огромным количеством шевелящихся насекомых напоминала кипящий бульон и вызывала вполне определенный рефлекс.
Если у них пьют ТАКОЕ, то что можно ожидать на закуску? Когда в передних лапах тритона появилась колода карт, я облегченно вздохнул — кажется, обедать не придется. Любопытно, во что нынче играют на болотах? Несмотря на неприспособленные для этого дела конечности земноводного, карты, совершая вращательные движения, падали в одно и то же место возле каждого из трех игроков. Все указывало на преферанс, а поскольку прикуп остался у раздающего — играли распасы. Расклад был явно не в мою пользу, да и соперники во время игры мух не ловили — четыре взятки стали моими. Проиграть жабам, даже если они величиной с собаку, было чертовски обидно. Поэтому я вздохнул облегченно, когда тритон возобновил свою работу. Спортивный азарт разгорячил кровь, и при второй раздаче я выложился, как мог, но три взятки все равно оказались у меня на руках. А на третьем круге взял все. Видимо, это являлось полным провалом миссии, потому что я снова оказался в начале пути перед указателем.
Играть в карты — не мечом махать, тут думать надо. И выяснилось, что некоторые земноводные делают это куда лучше меня.
Во второй раз стрелка флюгера указала на зеленый цвет, и я вошел в живописное царство растений. Среди хаотически переплетенных лианами кустов и деревьев с трудом угадывалась тропинка. Я старался предугадать, кто теперь будет моим соперником — медведь, кабан или тигр?
Дорога вывела на берег речки, через которую был перекинут мост, выложенный цветными плитками разной формы. С животными вышла неувязочка — вместо ожидаемых крупных хищников прямо на тропинку выскочила маленькая белка. Испугавшись моего появления, она прыгнула на одну из плиток моста. Горстка пепла после яркой вспышки — все, что осталось от неосторожного зверька.
Да, есть о чем призадуматься… Повторять судьбу предыдущего пешехода не было никакого желания, но в то же время неодолимая сила толкала меня на противоположный берег.
В разноцветной мозаике моста пятиугольные пластинки выделялись особенно четко, что наводило на вполне конкретные мысли, нуждающиеся в проверке. Еще одной белки под руками не было, поэтому решил воспользоваться обычной шишкой. Ударившись при падении о пятиугольник, она медленно покатилась в сторону треугольной плитки, где моментально сгорела. Похоже, моя догадка оказалась верной. Затаив дыхание, двинулся по пятигранникам.
Переход закончился быстрее, чем я думал, но путь преградили три закрытые двери, находившиеся сразу за мостом. Здесь уже следовало сделать конкретный выбор. Открыл среднюю и… снова оказался возле указателей. Видно, что-то не угадал, но расстраиваться было некогда, теперь уже в путь звала желтая дорога.
Это когда-нибудь кончится, или я обречен ходить по всем тропинкам, вновь и вновь возвращаясь в исходную точку? Тропа петляла между холмами, поросшими чахлыми кустарниками, уводя меня в какое-то только ей известное место, и наконец привела к небольшому ветхому сараю.
Внутри оказалась просторная комната с небольшим столом, на котором лежали четыре игральных кубика. Скорее всего, предназначались они именно мне. Не заставляя себя долго ждать, трижды бросил кости, и каждый раз выпадало двадцать четыре очка. В глазах просто рябило от множества точек. Невольно мелькнула мысль — и что это я раньше не играл? Заинтригованный собственной удачей, потянулся в четвертый раз, но сарай, комната, стол и кубики исчезли, а вместо них опять появились три двери без стен.
Я остался верен своему выбору и снова открыл среднюю. Даже удивился, не обнаружив там знакомого вращающегося механизма. Сразу у входа находился большой плоский камень. На нем лежал листок бумаги, очень похожий на подаренный старым мастером, где большими печатными буквами было выведено: «МАГИСТР СОЛНЕЧНОГО СВЕТА». Не успел я более внимательно рассмотреть бумажку, как буквы вспыхнули ярким пламенем, заполнившим собой все пространство. Казалось, горело не только снаружи, но и внутри меня.
