похожи на крестьян, чем на дружинников.
— Как ты можешь такое говорить! — воскликнула Гурда дрожащим голосом. — В моем роду был эрл, воевавший под знаменем Харальда Великого, и я горжусь этим, а ты… ты… — Ее губы задрожали.
— Я не понимать! — подала голос Джинлей, что случалось крайне редко. Чжанка прекрасно понимала свандский, но говорила на нем хуже всех на курсе: путала слова и формы предложений, чего сама отчаянно стеснялась, а потому предпочитала молчать и слушать.
— Гурда существовать Дома Южных Ветров?
— Угу.
— Тогда почему в ее роду жить эрл?
Свандка отвела взгляд:
— Так вышло.
Альдис с сочувствием взглянула на подругу. Наверное, ей не раз доставалось от ровесников за «великого предка».
— Гурда, я не спорю. В дружине конунга были великие бойцы. Даже сейчас среди эрлов хватает отважных и сильных людей, но все они в армии. Нельзя оставаться воином и думать о посевах торрака и выпасе тюленей.
Свандка нахмурилась, но промолчала — ей нечего было возразить. Повисла неловкая пауза.
— Альдис, а ты правда пасла тюленей? — спросила Гвендолен, не обращая внимания на выразительный тычок от Гурды.
— На моем фордоре основной промысел — акулы и треска.
— Альдис пасти акула?
— Нет, конечно, — стало даже смешно. — Летом рыбаки ходят бить акул. Но детей с собой не берут — опасно. Я помогала разделывать добычу — потрошить, резать, складывать в ямы.
— В ямы?
— Угу. Акулу разрезают на куски и складывают в ямы.
— Зачем?
— Чтобы она протухла.
— Протухла? — Теперь глаза у всех пяти девочек, даже у Джинлей, стали круглыми и огромными.
— Иначе ее нельзя есть — можно отравиться.
Тяжелый, густой и тошнотворный запах тухлятины и мочевины можно было учуять за полдня пути до Акульей бухты. Даже расположение ям с подветренной стороны не спасало, в первые дни на острове Альдис безудержно тошнило.
— И что, вкусно? — нерешительно поинтересовалась Тэфи.
— Не знаю.
Она так и не смогла пересилить себя и попробовать бледную, вздутую и вонючую плоть, извлеченную из прошлогодней ямы. К счастью, эрла Ауд не настаивала, только фыркнула себе под нос что-то о гордячках, которые воротят нос от простой еды.
— Ладно, — вышла на середину палаты Альдис. — Мне еще тридцать отжиманий. Тэфи, читай.
— «…и даровал свободным эрлам право управлять подарком отца своего: небесным воинством великанов-турсов. А лучшие из воинов получили дочерей и жен погибших разбойных конунгов. — Тэфи выразительно покосилась на Гурду. — А также право голоса на собрании Домов и титулы».
Альдис сердито пыхтела на полу, пропуская половину слов Тэфи мимо ушей. Это для южанки Лакшми история создания Харальдом сословия вольных эрлов — захватывающее сказание древности. В семьях свандов события столетней давности вспоминают так, словно они были вчера. Одним битва у Моржового Клыка кажется неизгладимым позором, другим — поводом для гордости. И каждый помнит, на какой стороне воевал его предок.
— …пятнадцать, шестнадцать…
Отжиматься в длинной больничной рубашке было неудобно, но другой одежды пациентам не полагалось.
— «И на третий год повелел конунг эрлам собирать дружины, поскольку не выполнил он еще волю Отца своего Небесного. Разъединен был Мидгард. Стояли Север и Восток наособицу в ожидании Сына Солнца». Все. — Тэфи захлопнула книжку.
— Я тоже все. — Альдис плюхнулась животом на пол, не заботясь о чистоте больничной одежды. — Йотунство! Она надо мной издевается!
— Кто? — изумилась Лакшми.
— Хальбера! Вот какой смысл меня здесь держать, когда я совершенно здорова?
— За одно нарушение больничного режима тебя стоило бы еще недельку здесь подержать, — раздался ехидный голос докторши. — Спортивная площадка на три корпуса дальше.
— Но меня туда не пускают!
Альдис переборола желание вскочить, неспешно встала, отряхнулась и сердито взглянула в глаза стоящей в дверях женщине.
— Я ведь права? — спросила она. — Вы меня специально здесь заперли?
Хальбера скривила тонкие губы:
— Деточка, я тоже не горю желанием тебя здесь видеть, но твой ротный командир высказался достаточно недвусмысленно.
— Значит, сержант Сигрид приказала… это часть наказания?
— Понятия не имею, — пожала плечами женщина. — Сигрид не может мне приказывать, она попросила. И не забывай — я могу вообще запретить тебе покидать постель и принимать посетителей.
Сокурсницы в углу съежились и постарались сделать вид, что их тут нет. Альдис выдерживала взгляд Хальберы в течение минуты, потом потупилась. Наглеть и правда не стоило.
— Но поскольку ты действительно здорова, отдых закончился, — продолжила докторша ровным тоном, словно и не было молчаливой дуэли. — Собирайся. Я принесу твою форму.
Дверь захлопнулась.
— Спасибо, — пробормотала Альдис. Теперь, когда появилась какая-то определенность по поводу будущего, ей стало стыдно за свое вызывающее поведение.
Подружки в углу притихли. Потом Тэфи хихикнула:
— А знаете, почему она не хочет нас здесь видеть?
— Почему? — спросила Альдис без особого интереса.
— Потому что по ночам к ней ходит мужчина.
Новость вызвала неприличное оживление среди девчонок:
— Да ты что?
— А кто?
— А ты откуда знаешь?
— Врешь ты все!
— Не вру. — Тэфи лукаво улыбнулась, показав ямочки на круглых щеках. — Я вчера допоздна засиделась у Альдис, мы делали геометрию.
Девчонки повернулись в сторону Альдис с вопросительно-требовательным выражением на лицах. Она кивнула:
— Ну да, делали. И что такого?
— Когда уходила, было почти одиннадцать, я боялась даже не успеть до комендантского часа, поэтому побежала коротким путем, мимо крыльца. — Голос Тэфи понизился почти до шепота. — А когда я пробегала мимо ее окна, то видела…
— Чего видела-то?!
— Видела, как Хальбера стояла в обнимку с каким-то мужчиной. — Тут Тэфи слегка покраснела. — И они целовались. Вот!
В памяти Альдис всплыл тот вечер, когда Сигрид привела ее в больницу. Она ведь тоже слышала мужской голос из личных комнат докторши, но не заострила на этом внимание.
— Интересно, кто это был? — восторженно пропищала Лакшми. — Ты не разглядела?
