Беру все на себя

Дмитрий прервался, разглядев насмешливую улыбку Егора.

— Что-то не так, господин десятник?

— Все не так! Где пастбище? Сколько народу его охраняет? Как стан устроен? Как полоцкие дозоры службу несут? Сколько народу уже в зажитье ушло? Что будет, если полочане уходить соберутся, а Корней еще не подойдет? Как с пинчанами договориться, чтобы вместе дело делать? Можешь на эти вопросы ответить? А я ведь и еще спросить могу!

— Так разведать сначала…

— Вот! — Егор утверждающе хлопнул себя по колену. — Сначала разведать, а уж потом выдумывать! А то запросто может получиться, что не мы полочан, а они нас крепенько пугнут! Так пугнут, что от вас, молокососы, и половины не останется! Вы что же думаете, что раньше вас никто не придумывал стан поджигать да табуны угонять? Или надеетесь, что полочане средства от такого не знают? Или у них воины неумехи, а воеводы дураки?

— Н-нет, не думаю…

— А раз так… ну-ка, вообрази себя десятником или полусотником, которому табун оберегать поручено. Что делать будешь?

— Заранее объеду пастбище, прикину, как к нему незаметно подобраться можно и в какую сторону коней угонять вороги будут. Опять же, посмотрю, куда табун отгонять в случае опасности. После этого найду места, где воинов спрятать можно, где путь дозорных проходить должен. Ночью побольше людей поставлю с той стороны, откуда ветер дует — коней-то запахом пугнуть можно… А еще возьму опытных воинов, подумаю с ними, как мы сами на табун напали бы, если б довелось, и на опасных направлениях засады… Вот… еще о сигналах бы договорился, еще пастухов из местных взять можно… которые с собаками… Еще коней можно на ночь поближе к стану перегонять…

— Хватит! — Егор махнул рукой, как машет учитель хорошо ответившему ученику, давая знак сесть на место. — Ну и как? Угнал бы табун сам у себя?

— …Ну-у…

— Вот-вот, а полочане не дурнее. Так же и с пожаром. Самое меньшее, что полочане сделали, это засадные дозоры на удалении от стана устроили. Сунетесь высматривать, тут-то вам и врежут — либо побьют, либо повяжут. Да скорее всего и еще что-то измыслили. Вот вам Стерв наверняка показывал, как веревочку в траве спрятать, которая к снаряженному самострелу ведет? А ведь она и не к самострелу идти, а к пальцу воина, в засаде сидящего, привязана может быть. Ты попрешься в незнакомое место и сам его за палец и подергаешь: «Здесь я, бери меня тепленького!» Что? Не может быть, по-вашему?

«Так их, так их, лейтенант Егор, „фейсом об тейбл“ — лучшее средство от излишнего самомнения! Так, а это что? Не понял…»

Мишка поймал на себе косой взгляд Егора… кажется, вопросительный.

«Чего ему надо-то? А-а! Ждет: отвечу я ему что-то, или самому все объяснять придется? Блин, и верно — бережет мой авторитет… или ему самому интересно? Ну ладно».

— Все поняли? — Мишка хмуро оглядел отроков. — Или дальше объяснять надо? Это вам не учения — за каждую ошибку кровью платить придется! В дружинах у князей полоцких воины опытные и умелые, даже и не думайте, что вам их легко переиграть получится! Поэтому слушай приказ! Без тщательной разведки ничего не делаем. Пока не выясним все о вражеском стане и войске, ни пугать, ни поджигать, ни чего-либо еще даже и не думайте!

— Вот-вот! — неожиданно поддержал Мишку Семен Дырка, покосился на него и Демьяна, но поняв, что его слушают, продолжил: — На первый взгляд Егор вас верно окоротил, но если присмотреться, так он и сам того… дырка сзаду… — Семен опять прервался, глянул на Егора и предупредил: — Ты руки-то придержи, я знаю, что говорю.

— Ну и говори! — отозвался Егор. — Тебе ж объяснили: коли по делу, которое лучше других разумеешь, то выслушаем со вниманием.

— Угу… а то ты так сразу и прозрел, что по делу, что не по делу, коли того самого дела и не разумеешь!

— А вот это не по делу! Ворчать на жену будешь! — тут же окрысился Егор. — Давай сказывай, чего ты там хотел?