Проснулся от собственного крика.
— Сергей, ты весь горишь, — услышал я встревоженный голос Сашки Березина, моего личного тренера и спарринг-партнера, — а твоя татуировка стала черной, словно родинка.
— Все-таки старик занес какую-то заразу, — слабо прозвучал мой голос, а рука потянулась к карману рубашки.
На злополучном клочке, где еще вчера был виден контур пятиугольника, зияла опаленная дыра той же формы. «Неужели я так плох, что начались галлюцинации?» — пронеслось в разрывающейся от боли голове.
Сразу после посадки на Карагане машина «скорой помощи» доставила меня в местный лазарет.
И вот вместо того, чтобы спокойно возвращаться домой, я застрял на каком-то полунаселенном спутнике с черным пятном на шее и слабостью во всем организме.
Аппарат диагностирования взял необходимые пробы прямо в палате. Как только медсестра увезла массивный агрегат, я огляделся. Здесь было две койки, одна из которых пустовала. Я осторожно приподнялся, встал и сделал два шага, чтобы подойти к окну. Вдруг в глазах потемнело, и если бы не чьи-то сильные руки, вполне мог оказаться на полу. Человек, поддержавший меня, помог добраться до постели и собрался вызвать врача.
— Пожалуйста, не надо никого звать, мне уже лучше, — поблагодарил я своего соседа по палате. Это был невысокий мужчина средних лет с умными глазами. Он вглядывался мне в лицо, видимо стараясь определить, насколько плохи мои дела. Я постарался его успокоить: — Спасибо вам за помощь, но врач не нужен. Он, скорее всего, сделает какой-нибудь укол, а я после них себя чувствую как сонная муха. Давайте лучше знакомиться, меня зовут Сергей.
— Приятно познакомиться, профессор Кугнер. И все же, что с вами? На вас лица нет.
Мне как-то неловко было признаться, что нахожусь здесь из-за собственной глупости.
— Скорее всего, переволновался. Не каждый день выступаешь на межгалактических соревнованиях.
— Воронцов? А я никак не мог вспомнить, где видел ваше лицо? Финальный поединок мы всей делегацией смотрели. То, что вы творите с двумя мечами, — просто сказка…
Только не про соревнования! За несколько дней я настолько вымотался, что до сих пор, стоило лишь закрыть глаза, передо мной мелькали мечи и перчатки. Я сразу же постарался перевести разговор в другое русло:
— А вы как оказались в этой больнице?
— Это почти детективная история. Вылетел с Земли абсолютно здоровым, но, согласно показаниям медицинского контроля, по прибытии оказался чуть ли не безнадежно больным. Сдаю здесь такие анализы, о которых раньше и не слыхивал. Мало того, что мне неприятности, так еще и корабль подвергся полному медицинскому обследованию.
— Не знаете, сколько здесь обычно держат?
— Меня уговорили остаться до завтра, но, если не отпустят утром, устрою большой скандал. Приехал с важным докладом, а вынужден прохлаждаться в лазарете. Хотя правду говорят, что нет худа без добра. Мой сын, узнав, что я лечу на Шаркус, попросил привезти автограф чемпиона. Они сейчас все с ума сходят по бовиспу. Я, конечно, отказался — не тот возраст, чтобы за автографами бегать, но раз такой случай…
— Да, пожалуйста. Мальчика как зовут?
На последней оставшейся у меня фотографии написал: «Юрию Кугнеру на память», — и вывел свою закорючку.
— Благодарю, вы не представляете, какое большое дело для меня сделали. Я сбегаю в буфет. Рюмка хорошего вина еще никому не вредила, а от волнения это лучшее лекарство.
Только сейчас я заметил, что занимаю не свою койку.
— Извините, сейчас освобожу ваше место, — я уже собрался перебраться на соседнюю кровать, но профессор меня остановил:
