теперь будем учить плавать тебя?
Молодая женщина робко кивнула, и де Берг взял ее за слегка дрогнувшую руку:
— Тогда пошли туда. Тут как раз глубина для детей, а мы уже взрослые. — И шагнул дальше…
Потом они все вместе улеглись на большое пушистое покрывало, подставив спины яркому светилу. Иван рассказывал детям смешные истории, Ююка устроилась справа от него, пустив между собой и господином обоих детей. Но и тайхотсу было интересно. Де Берг незаметно наблюдал за матерью приемной дочери и, пожалуй, впервые понял, какой была раньше, до того как попала в рабство, молодая женщина.
Между тем девушки из личной гвардии закончили установку охранных систем и, разбрасывая на бегу одежду, устремились к озеру. Лес наполнился радостным визгом, веселыми криками и плеском воды…
Незаметно пролетел день. Купание, отдых на берегу, совмещенный с загаром. Вкусный обед — дежурная оказалась настоящим мастером кулинарии, и приготовленную ею еду уплетали за обе щеки. Впрочем, аппетит у всех проявился отменный, ведь здесь собрались молодые, сильные, красивые люди. Еще — свежий воздух и природа. Так что удивляться было нечему.
Вечером, уложив детей спать, Иван собрал снасти и вновь направился к озеру. Когда купались, он заметил несколько раз мелькнувшие глубоко внизу тени и собирался посидеть по примеру предков с удочкой на бережку.
Безмолвная гладь воды была идеально ровной. Иван устроился на обрывистом месте, в густых кустах, отливающих чернотой во мраке ночи, и забросил удочку. Поплавок оставил расплывающиеся круги, войдя в воду абсолютно бесшумно, чуть помаргивая светящейся точкой в фосфоресцирующей глубине. Было необыкновенно тихо. Ни ветерка, ни шелеста листвы. Даже ночные птицы угомонились, только шорох крохотного водопада нарушал безмолвие. Лагерь, разбитый на противоположном берегу озера, тоже утих, лишь часовые время от времени нарушали глубину ночи своими шагами.
Внезапно поплавок дрогнул, и мужчина напрягся, готовясь подсечь добычу, но… Светящаяся точка вновь застыла неподвижно. Прождав минут пятнадцать, де Берг вытащил наживку — та была на месте. Странно. Что могло тронуть крючок и оставить все нетронутым? Снова замах удилищем, и снасть застыла в готовности.
Внезапно Император насторожился: со стороны лагеря кто-то шел к облюбованному для купания месту. Очень тихо и осторожно. Это что еще за любитель ночных прогулок объявился? Иван чуть прищурил глаза, пытаясь разобрать силуэт, но тщетно. Как некстати пропало ночное зрение!.. Слабый плеск донесся с другого берега, и вот в свете сияния воды проявилась женская фигура… Странно, но, кажется, плавает кто-то знакомый и незнакомый одновременно. И как-то необычно плавает… Незнакомый стиль. Впрочем, в этом ничего криминального нет. А вот то, что рыбу незнакомка распугает, — плохо. Но — ладно. С голоду же точно не помрем?
Что скрывать, для де Берга рыбалка — способ релаксации. Просто возможность забыться и расслабиться перед тем, что скоро начнется. Забыть о Яваре, о Юлли-Ярро… Забыть обо всем, просто отдаться сиюминутному наслаждению отдыхом. Хоть немного почувствовать себя не биокомпьютером, а человеком. Не его вина, что предок был создан искусственно именно для сверхсложных расчетов, неподвластных ни ИИ, ни, тем более, логгеру. По какой прихоти Прогност создан человеком? Точнее, имеет форму, подобную хомо сапиенс. Внутри же… Впрочем, ладно.
Император поднялся из своего укрытия и закрутил рукоятку катушки, выбирая леску. «Надо идти спать. А то утром буду сонный и злой и могу испортить детям отдых. Жаль, что уделяю им так мало времени и внимания, но что поделаешь — теперь я отвечаю не только за себя…» Щелкнул замочек механизма. Иван отцепил от крючка наживку, бросил в воду. Кусочек мяса канул в глубине абсолютно беззвучно. С сожалением де Берг посмотрел на ровную гладь озера и двинулся обратно к серой туше дома, обходя озеро по кругу. И вдруг улыбнулся своим мыслям: а кто же, интересно, это такой любитель плескаться по ночам?..
Он осторожно подкрался к разбросанной на берегу одежде и удивился не на шутку — это была не стандартная военная форма, а обычное платье. Длинный белый сарафан с большими голубыми цветами. Ничего подобного Иван в лагере сегодня не видел да и среди купающихся девушек тоже. Впрочем, на то они и девушки, пусть даже солдаты. Им всегда хочется себя почувствовать себя красивыми…
Утро опять обещало чудесный день. Впрочем, так и произошло. После завтрака, проходящего за большим общим столом, Иван поднялся со своего места, привлекая всеобщее внимание. Выждал, пока на нем сойдутся все взгляды, и громко произнес:
— Поскольку мы на отдыхе…
Сделал небольшую паузу и, когда на лицах появилась заинтересованность, продолжил:
— …прошу всех одеваться в обычную гражданскую одежду. По крайней мере, пока мы здесь. Кроме часовых, разумеется.
Восторженный визг был ему ответом. Про себя мужчина улыбнулся: теперь-то он узнает таинственную любительницу ночных купаний!..
Какого же было его изумление, когда к нему и детям вместе с верной Ююкой присоединились свободные от дежурств и охраны лагеря девушки в одинаковых светлых легких сарафанах, украшенных большими синими цветами. Он поначалу даже почувствовал досаду — догадались, как его провести! Абсолютно все щеголяли в одинаковых платьях, и когда Иван поинтересовался у тайхотсу, с чего бы это все так нарядились, та, виновато улыбнувшись, сообщила, что кто-то якобы пустил слух, что такой фасон нравится Императору. А угодить своему властелину каждая верноподданная посчитала своим долгом.
— И у тебя такой есть?
— Да, господин де Берг. Но я его редко надеваю. Мне он не идет.
Иван удивился:
— Почему?
Молодая женщина покраснела до кончиков ушей и тихо ответила:
— У меня ноги худые…
— Кто тебе сказал такую глупость?!
Ее лицо вспыхнуло улыбкой радости:
— Вы так не считаете?
— Конечно нет! — горячо выпалил Иван. — Ничуть не худые! А стройные и длинные! Самое оно! — добавил он, ничуть не кривя душой. Фигура у матери Врединки была действительно потрясающей. Ни роды, ни рабство никак не сказались на ней.
— Я рада, что вам нравится мое тело, господин де Берг…
Солнце между тем припекало все сильней, и Иван, чувствуя, как под лучами его тело начинает, образно говоря, плавиться, поднялся с покрывала, расстеленного на белоснежном песке, протянул ей
