статуи. Впрочем, в его руках эти два понятия становились почти синонимами, поскольку именно в создании магических слуг из разных подручных материалов единственный волшебник клана Расколотой Горы мог считаться признанным мастером. — Достаточно просто ручку повернуть?
— Именно, — подтвердил Шиноби. Лицо эльфа было по-прежнему скрыто под капюшоном, но, судя по голосу, он сейчас довольно улыбался. — Этим свойством обладают очень многие из создаваемых в Сумеречном лесу артефактов. И вы их все можете купить… если дадите хорошую цену.
— Луч слабеет, — заметил старейшина, наблюдая, как бьющий вверх поток света бледнеет и истончается. — И дыра в потолке хоть и увечилась, но не так сильно, как я поначалу опасался.
— Пробивная сила не сказать, чтобы велика, — признал Семен, — но если продержать луч на одном месте достаточно долго, то проймет не слишком качественно установленную защиту магов или каких- нибудь монстров, обладающих неплохим природным сопротивлением к разным поражающим факторам. Оружие против слабых, но многочисленных противников, в общем. Таких, как гоблины или ополченцы, пусть и обладающие небольшим волшебным прикрытием от шаманов или там священников. Вот только один такой выстрел сокращает срок службы лампы на год. Конечно, даже на моей родине некоторые считают, что такая функция в мирной лампе дневного света ни к чему, но вот что я на это скажу: иметь в час нужды несколько десятков лишних боевых артефактов, способных испепелить врага, и не иметь их — это две большие разницы. И тот, кто подобного не понимает, долго не живет.
— Согласен целиком и полностью, — кивнул Остар, ощупывая браслет на своем широком запястье. Магическая побрякушка являлась одной из самых ценных реликвий рода и обладала похожими свойствами, позволяя ослеплять и жечь врагов. Вот только была рассчитана всего на один удар в день, но зато какой! Драконам глаза напрочь выжигало, несмотря на природную сопротивляемость летающих ящеров к магии, ставшую притчей во языцех, а уж каких-нибудь огров просто обращало в кучку пепла с небольшими вкраплениями изжаренного в уголь мяса и обгорелых костей. — А та вещь, что оказалась в первом ящике, для чего она? Очень уж вид у нее занимательный.
— Да так, — отозвался Семен, — чтобы землю пахать. Мы один островок в архипелаге, полном нежити, оттяпали. Слышали, может быть? Нет? Ну неважно. В общем, корм, чтобы коней или там коров голодом не морить, в тех краях отсутствует, транспортировать его в такую даль накладно, а перепахивать руками пригодную для земледелия почву колонистам неохота. Вот и сочинили наши шаманы- экспериментаторы такую штуку, чтобы работу облегчить. Пара шестеренок, бракованное железо с кузни и один дух, который заставляет все это дело вращаться. Мелочь вроде, но важная.
— Хм… — Старейшина задумался. Делянки, которые должны были обеспечить существование клана в случае разрыва торговых связей или длительной осады, располагались на рукотворных уступах и в галереях, выдолбленных трудолюбивыми гномами на склонах неприступных скал. И затащить туда по узким переходам лошадь, не разделав ее на куски, было трудновыполнимой задачей. А потому молодое поколение подгорных жителей, еще не допущенное до работ по долблению камня, каждую весну брало в руки лопаты. — В принципе нам и эта вещица тоже может пригодиться. Почем продашь?
— Первый образец бесплатно, — пожал плечами эльф, — а там, если понравится, цену согласуем. Сейчас даже не скажу, сколько труда и материалов затратили на его создание наши мастера. Попросту не знаю. Где можно продемонстрировать, как он работает?
Чтобы дойти до ближайшего участка, где гномы, как могли, пытались выращивать «продовольствие», много времени не потребовалось. Участок располагался практически у входа в зал, предназначенный для приема гостей, и в виде исключения из правил был не засеян полезными культурами, годными в пищу, а оказался превращен в образцово-показательную клумбу. Но стоило только Шиноби приладить хищные лезвия по бокам изготовленной специально для них рукояти, как показательной работе с сельскохозяйственным магическим артефактом помешали самым бесцеремонным образом.
— Вы чего тут удумали, а? — Противный женский голос заставил старейшину клана вздрогнуть сильнее, чем если бы это был голодный драконий рык. — Руки прочь от моего огорода!
— Женщине пристало быть кроткой, незлобивой и трудолюбивой, все свои заботы направляющей на благо детей и мужа, — припомнил он наставления предков, касающиеся семейной жизни. — Дорогая, уймись, пожалуйста, а?
