опять взялся в последнюю очередь, когда кистеня лишился… хотя кистень в тех условиях все-таки лучше подходил. Ну выполнил требование Алексея перестать раздумывать и дать телу действовать свободно… лучше стало?
Наконец, видимо, сработали какие-то защитные механизмы психики, и на смену тоске и самобичеванию пришли более практические мысли.
Так Мишка и просидел до самого утра, терзаясь разными (по большей части весьма неприятными) мыслями, а с рассветом… Да, в очередной раз довелось убедиться в справедливости древней пословицы: «Довлеет дневи злоба его» — у каждого дня свои заботы.
Сначала пришлось-таки отдаться в руки лекаря Матвея и во время перевязки в очередной раз выслушивать сентенции на тему «хорошо, что ты не баба — дитенка грудью тебе не кормить». И ведь даже послать Мотьку вместе с его черным лекарским юмором язык не повернулся — увиденное накануне в «операционной» заставило взглянуть на парня совсем другими глазами. Потом, во время завтрака, у Мишки пробудился прямо-таки зверский аппетит, у неудивительно — больше суток не ел. Обильная же трапеза с голодухи кого хочешь отвратит от серьезных размышлений и самокопаний. А после завтрака ребром встал вопрос: чем занять отроков?
Надо было проводить развод, и пусть из вышедших в поход ста десяти человек в строю осталось около восьмидесяти, дела для всех найти было не так-то легко. Часть, естественно — в караул, еще сколько-то, но уже меньше, чем вчера, — в помощь Матвею, еще часть в помощь Роське — готовить ладью к отправке в Ратное и разбираться с трофеями. Но это — примерно половина личного состава, а остальные? Позволять бездельничать нельзя…
Все упиралось в проблему «что делать дальше?». Сходили под Пинск, взяли трофеи, понесли потери, а что теперь? Ждать ответных действий полочан? Самим предпринять еще что-то? Мишка проспал весь вчерашний день и часть ночи, поэтому решать что-либо, не имея свежей информации, не мог. А еще грызла мысль о пропавшем Дмитрии и еще четырех отроках, а еще рядом толокся Антон, прямо-таки по- собачьи глядя преданными глазами и ожидая распоряжений, а еще Семен Дырка со своими огневцами, а еще Треска с лесовиками…
От всех проблем единым духом Мишку освободил ратник Арсений:
— Михайла, пойдем-ка к Егору, поговорить надо.
— Погоди, мне отроков надо по делам расставить…
— Ничего, без тебя обойдутся! Роська твой вон еще вчера с Колобродом спелся — всех свободных запрягли: это выгрузить, то перетащить, это на солнышке подсушить… совсем задолбали! Дырка еще кверху задом на носилках за ними таскается, во все встревает… чтоб его… Бересты исписали — телегу нагрузить можно, все березы в округе ободрали, пис-с-сари! Кузьма тоже… этот хоть серьезным делом занят — болты вам чинит да лесовикам граненые наконечники на стрелы сажает… так ведь тоже: подавай ему помощников! Ни на что народу не хватает… хоть рожай!
— Вот я и хотел распределить…
— Ты бы лучше захотел Треску удерживать!
— А что такое?
— Да развоевался пень замшелый! Три тайных дозора со своими лешими вырезал, каких-то конных пострелял, сам по сопатке получил… Мало ему — еще хочет!
— Каких три дозора? Там же только два было…
— Да чего мы тут-то? Пошли к Егору, там и поговорим.
Десятник Егор сидел на кормовом помосте одной из трофейных ладей, обложившись со всех сторон принадлежностями для ухода за оружием и прищурив левый глаз, рассматривал лезвие меча.
— Здорово, Михайла! Как сам?
— Здрав будь. Бог миловал — все по мелочи…
— Ага! А то болтают, что тебе титьку начисто отхреначили. Хорошо, что ты не баба…
— Про тебя тоже болтают, что пузо распорото, — пробурчал Мишка недовольным голосом, — а ты вон, как огурчик.
Егор ощупывающим движением провел ладонью по животу.
— Ну… это тебе спасибо… — десятник явно делал над собой усилие, высказывая благодарность мальчишке, — …вовремя ты кистенем его по загривку…
— А ты в одиночку против многих на корме рубился, — не остался в долгу Мишка. — Если бы не ты, никому бы из нас не жить. И вообще…
— Ага! Вы еще поцелуйтесь! — прервал обмен комплиментами Арсений.
— Помолчи, Сюха! — Егор остался серьезен. — Ребята себя воинами выказали, гм… неумелыми, само собой, да и в силу еще не вошли… но дух воинский в них есть!
— Так я и не спорю… — пошел на попятный Арсений.
— Вот и помолчи! А ты, Михайла… Пока ты спал, мы тут распорядились… Да не в упрек тебе, не в упрек! Выспался, ободрился, и слава богу. — Егор упреждающе зыркнул в сторону уже было открывшего рот Арсения. — Распорядились, значит. Демьяна твоего я на дозоры назначил. Он у вас там городовым боярином трудится, ну и здесь я его тем же занял — охраняет он нас, за порядком следит. Ладьи мы переставили так, чтобы обороняться, в случае чего, удобно было, все люди, кто не ранен, места свои по тревоге знают. А десяток разведчиков в округе посматривает — мало ли где, что. К Демьяну я от себя Савелия приставил. Оба молчуны, оба мрачные… сойдутся, я думаю. Дальше… Артемия с его ребятами я в помощь лекарю отдал, да еще из огневцев… Сюха, как его звать-то?
— Панкратом вроде бы, но все Веревкой кличут.
— Угу, Панкрат Веревка. Он тоже что-то в лекарском деле разумеет. В общем, за ранеными догляд устроен. С товаром, что на ладьях, твой Василий разбирается, а с ним Колоброд, да и Дырка тоже суетится. Кстати! Дырка собрался прямо сейчас добычу делить, так я ему запретил. Дележ — всегда споры и ругань, а потом каждый только о своей доле заботиться будет. Ни к чему это нам сейчас. Так что, если Дырка к тебе с тем же самым подъезжать вознамерится…
— Понял. Отошью, — тут же отозвался Мишка. — Скажу, что без воеводы Корнея ничего решать нельзя.
— Так! Верно понимаешь. Пленных охранять я твоих опричников наладил, а старшим над ними поставил Дормидонта. Он хоть и заика, но дело знает. Ну и Кузьма… ты с ним сам поговори — я его от болтов и стрел отрывать не стал, но дело у него, похоже, наладилось, помощники есть, так пусть теперь оторвется и разберет оружие из добычи, да и прочее железо посмотрит, что там найдется. Сюха, ты тоже этим займись!
— Я бы лучше с Треской… — Арсений под взглядом десятника прервался на полуслове и согласно кивнул: — Займусь.
— Конечно, займешься, а куда ты денешься? — Похоже, Егора разозлила попытка Арсения возражать в присутствии Мишки. — Оружие от остальной добычи отделить! Не хрен его чужим раздавать!
— А…
— А будут кочевряжиться — в морду без разговоров! Оружие пойдет только по слову Корнея!
— Да не о том я! — Арсений раздраженно отмахнулся. — У лесовиков и огневцев уже своей добычи набралось, там и оружие есть.
— Тут ничего не поделаешь. Что с бою взяли, то взяли.
— Да Треска же трех коней привел! — не пожелал успокаиваться Арсений. — Хорошие кони, строевые. На хрена они лесовикам? Я уже подкатывался с обменом, так они оружие требуют, ничего другого
