Глава 7
Ружье
Кай покидал Кету ранним утром. С севера снова наползли тучи, закрывая алые сполохи мутной пеленой, но дождя не было. Вчерашняя песня Варсы казалась болезненным бредом. Охотник рассчитался с хозяином постоялого двора, раскланялся с Таркаши и Усити, которые, судя по их довольным лицам, неплохо расторговались в Кете и тоже подумывали об отъезде, и направил лошадь к восточным воротам города, к которым приставал паром. Каттими держалась за охотником в десяти шагах. С вечера она пыталась расспросить его, что случилось в доме Халаны, но Кай, ссылаясь на озноб и головную боль, уклонялся от разговора. Его лихорадка, кажется, начинала утихать, жажда так прошла вовсе, но он не хотел говорить о происшедшем с кем бы то ни было. Вдобавок он не решил, что делать с девчонкой. Теперь она следовала за ним и всеми силами старалась показать, как она обижена. Вблизи ворот Каттими поторопила коня и из тех монет, что достались ей из добычи на холме, сама внесла за себя выходную пошлину. Сама же оплатила и место на пароме.
— Послушай, — когда тяжелый паром выбрался на середину притока Эрхи, Кай сам подошел к девчонке, которая уже, казалось, готова была разрыдаться, — я и в самом деле не могу пока говорить о том, что произошло в доме Халаны. Надо как-то уместить это в голове. Ты вправе обижаться на меня, но до Ламена я тебя не оставлю. Конечно, дорога вдоль реки не так опасна, как путь через чащу, но для увеселительной прогулки она тоже не подходит. Так что никаких ста шагов, держись рядом. А в Ламене вернемся к разговору о том, что мне с тобой делать. Хорошо?
— Хорошо, — выдохнула Каттими. — Я вчера хотела, чтобы ты посмотрел на мой меч, а ты даже меня не услышал.
— Зато я слышу тебя теперь, — успокоил ее Кай. — Показывай.
— Понимаешь, — Каттими ухватилась за причудливую рукоять, из которой весь вчерашний вечер выковыривала ножом залитый свинец, пытаясь уравновесить клинок, — я, конечно, нахваталась кое-чего у отца, но одно дело — махать мечом, и совсем другое их выковывать. Даже ремонтировать. Нет, трещины в ножнах я залила лаком сама, даже заменила пару клепок, но сам меч мне не дался. Хорошо, муж Халаны помог. Гарда никак не подходила к клинку, но он раскалил ее и она села на место как влитая. И рукоять помог насадить, я-то плохой вар принесла, у него свой нашелся. Но не в этом дело. Посмотри, этот клинок отличается от твоего только цветом.
Серый меч вышел из старых ножен бесшумно. Да, на взгляд Кая, костяная рукоять была не слишком удобной, тонковатой, хотя девчонка вроде бы начала оплетать ее тонкими полосками кожи, но клинок… Он и в самом деле был копией черного клинка — отличался только цветом и странным рисунком. Хотя ветви и листья не были вытравлены на нем, слои металла словно сами складывались в причудливый узор. Кай взмахнул клинком, перебросил его из руки в руку, с интересом посмотрел на девчонку. Ей ведь и правда удалось не только отыскать отличный меч, но и привести его в порядок и даже сбалансировать.
— Откуда у тебя твой меч? — спросила Каттими, пряча серый клинок в ножны.
— От моей матери, — ответил Кай. — Она знала секреты металла. Заказала меч лучшему кузнецу и отслеживала его изготовление.
— Выходит, что она заранее знала, что он тебе пригодится? — спросила Каттими.
— Заранее ничего нельзя знать, — не согласился Кай. — Если бы она все знала заранее, думаю, что многого бы не случилось. Не было бы Салпы, ну и меня, конечно.
— Ты приписываешь своей матери силу Пустоты? — не поняла Каттими.
— Разве сила может таиться в пустоте? — усмехнулся Кай. — Лучше скажи, отчего ты крутишь головой?
— Три. — Она показала три пальца. — Три причины. Нет Васы, нет Шарни с обещанным ружьем, и за нами кто-то наблюдает.
— Ты чувствуешь? — удивился Кай.
— Еще как, — призналась Каттими. — Тот, кто может позвать, просто обязан слышать, когда зовут его. Или просто присматриваются к нему.
— Я тоже чувствую, — кивнул Кай. — Смотрят с того берега. Но издали. Может быть, от сараев у дозора, может, от кромки леса. Необязательно следят за нами, но лучше поостеречься. Так что беспробудного сна не обещаю. Пожалуй, Кета — последнее место в Текане, где можно было выспаться, да и то…
Кай с гримасой вспомнил вспыхнувших факелами стражников у северных ворот Кеты, обернулся. Башни города казались незыблемыми. Какая вода? Груды камня? Как передал еще вчера Шарни, Хумати повелел покинуть Кету горожанам, но ни повозок, ни пеших горожан с утра на улицах видно не было.
— Да и то? — не поняла Каттими.
— Ты должна привыкать, теперь все смотрят друг на друга с опаской. И на того, кто отваживается топтать проселки Текана во время Пагубы, смотрят со страхом, а значит, и с ненавистью. Правда, иногда и с надеждой. Что же касается Шарни и Васы, их отсутствие не повод для беспокойства. Васа покинула город еще вчера, отправилась, насколько я знаю, тоже в Ламен. Может, еще и нагоним ее. А Шарни будет ждать нас в первом же трактире. Не волнуйся. К тому же огнестрельное оружие и в самом деле запрещено продавать, передавать и дарить в Кете.
— Почему? — не поняла Каттими.
— Много причин, — пожал плечами Кай. — Как ты уже слышала, у Кеты непростые отношения с Ламеном. Да и если Пагуба закончится, могут вернуться смотрители. В Хилан, по слухам, смотритель так уже и вернулся. Раньше ружьями могли владеть только гвардейцы правителя Текана. Да и ружья были другими — с запалом, сделанными по строгому образцу. Поэтому Кета вооружается, но ружьями не хвастается.
— Иметь ружья нельзя, потому что с ними можно на равных сражаться с тварями Пустоты? — спросила Каттими.
— С тварями Пустоты нельзя сражаться на равных, — заметил Кай, — но побеждать их можно. С ружьями это проще.
— А почему ты в открытую носил ружье? — спросила Каттими.
— Так удобнее, — сказал Кай. — Прятать ружье хлопотно. К тому же если мне когда-нибудь придется прятать ружье, так уж точно придется прятаться самому. Ничего, будем считать, что от Пустоты я спрятался. Во всяком случае, она меня пока не ищет.
— Ты ей больше не нужен? — спросила Каттими.
— Нет. — Кай задумался. — Я думал об этом. Скорее всего, я ей нужен пока живым.
Паром ткнулся в пристань. На ней стоял дозор кетских стражников, толпились в очереди странники и торговцы, намеревающиеся попасть в город клана Травы, несмотря на предупреждение о возможной беде, о которой талдычил на пристани глашатай. Знакомых лиц среди них не оказалось. Вслед за телегами, груженными орехами и чанами с кедровой смолой, Кай и Каттими вывели на берег лошадей и вскоре, не торопясь, уже трусили верхом по наезженному тракту на юг. До Ламена оставались четыре сотни лиг.
Шарни ждал Кая в первом же поселке, до которого тем не менее пришлось отмерить немало прибрежных холмов. На высоком, обрывающемся известковыми скалами в Эрху косогоре стоял деревянный острог, к которому с одной стороны лепился трактир, а с другой десяток подворий с конюшнями, ночлегом и палатками вездесущих перекупщиков. В поселке, как и на тракте, было многолюдно, начало осени заставляло торговцев спешить с завершением летних дел, наступал сбор ореха, зазеваешься, промедлишь, и низкие в эту пору цены взлетят с первыми дождями и заморозками вдвое. Хватало и стражников, скупщики золотого песка и серебра нанимали для охраны кетских и ламенских гвардейцев, и если первые сияли кольчугами, то вторые обходились кожаными доспехами, зато уж пребывали в подавляющем большинстве.
— Посматривай вокруг, — предупредил Каттими Кай. — Больно многовато народу скопилось у острога.
Шарни, за которым неотступно следовали четверо седых хиланцев, замахал Каю руками еще издали, а