В голосе главы клана просительные интонации перемешивались с обреченностью. Свою супругу он не любил. Внешностью, характером и даже телосложением она пошла в папу. А тот, между прочим, носил заслуженное прозвище Троллелоб и больше двух столетий считался первым силачом клана. И первым пугалом тоже. Да и сейчас он не сильно изменился, только одряхлел малость, а морщины редко добавляют красоты.
Вторая половинка отвечала Остару, периодически заглядывающему аж к двум веселым вдовам, полной взаимностью и на дух его не переносила. Но разойтись эти двое не могли. Браки по расчету вообще явление очень прочное, и этот союз, объединивший наиболее влиятельные семьи в клане, нужен был им обоим. Вот только тепла в отношениях между ними было столько, что хватило бы заморозить извергающийся вулкан. И сейчас, когда Остар намеревался испытать неизвестный сельскохозяйственный артефакт сумеречных на ближайшей к залу искусственной делянке, по странному стечению обстоятельств, разумеется, абсолютно случайному, являющейся цветником его жены, в отношениях четы гномов наступил очередной кризис. Уже, кажется, четвертый за месяц.
— Мои петуньи! — Вопли жены, которая увидела, как ощетинившаяся железными лезвиями штуковина встала в опасной близости от каких-то там никчемных цветочков, заставили Остара в очередной раз пожалеть, что среди представителей Расколотого Валуна нет ни одного некроманта. Нет, изживать свою жену со свету он не собирался, такой поступок был для него невозможен по причинам нравственным, религиозным и политическим. Но у магов смерти, глава клана точно знал, имелись такие существа, как баньши, несущие своими криками гибель всему живому. А значит, они располагали и защитой от подобной угрозы. Старейшина, правда, подозревал, что на его супругу подобные чары могут не подействовать, но, даже если бы они смогли смягчить урон, причиняемый его нежным ушам, привыкшим к звону молота в кузне, все равно стал бы безумно счастливым.
— Не волнуйтесь, я аккуратненько, — заверил гномку Шиноби, выдергивая какой-то шнурок из переплетения шестерен. Впрочем, тот мгновенно уполз обратно в недра эльфийского механизма, а вся конструкция затряслась и задребезжала. Лопасти пришли в движение, и толстые ножи вгрызлись в узенькую дорожку, оставленную между цветами. — Ничего даже не задену. Смотрите, как хорошо крошится земля и почти без всяких усилий со стороны того, кто держит культиватор? Он все делает сам, машину надо лишь немного направлять…
Лезвия вгрызались в принесенную давным-давно почву, перемещая конструкцию вперед и заставляя Семена шагать за ней следом. От сотрясения почвы на дорогу из недр выскочила небольшая серая мышь. Вечный бич амбаров и складов подгорных жителей. Стойкость к ядам и плодовитость надежно охраняла грызунов от всевозможных попыток уничтожения. Вот только данный экземпляр очень неудачно выбрал момент, для того чтобы покинуть норку, оказавшуюся на пути странного артефакта. С испуганным писком он попал под вращающиеся лопасти и разлетелся на куски. Примерно половина маленькой тушки шлепнулась на башмак жены старейшины клана, запачкав ее кровью и крохотными внутренностями. От неожиданности Шиноби, которого тоже немножко забрызгало, вильнул в сторону, и несколько петуний перемололо в травяной фарш.
— Ахххрр! — Недоуменно-удивленный возглас жены перерос в злобное рычание. Голыми руками взбешенная женщина ухватилась за вращающиеся лопасти, остановила их и вырвала из земли, даже не поцарапавшись. Она потянула культиватор на себя, но Шиноби не горел желанием его отдавать и машинально дернул обратно. Между гномкой и эльфом завязалась своеобразная борьба, в которой главным пострадавшим должен был стать нещадно перетягиваемый магический механизм, жалобно звенящий, словно предчувствующий свою печальную судьбу.
— Вот не верю я в секретные родовые заговоры на прочность кожи, — тихонько пробормотал себе под нос старейшина, наблюдая за поединком супруги и эльфа. К его удивлению, пока никто из них победы одержать не мог. А ведь его жена умела, не напрягаясь, гнуть подковы и регулярно оставляла на каких- нибудь чугунках вмятины от своих пальцев. Но отчаянно пыхтящий перворожденный, стремящийся спасти свой агрегат от уничтожения, видимо, тоже был слеплен из хорошего теста и мог дать фору признанным силачам. — Не бывает их. Специально у трех колдунов разных кланов консультировался. А вот полутролли-