— Гм… дырка сзаду… Вот я и говорю: на первый взгляд вы не правы, а как присмотришься, так и вовсе дурь распоследнюю несете. Никакого зажитья Корней не пресечет и никого не напугает — нету там никакого зажитья! И Корней ваш, ежели не дурак, левым берегом Припяти к Пинску не пойдет. Да и боярства полесского там нет… или же очень мало и далеко от Припяти.

Семен оглядел собеседников, убедился, что перебивать его не собираются, и продолжил уже бодрее:

— По левому берегу Припяти ходу нет, там сплошные дебри и болота. Местные, конечно, тропки какие-то знают, но и местных-то там почти и нет никого. Не пройти Корнею без проводников, а если даже и найдет провожатых, медленно и трудно идти будет. Вдоль Ясельды, я слыхал, вроде бы пройти можно, но тоже непросто и путь этот далеко в сторону от Пинска уводит. Так что, про зажитье в тех местах даже и думать не приходится, если и будут грабить, то только к западу от Пинска — там селищ много… ну, может, еще к северу… не знаю. Да и неважно это, важнее другое. Какого хрена полочане на ладьях по Припяти поперлись? Есть же более удобный и короткий путь! От Пинска проще всего идти на Ясельду, потом по Шарье подняться вверх через озеро Зьято и к Воруте, а там в Березину к Минску. А они по Припяти рискнули к Турову приближаться, с чего бы это? Сами ж говорите, что полочане не дураки!

«Здрасте, приехали! Ни малейшего понятия о театре военных действий! Ну-ка, вспомните, сэр, что вы у графа Игнатьева читали про офицеров Генерального штаба. Они-то как раз и нужны были полководцам, чтобы такие вещи учитывать. Вот и ЗДЕСЬ князьям воеводы со знанием местных условий требуются, тем паче что карт нет, все в голове держат, а князья, с места на место таскаясь, естественно, в региональной географии ни бум-бум. Это что же, выходит, лорд Корней, не просто вражеское нашествие отбивает, а еще и местность изучает? Или знает, уже бывал здесь? Тогда, в случае большой войны с Полоцком, он князю Туровскому ой как полезен может оказаться, а это прямая дорога если не в ближники, то уж в военную элиту, запросто! Ай да дед! Силен!»

— На! Рисуй! — Мишка перебросил Семену Дырке кусок парусины, на которой была изображена «карта». — На обороте рисуй Припять и реки Полесья… что ты там называл: Ясельду, Нарев, Шарью… озеро еще… забыл, как называется. Переволоки укажи, возле них наверняка какие-то селища есть… вообще все селища, которые знаешь…

— Дык… вот, дырка сзаду… — было похоже, что Семен взялся рисовать впервые в жизни. — Ну скажем, это у нас будет Припять. — «Адмирал Дрэйк» провел толстую, почти прямую линию (явно русло Припяти таким ровным быть не могло), но не успел довести ее до края парусины — уголек в его пальцах раскрошился. — Да ну тебя! Жили мы без всяких этих… и дальше проживем!

— Что, не хочешь тайными знаниями делиться? — Мишка приготовился к тому, что огневец потребует оплаты за карту.

— Да какие тайные? Купцы тут туда-сюда шастают, как мухи над дерьмом! Куча народу все это лучше меня знает!

«Так, дядька Никифор говорил, что таких кормщиков, как Ходок, еще поискать. Не это ли он имел в виду? Должен же Ходок все реки и переволоки знать, обязательно должен, раз он кормщик такой редкой квалификации! Вот кто у меня офицером Генерального штаба будет! Уж на карты-то, хоть какие, я его разведу!».

— Погоди, так у нас, пожалуй ничего не выйдет, — прервал Мишка Семена. — Дядька Егор, дай-ка я рядом с Семеном сяду. Он мне показывать будет, а я чертить.

Мишка устроился на бревне, положил на колени щит, на него «карту» и принялся «переводить» путаные комментарии «адмирала», сопровождаемые тыканьем пальца в парусину, в изображение водных путей Полесья. Сзади над головой заинтересованно сопел Егор, а остальные члены Совета пялились на происходящее как на некий таинственный ритуал.

Результатом совместных стараний стало некое изображение, назвать которое картой можно было бы, лишь обладая буйной фантазией, однако, глядя даже на это, было понятно, что Семен Дырка прав — полоцким ладьям незачем было лезть в Припять, уйти восвояси можно было более удобным и безопасным